"Поэзия есть Бог в святых мечтах земли", - эти хрестоматийные слова Василия Жуковского не устаревают и в наши практичные времена, - когда стихи постепенно вымываются из общества, когда цивилизация неуклонно отторгает от себя этот старинный вид творчества, заменяя его разнообразными проявлениями поп-культуры. Но такова природа души русского человека, такова - и неизбежна - чудотворная особенность нашей речи, что традиционное стихосложение в России существует наперекор всему. И в обеих столицах, и в провинции над поэтическим словом вдохновенно трудится немало стихотворцев, чьи стихи сами собой участвуют в таинственной духовной работе - преображении человека, приближении его к Богу.
Среди известных современных поэтов Светлана Кекова, живущая в приволжском Саратове, пожалуй, единственная, чья набожность - внутри стиха - так откровенна и естественна. Не умственным усилием, но живым, смиренным, сомневающимся и восхищенным духовным чувством пронизаны ее стихотворные разговоры с миром, читателем и собственной судьбою. Ее поэтические книги - это бесконечные путешествия души "в незнаемое", которое только потому и существует, что создано Божественной волей. В своем публичном предстоянии перед Создателем Кекова всегда остается лирическим поэтом, а не проповедником, и если бы я мог говорить о предсказуемости ее пути, то говорил бы о том, что эти стихи никогда не будут "светскими". Я говорил бы, что они всегда будут оставаться необъяснимо красивыми, как живопись Куинджи и Брейгеля, как музыка Вивальди и Бортнянского. Наконец, я говорил бы о том, что они всегда будут пронизаны молитвенным настроением и удивлением перед богатствами видимого и невидимого мира.
Добавим к сказанному, что Светлана Кекова - сложный поэт.
Ее стихи - чрезвычайно многослойны, богато насыщены библейскими реалиями, культурной мифологией Запада и Востока. И вместе с тем многие из них прозрачны и просты, как импульсивный душевный порыв или сосредоточенная молитва.
Екатерина Гаврилова. "Небо над Питером". х., м. 2004 г.* * *
Обвинитель мой, страж и гонитель
молча держит ножа рукоять.
Помоги мне, мой ангел-хранитель,
помоги на ногах устоять.
Как щетина снимается бритвой,
так приходят и сводят с ума.
Но молитва, питаясь молитвой,
произносит молитву сама.
Что в крови растворяется? Слово.
Что в ночи истребляется?
Свет.
Мы с тобою, как в книге Иова,
перед Господом держим ответ...
* * *
Вот человек двоящейся природы
стоит и ловит свет двойной звезды.
Вокруг него летают птиц уроды,
сороки птиц и певчих птиц дрозды.
А вдоль него летят красавиц птицы,
но он поймать не может их нигде.
Идут часы, как девы, круглолицы,
и дни плывут кругами по воде.
А смерть по свету бродит без охраны
и иногда заходит в те места,
где вновь Фома персты влагает в раны
семь дней назад распятого Христа.
* * *
Мы знаем, что распалась связь времён:
разрушен город, Иоанн пленён,
тебе, отец мой, дом подземный вырыт.
Резвится в небе стая Гончих псов.
В пустынях рек, на берегу лесов
на пляшущую деву смотрит Ирод.
Всё то, что Бог напишет на роду,
как роза детства в брошенном саду
благоухает вечностью и раем.
Он нас призвал, благословил и спас,
но мысль одна томит и мучит нас,
что смерти мы себе не выбираем.
Дни вечности, простой песок морей,
грехи рабов и подвиги царей
никто не сможет взвесить и исчислить.
Но в жизни, возведенной на крови,
истоки и последствия любви
научат сердце не страдать, а мыслить.
* * *
Не нужно искать утешенья нигде -
ни в беглой воде, ни в зелёной звезде,
ни в звуках волшебного рога,
а только у Господа Бога.
В воде, как дитя, вырастает коралл,
вздыхает в заветных глубинах:
- Зачем Ты, о Боже, меня покарал,
лишив меня крыл голубиных?
- Не нужно себя разрешать от оков,
как воду реки - от воды родников:
попробуй достать из-под спуда
простую надежду на чудо.
А голубь вздыхает, летя над водой:
- Один я остался на свете,
хотел бы питаться я пеной седой
и плакать, как малые дети.
- Не нужно тревожить заветных могил,
покуда последний твой час не пробил,
не плачь перед самою смертью,
а веруй Его милосердью.
Зелёная гаснет на небе звезда,
шепча: я под утро воскресну,
а ставшая бурным потоком вода
не хочет заглядывать в бездну.
- Ты тоже, любимый, туда не смотри,
под утро солёные слёзы утри -
пусть голубь воркует приблудный
и День приближается Судный ...
* * *
Холодна вода проточная, на восток течет река,
появилась буква строчная на листе черновика.
Улеглась пыльца цветочная, износилась жизнь непрочная,
рифма просится неточная - не берет ее рука.
Что за слово произносится, оставляя соль во рту?
Скоро смерть твоя износится, канет камнем в пустоту.
Там источник света ложного - падший ангел Люцифер –
в центре мира невозможного разрушает пенье сфер.
Все исчезнет в пестром пламени, восходящем до небес,
войско ангелов на знамени нарисует букву "С".
Снова яблоко надкушено, плоть закрыта на замок,
но не может быть разрушено то, что в мире создал Бог.
Видишь - в язвах незалеченных яблонь темная листва?
На деревьях искалеченных спят лесные существа
спит фита и дремлет ижица, ять ползет из-под руки,
по стволу большому движутся в жестких панцирях жуки.
Не хочу считать потери я, слушать плоти грозный рык:
дух нас предал, а материя превращается в язык,
прежней жизни средоточие там скрывается и тут,
и слова чернорабочие из земли сырой растут.
