В «Лествице» есть очень точное описание уловок дьявола — чтобы ввергнуть нас в грех, он нашептывает: «Господь милосерден, и Он знает, что люди слабы. Согрешил? Подумаешь! Господь тебя все равно простит». А как только грех совершен, меняет тактику: «Ну, все, теперь ты пропал, ведь Господь — грозный Судья!»
Этот образ Иоанна Лествичника я часто вспоминаю во время чтения интернет-споров о том, кто из нас «настоящий» христианин — тот, кто надеется на прощение, или тот, кто боится гнева? А еще, наблюдая за этими дискуссиями, я задумываюсь: как же это дьявольски просто — ставить шлагбаум «или» там, где следовало бы строить мост «и».
Преподобный Петр Дамаскин говорил, что спасение совершается между страхом и надеждой. Именно страх должен удерживать тебя от греха. Во всяком случае, если ничто другое тебя не удерживает. Но если ты все же упал, то, чтобы идти дальше, тебе нужна надежда. Ты без нее не встанешь — будешь просто «лежать и подхрюкивать», как принято сейчас говорить.
Да, сложно жить в таком состоянии «между». По-человечески гораздо проще остановиться на одном образе Бога и определить уже окончательно, кто спасется, а кто пропадет на пути к Нему. Правда, применение этих простых методов оценки праведности заставляет с облегчением вздохнуть: «Господи, хорошо, что не мы будем судить друг друга!»
И думается, что, размышляя о спасении, полезнее было бы сосредоточиться не на том, как именно Бог — со строгостью или милосердием — смотрит на нас, а на том, что мы сами почувствуем, оказавшись перед Его Лицом. В фильме Валерия Тодоровского «Страна глухих» героиня, полюбив игромана, всеми правдами и неправдами находит деньги, чтобы заплатить его карточные долги, а он, не справившись со своей страстью, проигрывает и их. И вот сцена на набережной: девушка бежит за любимым, она уже все ему простила, она говорит: «Милый, не переживай, главное, что мы вместе, что я тебя люблю, я найду еще денег», — а он грубо отталкивает ее и убегает. Потому что ее всепрощающая жертвенная любовь для него невыносима... Полагаю, это очень похоже на то, что почувствует грешник перед Лицом Бога.
Страшно с подобным ощущением закончить свой путь по дороге спасения. Но страшно и вступать на этот путь без надежды на милосердие и помощь Того, к Кому он ведет.
