«Недавно я стишками как-то свистнул» — зачеркнуто — написала я текст про личную эффективность в стиле «теперича не то, что давеча» с разной красивой философией. Теперь думаю, как это всё на практике применить? Если сравнивать трудоспособность современного горожанина, у которого «жизнь начинается с кофе», но всё никак не начнется, и трудоспособность его предшественника века XIX, можно ли нам позаимствовать в этом сравнении практические идеи? Ну, кроме идеи завести кухарку, прачку и горничную, что, конечно, решило бы часть проблем… Кстати, куда меньшую часть, чем кажется! Думаю, накопать в истории практическую пользу тоже возможно.
Первым пунктом этой «практической пользы» будет движение. Конечно же, до появления массового общедоступного транспорта и бытовой техники люди принципиально иначе двигались. У крестьян — косы, серпы, ручная стирка и лошадь. Здравствуйте, развитые корсетные мышцы и мышцы ног. У дворян и разночинцев опять же лошадь, охота, пешие прогулки, подвижные игры и танцы — вроде бы развлечение, но всё равно повод для содержания тела в тонусе, особенно верховая езда и танцы. У истово верующих еще и земные поклоны, на минуточку.
Но это, конечно, теория, которую я довольно дерзко притягиваю к тому, что поняла сначала как раз на практике. Не помню, на каком году материнства я осознала, благодаря одной важной встрече, что без спорта не выживу, но осознала. В подростковом возрасте всегда были то танцы, то гимнастика и единоборства, в юности в монастыре — хозяйственные послушания и поклоны, а я долгое время думала, что была «электровеником» просто в силу этой самой юности.
Потом я вышла замуж и где-то в середине первой беременности акушерка в поликлинике сделала страшные глаза: «Как вы встаете с кушетки?! Вы и с кровати поднимаетесь вот таким рывком? Вы что скачете, выкидыша не боитесь?!»
Я, конечно, боялась. И с тех пор начала вставать степенно, аккуратно, бочком. А еще на всякий случай перестала вспрыгивать на бордюры, скакать шпагатом через лужи и бегать за автобусом. И после рождения ребенка даже не вспоминала об этом. Когда опомнилась, я была уже унылой бессильной матроной с ранним хондрозом и приступами стенокардии.
Помогло мне новое знакомство в храме. Среди прихожан была очень молоденькая активная девушка, которая «откуда-то» приводила к Причастию трех детей. Потом оказалось, конечно, что не «откуда-то» — это ее дети, а подтянутая «девушка» — моя ровесница. Много лет работает фитнес-тренером. После четвертой тренировки за день бодро смеется: «Ну, я побежала, мне еще костюмы детям на выступление надо сшить!» Понятно, что тут либо завидовать молча, либо хотя бы «лежать в направлении мечты» — похожей работоспособности.
С тех пор я то «берусь за себя» и делаю по утрам зарядку, то решаю, что уже и так неплохо, сил снова достаточно, и можно утром просто пить кофе и прогуливать тренировки месяцами. Как правило, опыт, сын ошибок трудных, быстро убеждает, что вовсе даже не можно…
Наверное, будь я хотя бы отчасти сильна в вопросах нутрициологии, я бы и про здоровое питание притянула за уши что-то эдакое, «даже хлеб у нас не тот, что прежде», но не дерзну. Ограничусь замечанием — сугубо из личного опыта — что пресловутый «дефицит микроэлементов», про который сегодня так много пишут, на качество жизни таки влияет изрядно. По крайней мере, мне однажды несказанно помогли капельницы с железом, выписанные гематологом (хочется написать: внимание, процедура проводится в стационаре, самолечение противопоказано).
В общем, если меня сейчас читают молодые мамы с синдромом хронической усталости, искренне им советую узнать уровень ферритина и при необходимости обратиться к врачу. Возможно, ключевая проблема у вас, как и у меня, окажется тоже в анемии. Впрочем, ее как раз логично связать с образом жизни, и «у кого мочало…». Но если вам выпишут медикаменты, менять образ жизни на их фоне будет уже значительно легче. Сложно советовать заняться спортом женщине, которая просто физически неспособна оторвать себя от подушки на фоне сильнейшей анемии.
Другой аспект — психическое состояние. Хотелось бы накидать внятных тезисов про то, что религиозный человек прошлого был более спокоен, стабилен, меньше тревожился о будущем и настоящем, но это на самом деле небесспорно. Если почитать переписку святителя Феофана Затворника с разными лицами, то по его ответам на вопросы мы увидим, что горести и тревоги среднестатистических, например, родителей с конца XIX века поменяли только поводы, но не поменяли суть. Есть — и так же не меняются веками — свои искушения у монахов, у духовенства и у всех вообще христиан, которых Христос предупредил: «в мире скорбны будете».
Вот чего у наших предшественников действительно было больше — так это, пожалуй, готовности встречать трудности и скорби по-христиански, то есть с мужеством и надеждой. Более суровое время, более смертоносные болезни (просто не всё умели лечить), более ощутимое присутствие смерти и понимание конечности бытия. Возможно, на этом фоне значительно меньшее число неприятностей воспринималось как повод для переживаний, реже выбивало из колеи. Но и это не точно.
Зато абсолютно точно у наших предков было меньше вещей! И вот этот тезис имеет самое прямое практическое применение. Не так давно видела в музее батистовые рубашки с вышитыми номерками на воротничках — экскурсовод пояснил, что так было удобнее следить за ценным имуществом. Ну не мог себе позволить служащий средней руки покупать на распродажах рубашки ворохами и забывать об их существовании! Не берем в расчет особенно богатые семьи, где, понятное дело, систематизацией и уборкой избытков занимался не хозяин лично, и не хозяйка. Мы же столкнулись с тем, что при современной стоимости одежды и предметов быта можно накупить себе дешевых платьев числом как у знатной дамы. А горничной-то нет! И отдельной залы для хранения этих платьев — тоже.
«Похоть очес и гордость житейская» была во все времена, вот только дешевое китайское производство позволяет тешить эту похоть с неуемным размахом. И мы приходим к тому, что убрать собственное жилище становится физически невозможно, даже если не ходить на работу, а заниматься только уборкой. Конечно, этот вещевой плен обессиливает и дезориентирует: смотришь вокруг и не знаешь, за что хвататься. Только сознательное ограничение собственных покупательских порывов помогает как-то прикрыть эту воронку быта, в которую утекают силы.
И последний, самый скучный вопрос для сравнения «теперича» и «давеча» — это вопрос дисциплины. Сразу захотелось свернуть страницу, верно? Мне тоже. Мы сейчас так привыкли к парадигме воспитания без травм, что вообще любой разговор о дисциплине, любой дисциплинарный момент воспринимаем как психологическую травму. Как это — настаивать, чтобы ребенок помыл посуду?! А ведь именно дисциплинированность — умение рутинно выполнять нужную работу — это залог взрослой жизни без разочарований («Ой, почему это меня опять уволили?») и без травм («Ну ка-а-ак же сложно, ой не хочу-у-у, сил нет»).
Да, у предшествующей эпохи были явные перегибы в привитии дисциплины — весь этот горох и розги. Но была и золотая середина — просто много повторяющегося обязательного труда, о котором никто не переживал слишком сильно: «А вдруг я лишу ребенка детства, если посажу его написать строчку прописей?!» Зато ребенок вырастал, и две трети труда в его жизни вообще не занимали его сознания и не были предметом торга. «Мыть или не мыть? Вот в чем вопрос!» — помыл посуду и не заметил, а значит, и не устал.
Вот этой самой простой, рутинной дисциплинированности нашему свободному и не особенно «травмированному» поколению на самом деле очень не хватает. По крайней мере, мне — точно.
