Числа с Мариной Борисовой

Адвокат Веры Петр Александров оказался гением пиар-технологий: он сумел навсегда внушить нарождавшемуся российскому гражданскому обществу чувство вины за собственную благонадежность и превратил суд над Засулич в суд над системой. Нет, он не лгал, он всего лишь расставлял акценты: показал, что политический строй порочен, что в стране царит произвол должностных лиц, что тюремная система уродлива, а общество с этим всем мирится. И вот является чистая девочка и своим поступком разрушает этот постыдный негласный «общественный договор». И ее теперь за это накажут? Да она же героиня, а не преступница!..

В 1799 году Наполеон приказал военному доктору Десгенне дать смертельную дозу опиума всем французским солдатам, заболевшим чумой. Доктор отказался.

Сегодня нам трудно представить себе, какой была власть раньше, и каким было отношение к ней наших предков. Сегодня интеллигентному человеку, поддерживающему власть, могут и руки кое-где не подать.
Может, поэтому нам так близок образ священномученика Ермогена, отстаивавшего святость царской власти, несмотря на жестокие конфликты с недостойными людьми, ею облеченными

Когда говорят об оптинских старцах, обычно вспоминают преподобных Амвросия и Макария. Ну, кто-то, может, назовет еще Льва, или Варсонофия, который ездил на станцию Астапово к умирающему Толстому в надежде примирить его с Богом. Или Нектария, изгнанного из обители большевиками. И редко кто припомнит преподобного Моисея, человека, благодаря которому Оптина из ничем не примечательной местной пустыньки стала тем духовным идеалом, который не потускнел и в XXI веке. А ведь именно его пример сегодня, возможно, самый ценный.

В Сан-Франциско я не была и Форт-Росс не видела. Русская Америка для меня началась в Москве, в Ленкоме — с «Юноны и Авось». Православные молитвы и песнопения,  развивающийся на сцене Андреевский флаг, Богоматерь с младенцем — в 1981 году мы смотрели на это, как калифорнийские индейцы на первых русских колонистов. 

В 1478 году в Москву из второго похода на Новгород вернулся Иван III. Несколько дней спустя сюда же как трофей был доставлен новгородский вечевой колокол. Его подняли на соборную колокольню в московском Кремле, и звонил он теперь только вместе с другими колоколами.

— Слушай, ты же православная христианка! Как же ты не признаешь, что в Новгороде был практически достигнут идеал вашей православной симфонии — демократия во главе с архиепископом? Да еще и архиепископа сами себе на вече выбирали. А потом пришли ваши московские с их византийской вертикалью — и все, конец мечтам, все подмяли под царя. И церковь, кстати, тоже. А пошли бы по новгородскому путь…