Колонка Соколова-Митрича «Будьте несчастны» — откровенно провокативная. В хорошем смысле слова — то есть провоцирует людей на серьезный разговор о том, в чем вообще суть христианской веры, как должны выстраиваться наши отношения с Богом.
Провокация сработала — на нашем сайте Дмитрию ответили Ирина Лукьянова и протоиерей Павел Великанов, а уж сколько было откликов и комментов в социальных сетях...
Отвечу и я, хотя отец Павел написал практически все то, что мне хотелось сказать. Но все-таки некоторые акценты я бы поставил по-своему.
Начну с того, что в словах Соколова-Митрича есть своя правда. В самом деле, страдания иногда действительно делают человека лучше, укрепляют в нем «духовные мышцы». Я мог бы привести в подтверждение этому множество библейских цитат, но процитирую нечто совсем иное — строки из стихотворения Булата Окуджавы:
А душа (уж это точно!) — ежели обожжена,
То справедливей, милосерднее и праведней она.
Действительно, если, обращаясь в молитве к Богу, человек только и делает, что выпрашивает всяческие земные радости (вполне сами по себе достойные — здоровье, любовь близких, оптимизм... словом, всё, что мы друг другу желаем на день рождения), то в его духовной жизни есть некий изъян. Настроенный таким образом человек упускает из виду, что и в мире, и в нем самом есть зло, есть грех, и эта испорченность неизбежно проявляется, и с ее последствиями надо что-то делать, надо как-то их осмыслять хотя бы... В жизни есть место счастью — но в ней не может быть только счастье. Нам всем действительно приходится страдать — причем не только из-за своих собственных грехов! — и эти страдания тоже могут стать темой разговора с Богом. Тут Соколов-Митрич прав.
А вот в чем он неправ — это в том, что в молитве (а молитва — это и есть разговор с Богом) нужно просить о страдании. В такой просьбе может быть что-то очень духовно нездоровое, хотя внешне она кажется верхом смирения. Прося Бога о том, чтобы в нашей жизни случилось несчастье, прося о беде, мы совершаем ровно ту же ошибку, когда просим Его о карьере, здоровье, успехах в личной жизни и так далее. Мы этим как бы демонстрируем, что лучше Него знаем, как нас спасать, что нам полезно, что вредно, а Ему отводится роль робота, функционирующего по написанной нами программе.
А как правильно? Правильно — любить Бога и доверять Ему. Доверять нашу жизнь. Если мы верим, что Он лучше нас знает, что нам полезно, а что вредно, что спасительно, а что губительно — то давайте уж не диктовать Ему, что с нами делать. Просить Его можно только о том, что действительно необходимо для исправления наших испорченных грехом душ. А что конкретно это будет — страдание ли, радость ли — мы знать не можем.
Но у нас нередко возникает иллюзия, что знаем. Знаем, поскольку начитались духовной литературы и вообразили, будто всё поняли. Вообразили, будто существуют универсальные методы воспитания души, применимые ко всем и каждому, без учета обстоятельств. И далее срабатывает психология отличника. Просим Господа о несчастье — а движет нами тщеславное желание доказать Ему, какие мы смиренные. «Побей меня, Боже, я ведь совершенно точно знаю, что мне это полезно!»
Вот что действительно полезно, в чем действительное смирение — это принимать все обстоятельства нашей жизни как волю Божию. И в радости, и в горе помнить, что Господь с нами. Не обижаться на Него, когда и впрямь случается беда. Понимать, что раз она случилась — значит, были серьезные причины, по которым Господь эту беду не отвел. В чем состоят эти причины — вопрос отдельный. Это могут быть наши грехи, а могут быть грехи других людей, или вообще поврежденность всего тварного мира... но в любом случае Бог с нами, и случившаяся беда — не повод впадать в отчаяние. Живя на земле, невозможно не обжечь душу, но действительно, обожженная душа может стать справедливее, милосерднее и праведнее. А может и не стать — все зависит от нашей свободной воли.
Ведь Бог не может ее, свободную волю, ломать. А значит, не может и чисто механическим (или мистическим) путем сделать нас лучше. Вот, к примеру, в молитве святого Ефрема Сирина мы молимся о даровании духа целомудрия, смиреномудрия, терпения и любви. А каким способом Бог этот дух нам дарует, не насилуя свободу воли? Тут единственный вариант — поставить нас в ситуацию, когда что-то соблазняет тело или душу (устоял, выдержал, не поддался — вот и целомудрие), когда хочется дать волю гневу, обиде или впасть в депрессию (устоял — вот и смиренномудрие), когда приходится терпеть скорби (мы ж о терпении просили, да?), когда рядом с нами оказываются люди, нуждающиеся в любви (вот, просили Бога научить нас любить — Он и приводит к нам тех, кого мы можем любить... причем любовь эта требует от нас подвига, кажущегося порой непосильным).
Поэтому Соколов-Митрич неправ в том, что несчастья нужно у Бога выпрашивать — но прав в том, что Господь может послать несчастье для нашего спасения. Земная жизнь — это не мечта мазохиста, то есть не камера пыток. Но и не мечта гедониста. Земная жизнь — это полоса препятствий, преодолевая которые, мы можем стать духовно сильнее. А можем и головы разбить, если вообразим, будто полоса препятствий придумана специально для истязаний.
Читайте также ответ публициста Андрея Рогозянского на статью Дмитрия Соколова-Митрича:
Статья публициста Сергея Худиева на ту же тему:
Мнение публициста Елены Фетисовой:
Сухая старуха в подвенечном платье
