13 марта юбилей отмечает актриса театра и кино, народная артистка России Ирина Алферова. Несколько поколений зрителей любят ее за роли в ставших уже классическими кино- и театральных постановках. Она, в частности, сыграла Дашу в «Хождении по мукам», Констанцию в фильме «Д’Артаньян и три мушкетера», вместе с Александром Абдуловым снялась в мелодрамах «С любимыми не расставайтесь» и «Предчувствие любви».
Ее дочь Ксения Алферова пошла по стопам мамы. Помимо актерской деятельности, Ксения занимается развитием фонда поддержки детей с особенностями развития «Я есть!», а ещё устраивает «Литературные посиделки» — поэтические вечера про поэтов и писателей. Она рассказала «Фоме» о самых дорогих моментах из детства, проведенных с мамой.
Если учитывать тот факт, что моя мама — известная востребованная актриса, работа которой предполагала частое отсутствие дома и полную погруженность в процесс, любое время, проведенное с ней, было мне действительно дорого. Готовит ли мама еду (а она очень вкусно готовит), читает или ухаживает за мной — все это было мне важно и ценно.
***
Моя мама замечательная хозяйка, но не рукодельница. Поэтому я с особенной теплотой вспоминаю историю про то, как она купила мне двух маленьких игрушечных пупсов и сшила для них одежку. Это был настоящий подвиг с ее стороны: она нашла время, раздобыла лоскутки, сшила платьица, сложила их в специальную коробочку... С высоты своего возраста я понимаю, что это было про что-то из ее детства, и ей было важно передать это мне.
В первый же день, когда все было готово, я вышла гулять во двор. Мы увлеченно играли с подружкой, и когда мама позвала меня есть, я побежала, забыв заветную коробочку в песочнице. Я осознала случившееся и быстро вернулась, но коробочку уже не нашла... Я до сих пор готова оплакивать эту потерю. Моя мама тогда дико расстроилась, даже больше, чем я.
Помню и особенные походы в «Детский мир». Это было целым событием. Обычно мы покупали там школьную форму, а как-то мама схватила меня за руку и потянула к прилавку: «Посмотри, какая посуда! Тебе нужна посуда?!» Этот был вопрос-утверждение: ей так хотелось купить мне эту детскую посуду, будто она покупает это маленькой себе. Вся прелесть набора была в том, что помимо миниатюрных чашек и блюдец там были потрясающие красные креманки для мороженого. В мамином сознании это было настоящим космосом, чем-то невероятным! «Тебе же надо, надо?» — повторяла она. И это был настоящий восторг — прийти домой, открыть вместе эту посуду, расставить ее и провести время вместе с мамой — только ты и она. Я убеждена, что такие моменты, когда кто-то из родителей посвящает время только ребенку, ни на что и ни на кого больше не отвлекаясь, невероятно важны.
***
Я всегда была очень самостоятельной. После первого совместного выполнения домашнего задания с мамой — как сейчас помню: глубокий вечер, элементарная задачка для первого класса, которую я не понимаю, и очень нервная мама — после этого случая я стала учиться сама.
Когда в 4 классе я пришла в новую школу, то не подозревала, что я — дочка известных родителей. А учительница подозревала. И это было первое и последнее родительское собрание, на котором была мама. Учительница тогда стала говорить про меня что-то не очень хорошее, хотя ругать меня было не за что. «Я не понимаю, про кого вы говорите. Моя девочка такого сделать не может», — сказала мама учительнице, ответив на пару выпадов в мою сторону. Мама очень строго пресекла разговор — и эту ее поддержку, ее доверие я запомнила на всю жизнь.
***
В 16 лет я стала жить одна. Подруги мамы недоумевали по этому поводу: «Как?! Ты оставляешь ее одну? Сейчас она начнет мальчиков в дом водить!» Но мама тоже очень строго тогда ответила: «Нет, мой ребенок так не сделает. Я ей верю». Вот это «я ей верю» останавливало меня даже на уровне намерения совершить какой-то не очень хороший поступок — ты просто не можешь не оправдать абсолютное мамино к тебе доверие, это отрезвляло в момент.
Мама была мастером воспитания: меня никто не ругал, не оскорблял, у меня не было запретов, но мама много разговаривала со мной и старалась все объяснять. Помню, идем по Сокольникам, дождь, осень, мама купила мне картофельные чипсы. Вокруг много красивых магазинов и я начинаю попрошайничать: «Купи, купи!» В ответ на это слышу историю — сказку с моралью, выводы из которой я должна сделать сама. Охота что-то просить пропала мгновенно. Вот такие притчи, которые я, к сожалению, не запомнила, были лучшим маминым методом воспитания.
***
Мама не очень любила играть со мной, она больше любила читать. Правда, она не читала те книги, которые хотела почитать я: детские, несерьезные. Она говорила: «Нет, если я и буду тебе читать, то только то, что сама считаю нужным». И мы читали «Детство», «Отрочество», «Юность» Толстого, например.
Мама ходила с книгой в обнимку. И это история про то, как привить ребенку любовь к чтению: я смотрела на маму и хотела читать. Сейчас я и сама хожу в обнимку с книгой: литературные посиделки, которые я регулярно устраиваю, придуманы с той же целью — прививать любовь к чтению.
Помню, как однажды я бегала вокруг мамы, а она меня усадила и стала читать отрывок из «Мастера и Маргариты» — бал Воланда. Я ничего не понимала, но было очень интересно. И я запомнила этот момент, значит, это было важно! Мама могла вовлечь меня в свой мир, переманить на свою территорию — в театр ли, в кино или в книгу — она делала это так, чтобы мне было интересно.
Я всегда понимала, какая у меня красивая мама. Когда я начала писать рассказы, она была моей музой: образ женщины моих новелл — красивой и чистой — был вдохновлен образом моей мамы.
В свое время, когда я сама стала мамой, я очень переживала, как мне объяснить дочке, что такое женское достоинство. Поговорив на эту тему с подругой, получила от нее такой ответ:
— А тебе это кто-то объяснял?
— Нет!
— Но в тебе же это есть?
— Да!
— Значит, ты где-то это взяла?
— Да, у мамы, у бабушки…
***
В воспитании очень важен личный пример, но все же какие-то вещи мама мне объясняла. Ее талант подсунуть мне нужную книгу в определенном возрасте, так, чтобы она меня захватила и дала ответы на вопросы, — это был еще один метод ее воспитания. «Я тебя заглубляла», — как она говорит. В подростковом возрасте она давала мне прочитать Ахматову, Цветаеву, Тургенева.
А еще мама очень здорово рассказывала про то, как важно девушке не растратить себя в юности: «Ксения, понимаешь, женщина так устроена, что она всегда отдает. Поэтому все, что в тебе есть, надо копить, собирать, не растрачивать. Если сегодня накопившееся в тебе ты отдашь одному мальчику, а завтра — другому, то раздашь все свои чувства, и когда наконец встретишь того единственного, который тебе предназначен (а он точно есть у каждой!), то ты его можешь элементарно пропустить или встретить, но не суметь ничего ему дать, потому что уже раздала себя по кусочкам — ты уже будешь пустой. А если ты дождешься, докопишь, то все накопившееся в тебе ты выплеснешь на одного человека, и этого запаса, скопленного тобой, хватит на всю жизнь».
В моей маме есть эта женская чистота — то, что она сохранила в себе. Глаза — зеркало души, и они у нее светятся. Для многих она является примером, как и для меня: она мой личный гарант праведной жизни.
***
Мама умеет радоваться жизни, умеет скруглять острые углы: где-то пожурчать, прижаться, обнять, где-то что-то чисто по-женски сказать, а не стоять на своем до последнего и спорить, спорить! «Ксенюшка, надо быть помягче», — часто говорила мне она. Эти слова раньше вызывали у меня протест, а сейчас это помимо моей воли начинает во мне проявляться: ты наконец понимаешь, что нужно не стоять на своем, а быть мудрой и легкой, как мама.
***
Раньше мне очень хотелось, чтобы у меня был голос, как у мамы. Он у нее низкий, красивый, глубокий, женственный, льется рекой — идеал голоса. Потом, с возрастом, я переросла тот момент, когда хочется быть в чем-то на кого-то похожим. Я согласилась с собой — такой, какая я есть. И совсем недавно, после такой работы над собой, я вдруг поняла, что мой голос стал похожим на этот особенный голос мамы…
Подготовила Анастасия Бавинова
