В редакцию журнала «Фома» пришло письмо:
Добрый вечер, уважаемая редакция журнала «Фома»!
Хотела бы задать два вопроса, которые меня в последнее время волнуют.
Первый вопрос. Мне 28 лет. Интерес к вере возник около 10 лет назад, но по-настоящему захотелось постичь Православие только недавно. Читаю Евангелие и толкования на него, но до сих пор не до конца понимаю, как Господь смертью омыл мои грехи и спас наши души. Что значит фраза «Он умер за всех нас»? Как непротивление злу, беспрекословное принятие уготовленной участи может спасти меня сейчас, через 2000 лет?
Второй вопрос. Раньше я была выраженным экстравертом. Сейчас по мере взросления и воцерковления поддерживать связи со знакомыми становится все сложнее, да и как будто не к чему. Чаще хочется побыть дома одной, помолиться, почитать душеспасительные книги, посмотреть ваши подкасты, а не заниматься пустословием. Бывшие когда-то близкими друзья не понимают, да и мне самой кажется, что это некая дезадаптация. Нормально ли это? Возможно, что это естественный процесс для любого взрослеющего христианина?
С уважением, Кристина
На письмо читательницы отвечает Виталий Каплан, редактор журнала «Фома»:
Дорогая Кристина!
Начну с того, что раз у Вас появляются вопросы, связанные с православным вероучением, раз Вы отдаете себе отчет в том, что каких-то вещей не понимаете, значит, Вы на верном пути. Хуже нет, когда верующий человек останавливается в своем духовном развитии, когда считает, будто ему все раз и навсегда стало понятным. Иногда такое кажущееся «понимание» означает безразличие к содержанию своей веры, а иногда это самообман: человек искренне думает, будто понимает, а на самом деле — нет.
Перейдем к Вашему первому вопросу. В чем тут, помимо всего прочего, сложность? Когда мы пытаемся разобраться в православном богословии, то опираемся на Священное Писание и церковное Предание (в том числе и на богословские сочинения святых, называемых отцами Церкви). И это правильно, потому что из чего нам исходить? Не из собственных же фантазий! Но дело в том, что и библейский текст, и творения отцов Церкви, особенно древних, более чем тысячелетней давности, опираются на малопонятные современному человеку культурно-исторические реалии. И это я еще не говорю о проблемах перевода (а при переводе неизбежно теряются тонкие смысловые оттенки).
В результате получается, что мы читаем текст, но понимаем его не совсем так (а иногда и совсем не так), как понимали те, к кому он был обращен. Например, выражение «кровью омыл наши грехи» совершенно непонятно, если не знать иудейские религиозные обряды ветхозаветных времен. Или, скажем, выражение «крестная жертва» (то есть что Господь, умирая на кресте, принес Себя в жертву за нас, людей) может оказаться непонятным, если не знать, как понималась жертва в Древней Иудее. А еще авторы и библейских текстов, и святоотеческих, обращаясь к своим современникам, использовали различные метафоры, чтобы ярче выразить мысль. И надо различать, где перед нами метафоры, а где четкие богословские формулировки.
А чтобы все это понимать и различать, приходится проделывать большую работу, читать много разной литературы — богословской, апологетической, полемической, исторической, филологической. И древней, и современной.
Вы спрашиваете, как Господь смертью омыл мои грехи и спас наши души.
Начну издалека. Почти с сотворения мира. Когда наши прародители, Адам и Ева, согрешили в Эдемском саду, нарушив Божию заповедь, то произошло нечто большее, чем просто «плохой поступок». Изменилась вся человеческая природа, более того — весь мир изменился. Вселенная с ее законами природы, какую мы знаем, — это не совсем та Вселенная, сотворение которой описано в первой главе книги Бытие. Грехопадение Адама и Евы имело трагические последствия. Поврежденность их природы стала наследуемой, и каждый рождающийся человек уже несет в себе эту поврежденность. В чем она выражается? В том, что рано или поздно, но неизбежно всякий человек умирает (то есть разрывается связь души и тела). В том, что человеку легче творить зло, чем добро. В том, что человек не вполне хозяин себе, своим мыслям, словам и поступкам. А самое главное — что связь между человеком и Богом, которая была полной и неразрывной до грехопадения, стала очень слабой, подчас почти незаметной. Причем проблема не на стороне Бога, а на нашей, человеческой. Это не Он замолчал, это мы потеряли способность Его слышать.
Но Бог любит каждого человека, невзирая на его поврежденность, на его грехи. Бог хочет каждого спасти (то есть полностью восстановить испорченную связь). А как это сделать? Как вылечить человеческую природу, не нарушая при этом свободу человеческой воли? Есть ли способ?
Да, есть, и что это за способ, мы знаем от Самого Бога, знаем из Его откровения, зафиксированного в библейских текстах. Чтобы исцелить человеческую природу, Бог, не переставая быть Богом, должен стать человеком. Не изображать человека, не притворяться им, а по-настоящему стать. А став человеком, пройти через то, что неизбежно приходится преодолевать каждому из нас: через физическую смерть, через разрыв души и тела.
Зачем? Чтобы, обладая не только человеческой, но и Божественной природой, совершить невозможное: то есть воскреснуть, восстановить единство души и тела. Победить таким образом смерть.
А теперь самое главное: сделав это, вочеловечившись, умерев и воскреснув, Бог тем самым изменил человеческую природу: теперь у нее появилось новое свойство — способность воскреснуть. Причем это касается и умерших до воскресения Христа — они тоже будут воскрешены.
Да, после воскресения Христа мы не перестали умирать, но теперь смерть не означает вечного разрыва души и тела, вечного пребывания души вне контакта с Богом. Теперь это лишь временный этап, а в финале человеческой истории (напомню, точной даты никто не знает) Христос воскресит всех. Восстановит исчезнувшие тела (каким именно способом, гадать не будем, Ему виднее) и соединит их с душами.
А чтобы это стало возможным, и требовалось все то, о чем шла речь выше: Бог должен был вочеловечиться, родившись от Девы Марии, умереть (мучительной, насильственной смертью), воскреснуть и воссоединиться с Богом Отцом и Святым Духом, не переставая при этом быть человеком.
Но тут есть принципиальный момент: Бог не нарушает человеческой свободы. Он воскресит всех. Но чтобы, воскреснув, пребывать в вечной радости богообщения, человек должен сам, добровольно воспользоваться такой возможностью. И люди должны знать, как это сделать. Мало ведь иметь ключ от двери — нужно еще вставить его в замочную скважину, провернуть, толкнуть дверь.
Вот поэтому, воплотившись, став человеком Иисусом Христом, Бог активно действовал: проповедовал, собирал учеников, учил их, как следует жить, чтобы преодолеть разрыв с Богом. И создал Церковь, то есть сообщество верующих в Него, и установил церковные таинства, в которых мы становимся с Ним единым целым и потому получаем исцеление нашей больной, искаженной грехом природы.
Вот что означают слова «Бог Своей кровью омыл наши грехи». Бог прошел через смерть, чтобы наши грехи не стали фатальным препятствием к спасению. Причем, обратите внимание, к спасению не только души, но и всего человека. Ведь после воскрешения мертвых души соединятся с телами.
Кристина, Вы пишете: «Как непротивление злу, беспрекословное принятие уготовленной участи может спасти меня сейчас через 2000 лет?» Я понял эти слова так: Иисус Христос не сопротивлялся злу, беспрекословно принял «уготованную Ему участь», то есть страшную смерть на кресте, — но как это событие двухтысячелетней давности может спасти Вас сейчас? Тут Вы делаете акцент на то, что Христос был полностью покорен БогуОтцу, следовал Его воле (...Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет (Лк 22:42). Как же это следование воле Божией спасает людей на протяжении двух тысяч лет? Тут можно вспомнить слова апостола Павла из Послания к Римлянам: Ибо, как непослушанием одного человека сделались многие грешными, так и послушанием одного сделаются праведными многие (Рим 5:19).
Что здесь имеется в виду? «Непослушание одного человека» — это про Адама и Еву, нарушивших заповедь Божию, из-за чего испортилась человеческая природа. А «послушание одного» — это о Христе, в котором Его человеческая воля всецело подчинилась Божественной. Именно это нас и спасает, именно благодаря тому, что, вочеловечившись, Господь следовал воле Бога Отца, а потому и смог изменить человеческую природу, сделав ее способной к телесному воскресению, способной к восстановлению разорванной с Ним связи.
Но единственный способ эту природу изменить — вобрать в Себя, пропустить через Себя наши страдания, физические и душевные, и, главное, пройти через неизбежную для нас, людей, смерть. И Он это сделал, и мы сейчас действительно другие. Мы этого чаще всего не замечаем — потому что, как и раньше, страдаем, грешим, болеем и умираем. Но если раньше надежды не было, то в результате воскресения Христова она появилась. Мы сейчас, спустя две тысячи лет, можем соединиться с Богом, если сами того хотим. Соединиться и в этой земной жизни (через причастие), и в посмертии (то есть души будут находиться в общении с Богом, а после всеобщего воскресения — уже не только души, а целиком, и душой, и воссозданным телом).
Иисус, Который не противлялся злу и беспрекословно принял уготованную уготованную Ему участь, — это не просто человек, пускай и самый лучший, а Богочеловек, то есть одновременно и человек, и Бог. Героический поступок человека действительно ничего бы в нас не изменил. Изменил нас Бог, ставший Человеком, но не переставший быть Богом. А Богу это возможно.
К сожалению, люди, даже знакомые с Евангелием, иногда не понимают, зачем Бог все это сделал. Им кажется, что у Него были на то какие-то свои причины, о которых нам знать незачем — все равно не поймем. При таком подходе действительно неясно, какая связь между Его смертью и нашим (не всеобщим, а вот конкретно моим или Вашим) спасением.
Ответ здесь очевидный: Бог все это сделал из любви к людям. Не потому, что некая «внутренняя программа» Его к этому вынуждала, не из каких-то таинственных соображений, а просто ради нас, в том числе ради Вас, Кристина, ради меня и всех остальных людей прошлого, настоящего и будущего. Он же всех нас, людей, любит — и Адама с Евой, и нас, и наших отдаленных потомков. Любит не абстракцию, не «человечество» как мысленный конструкт, а реально каждого человека. Когда произошло грехопадение прародителей, это же не только для них стало трагедией — для Него тоже. И вся последующая история людей, описанная в Библии, это реализация Его Промысла, то есть плана нашего спасения. Именно поэтому Иисус Христос умирал на кресте за каждого человека, в том числе и за тех, кто жил задолго до Его рождения, и за тех, кому предстояло родиться тысячелетия спустя.
Второй ваш вопрос, Кристина, «психологический вопрос», гораздо проще, и тут необязательно иметь профильное образование, чтобы ответить. Вы пишете, что раньше были явно выраженным экстравертом, но по мере воцерковления стали меньше общаться с людьми, прежние форматы общения Вам стали скучны, с прежними друзьями возникло взаимное непонимание. Все это совершенно не уникально.
Начнем с того, что с момента Вашего воцерковления Вы стали старше на десять лет. Десять лет, особенно в Вашем возрасте, это очень много. За это время чаще всего меняются интересы, образ жизни, круг общения. Восемнадцать лет — это еще, скажем так, верхняя граница детства, двадцать восемь — уже взрослость. Как раз странно было бы ничуть не измениться. Да, экстраверсия, интроверсия — это глубокие свойства личности, не особо меняющиеся с возрастом, но вот формат их проявления может меняться очень сильно. Становятся иными увлечения, формы досуга, среда. Вокруг нас появляются новые люди, и потому далеко не со всеми старыми знакомыми сохраняется прежняя интенсивность общения.
Вообще, именно так и происходит взросление. Подростки, юноши и девушки, очень зависимы от среды сверстников, ориентируются на нее в своих целях, поступках, идеях. Плотное общение со сверстниками — это естественная возрастная потребность. Но проходят годы, человек взрослеет, и его зависимость от окружающих неизбежно ослабевает. Он уже обретает способность смотреть на вещи своими собственными глазами, а не глазами своей тусовки (точнее, в психологии это называется «референтной группой»). В этот период происходит переоценка прежних ценностей, а значит, меняется и круг общения. Это нормально.
Но здесь есть и другая сторона, касающаяся верующих людей. Я знаю случаи, когда внезапно возникающие у людей замкнутость, потребность в одиночестве — это следствие ошибок в выстраивании духовной жизни. Такое иногда бывает с новоначальными христианами: они, живя в миру, живя среди людей, ориентируются на монашеский образ жизни, стремятся к духовным высотам, а окружающие им в этом деле, понятно, помеха. Поэтому отношение к этим окружающим (а на самом деле — к ближним) становится пренебрежительно-снисходительным: мол, темные, отсталые люди, погрязли в суете житейской, а о едином на потребу и представления не имеют.
Это, конечно, опасный соблазн, это прекрасная питательная среда для развития гордыни. Да, можно миллион раз напоминать себе о своих грехах, но все равно превозносишься над «бедными бездуховными людишками». Даже искренне жалея их, все равно превозносишься.
Тут стоило бы подумать вот о чем. Не случайно же Господь сводит нас с этими людьми, не разделяющими наши ценности! Нет, это явно Его Промысл. Значит, и эти люди нам нужны для того, чтобы жить по-христиански, и мы им нужны. Если мы следуем словам Христа да любите друг друга (Ин 13:34), то кто эти самые «други»? Неужели только люди из нашего прихода, с которыми мы встречаемся на литургии? А не наши родные, друзья, соседи, коллеги, случайные попутчики и так далее?
Поэтому не надо сознательно дистанцироваться от «бездуховных» людей. Это не значит, конечно, что надо с ними общаться только на их условиях, разговаривать только о том, что значимо для них, развлекаться вместе с ними так, как любят это делать они. Нет, тут мы должны, оставаясь самими собой, соблюдая все то, что соблюдаем, быть открытыми, доброжелательными. Интересоваться их обстоятельствами, сочувствовать в беде, предлагать помощь там, где это уместно и возможно, не осуждать их за присущий им образ жизни — но не скрывать своей веры и быть готовыми в любой момент объяснить, почему сами так жить не хотим.
И конечно, надо находить общие темы, пускай даже совершенно посюсторонние. Пускай это разговор о том, как солить огурцы или о школьных отметках наших детей — общение на глубокие, мировоззренческие темы чаще всего возникает не сразу, все начинается с мелочей. Вспомните слова апостола Петра: будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением (1 Пет 3:15).
