Психологические защиты

Что такое психологические защиты?

Прежде чем перейти к сути, замечу, что эти защиты в народе называют и «психологическими», и «психическими». Как правильно? А и то, и то правильно. Если совсем уж точно, совсем научно, то следует говорить «защитные механизмы психики». Этот термин в 30-е годы прошлого века ввела в оборот Анна Фрейд, дочь знаменитого Зигмунда Фрейда, тоже известный психолог.

Что же такое психологическая защита с научной точки зрения? Это процесс, происходящий в психике, когда та испытывает запредельную нагрузку, и заключающийся в перераспределении энергии. В результате невыносимое переживание ослабляется, психика не разрушается. 

Говоря проще, когда с нами случается что-то ужасное, когда мы испытываем мощнейший стресс, наше подсознание реагирует на угрозу, запускает психические процессы, благодаря которым мы не сходим с ума. 

Здесь важны два момента: во-первых, защиты эти включаются только в случае запредельной нагрузки, невыносимых переживаний, и во-вторых, это происходит независимо от нашей воли, на подсознательном уровне.

Но это научное понимание идет вразрез с пониманием обыденным, когда психологической защитой объявляют все что угодно. Ребенок не хочет делать уроки, а играет вместо этого в телефоне — стало быть, у него сработала психологическая защита, он таким образом защищается от неприятных переживаний, связанных со школой. Взрослый человек смотрит в соцсетях исключительно видосики про котиков — это у него срабатывает психологическая защита, он интуитивно защищается от ужасов современности. Пенсионер верит всему, что говорят по телевизору, — это у него срабатывает защита, он интуитивно избегает негативной информации.

Так вот, во всех этих примерах перед нами не психологическая защита, а другой процесс, который психологи называют сопротивлением. Это процесс тоже чаще всего неосознаваемый, и он мешает человеку решать поставленные перед ним задачи. Почему сопротивление возникает — отдельный вопрос, и в разных случаях причины могут быть разными. 

Например, это какие-то подавляемые, изгоняемые из сознания эмоции — гнев, обида. Допустим, заставляет мама ребенка делать уроки, до двух часов ночи сидит с ним над заданными примерами, кричит: да как же ты не понимаешь, бестолочь, это же элементарно! Ты же раньше решал такое! А ребенок рыдает: не знаю, не понимаю! Вот это его «не понимаю» со стороны может восприниматься как психологическая защита, но на самом деле это сопротивление. То есть здесь включается «саботажная модель поведения», единственная доступная ему форма протеста, вызванная подавленным гневом. Классическое «назло маме уши отморожу» — ровно о том же.

Смешивать всё в одну кучу и объявлять всё это «психологическими защитами» не только некорректно с научной точки зрения, но и неправильно этически, потому что таким образом снимается ответственность человека за свои поступки и вообще за свою жизнь. Если любая его реакция на что угодно — это защита, а защита непроизвольна, то получается, что человек не способен себя контролировать, а значит, не может ни за что и отвечать.

Защита — вещь полезная в моменте запредельной нагрузки, благодаря ей сохраняется психика. А вот сопротивление далеко не всегда полезно, скорее наоборот, оно мешает человеку решать стоящие перед ним задачи. Хотя формировалось оно тоже в ситуации, когда человек подвергался сильному давлению извне. Например, как упомянутый выше ребенок, на которого кричала мама во время подготовки домашнего задания. Потом этот способ противостояния чужой агрессии закрепился в эмоциональной памяти. И человек, уже будучи взрослым, продолжает «тупить» в любой ситуации, когда от него требуют исполнения какого-либо требования. И сам не понимает, что с ним происходит. 

Механизмы психологической защиты

Психологические защиты можно разделить на примитивные и зрелые. Но слово «примитивные» в данном случае означает лишь то, что они формируются у человека в первую очередь в самом раннем возрасте, иногда во младенческом. А более сложные защиты, зрелые, возникают позднее, когда психика уже более или менее сформировалась, то есть ближе к подростковому возрасту. Уже есть абстрактное мышление, человек уже способен к рефлексии, то есть пытается осмыслить, что с ним происходит, пытается как-то рационализировать случившееся, вписать в свою картину мира. 

Соответственно, зрелые психологические защиты хоть и запускаются подсознательно, но затрагивают и сферу сознания. Ведь человек, испытав мощный стресс, пытается осмыслить случившееся с ним, вносит какие-то изменения в свою картину мира. Но даже эта его умственная активность может быть действием психологической защиты. 

Вообще, психологические защиты — это просто свойство нашей природы. Точно такое же, как, допустим, иммунитет. Как работает иммунитет? Проникли в кровь болезнетворные микроорганизмы, начали размножаться — и тем самым в организме нарушилось равновесие, гомеостаз, говоря языком науки. И сразу организм дает иммунный ответ, то есть вырабатывает антитела — клетки, которые выявляют чужаков и уничтожают их, а еще и повышает температуру, чтобы эти вредоносные чужие клетки убить или хотя бы понизить их активность. Выглядит все это как сознательная деятельность, антитела — это как наши солдаты, сражающиеся с врагами-захватчиками! Но на самом деле это чисто природный процесс. 

Как возник у человека такой защитный механизм? Можно говорить, что эволюционным путем, можно говорить, что изначально был заложен Богом в человеческую природу — сейчас не будем обсуждать эту спорную тему, остановимся на том, что такая штука, как иммунный ответ, — неотъемлемое свойство нашего организма. 

И с психологическими защитами то же самое. Когда в психику проникает какая-то информация, вызывающая запредельные эмоции, с которыми человек не справляется, она перерабатывает энергию перевозбуждения от стресса таким образом, чтобы человек не повредился умом. Или чтобы у него не случилась какая-то телесная реакция, например эпилептический припадок. 

Как срабатывают психологические защиты?

Не надо думать, что у детей срабатывают только примитивные защиты, а у взрослых — только зрелые. Да, у ребенка с большей вероятностью сработает какая-нибудь примитивная защита, до зрелых он еще не дорос, но и у взрослого вполне может сработать примитивная защита. И вовсе не потому, что он глупый, примитивный человек.

Дело вот в чем: если примитивная защита когда-то сработала и сработала успешно, защитила в тот момент психику от невыносимой нагрузки, то она запоминается нашим подсознанием, и в следующий раз, при следующем стрессе, скорее всего, включится именно она, как надежное проверенное средство. Помогло тебе в три года отрицание, вот оно и в тридцать лет включится. 

Часто бывает так, что срабатывают сразу несколько разных защит. Вытеснение может работать в связке с интеллектуализацией, проекция с замещением (дальше я поясню, что это такое). Не всегда бывает легко разобраться, какая защита тут наиболее ярко выражена.

Понятие психологической защиты тесно связано с понятием психологической травмы. В статье «Психологическая травма: откуда она берется и что с ней делать?» я сравнил психологическую травму с жемчужиной, которая нарастает вокруг попавшего в организм моллюска-паразита. Если пользоваться этой аналогией, то психологические защиты — это те способы, благодаря которым образуются слои перламутра. То есть сама по себе психологическая защита не обязательно является одной из составляющих травмы. Травмы в итоге может не случиться — и как раз благодаря успешной работе психологической защиты.

Можно дать такую формулу травмы: это ресурс минус событие. То есть если психика обладает достаточным ресурсом, чтобы справиться с травмирующим событием, то разность будет положительной и травмы в итоге не случится. А вот если разность отрицательная, если ресурса не хватило, то травмирующее переживание останется в подсознании и будет «обрастать жемчужиной», которая хоть и ослабит паразита, но не уничтожит его, и человек все равно будет страдать.

Иначе говоря, психологическая защита в случае тяжелого, невыносимого переживания срабатывает всегда. Но в одних случаях срабатывает успешно, и травмы не возникает, а в других — увы, нет. Как, например, стабилизатору переменного тока не хватает мощности, и, если был слишком сильный скачок напряжения, техника сгорает.

Виды и примеры психологических защит

Начнем с примитивных защит, которые формируются у человека еще во младенчестве и действие которых практически никак не затрагивает сознание. Защиты совершенно непроизвольные. 

Отрицание 

Ребенок просто отрицает случившееся. «Я не разбивал чашку!» — хотя разбил, причем на глазах у присутствующих. Когда он так говорит, он не врет, не пытается выкрутиться. Он в этот момент абсолютно верит, что чашку не разбивал. 

Диссоциация

При срабатывании такой защиты человек убежден: это не с ним происходило. Когда с ним случается что-то совсем уж плохое, какое-то жуткое насилие, он отделяет «себя от самого себя». Превращается в стороннего наблюдателя, глядящего на все со стороны. Обычно это происходит при очень тяжелых психологических травмах. Например, ребенка жестоко физически наказали за что-то, у него возник шок от того, что с ним сделали, и в его психике сработала защита-диссоциация. Он как бы отделяет от себя ту часть своей личности, которая подверглась насилию и испытывает непереносимую боль, отделяет эту боль от себя. 

И это не только детей касается, такая защита бывает и у взрослых людей. Например, на приеме у психолога жертвы изнасилования нередко говорят, будто видели всё это как бы со стороны. Будто не с их телом это делали, а с каким-то другим телом.

Замещение

Замещение — это когда, говоря простым языком, человек срывает свою злость не на истинном виновнике, причинившем ему ущерб, а на каком-либо замещающем объекте. Например, ребенок, которого несправедливо наказала воспитательница в детском саду, не может выразить ей в ответ свой гнев. Но чувство гнева у него настолько сильное, что удержать его внутри не получается. И тогда ребенок обрушивает этот гнев на игрушку, городок в песочнице, снеговика во дворе. И ему становится легче. Если эта защита зафиксируется в его психике, то уже во взрослой жизни, получив нагоняй от начальника, он будет привычно сбрасывать накопившееся аффективное напряжение на своих подчиненных и домашних, или ломать мебель и бить посуду. На этом примере хорошо видно деструктивное действие примитивных детских защит в зрелом возрасте. И конечно же, взрослый человек сам несет ответственность за такое поведение, чем бы оно ни было обусловлено. Никакие разговоры о том, что, мол, «я не хотел, это у меня защиты так сработали», тут неуместны. Раз твои защиты наносят ущерб другим людям, твоя обязанность разобраться с помощью специалиста, что с тобой происходит, и привести свои чувства в здоровое состояние. Никто за тебя этого не сделает. 

Вытеснение

Когда срабатывает такая защита, человек вдруг перестает испытывать нахлынувшие на него негативные эмоции. На самом деле они не исчезли, а просто вытеснились из сознания в подсознание. Ничего хорошего там, в подсознании, от них не будет, страх так и останется страхом, боль — болью, беспомощность — беспомощностью. Но вот то, что они в момент опасности ушли из сознания, позволяет человеку что-то предпринять, чтобы спастись. Убежать, спрятаться, драться... 

Часто бывает, что, когда сработало вытеснение, потом человек забывает целый кусок своей жизни. Психологам часто приходится работать с пациентами, которые вообще не помнят свое раннее детство, первые их воспоминания касаются уже школы. 

Не стоит думать, что если вы не помните в деталях все свое детство, то это значит, что там обязательно была травма. Не всегда, если мы что-то не запоминаем, это значит, что было травмирующее событие. Наша память устроена таким образом, что не может хранить 100 % событий в актуальных воспоминаниях. Но если воспоминаний нет совсем, то это может говорить и о травматичном опыте. Возможно, были в детстве травмирующие ситуации, вытеснение сработало и стерло из осознанной части психики память о пережитых тяжелых чувствах. Теперь эта память сидит глубоко в подсознании и исподволь портит человеку жизнь. Но вытесненные воспоминания могут быть возвращены с помощью психотерапевтической работы, когда связанные с ними негативные чувства будут бережно и экологично прожиты в процессе работы с психологом и перестанут причинять боль. Так человек может вернуть себе вытесненное прошлое. 

Регресс

В экстремальной ситуации — при пожаре, землетрясении, наводнении, бомбежке и любых других случаях, когда происходит что-то внезапное и в глазах человека страшное, он как бы проваливается в свое детство, начинает на все происходящее смотреть глазами маленького ребенка. «Это пусть большие дядьки решают, я тут ни при чем, я маленький, я в домике, отстаньте от меня!»

Теперь переходим к защитам уже более зрелым, действие которых затрагивает и сознание. Такие защиты обычно срабатывают начиная с подросткового возраста, когда уже сформировалось абстрактное мышление и человек способен к рефлексии, то есть к оценке себя со стороны.

Проекция

Человек чувствует в себе что-то с его точки зрения ужасное, неприемлемое, социально порицаемое. Например, это могут быть нарушения сексуальной ориентации, или гнев по отношению к родителям, или какие-то гнусные подозрения по поводу друзей и близких. Для него невыносима мысль, что он такой. Тогда и срабатывает проекция — человек начинает проецировать эти свои неприемлемые качества на других и видеть в них то, что не может принять в себе. Видеть и осуждать, тем самым убеждая себя, что он не такой. Хотя на самом деле он видит лишь свои непринятые качества, которые он неосознанно приписал другим людям. 

Интеллектуализация

Человек узнал что-то страшное (например, что ему или его близкому диагностировали онкологию), его накрывает целый набор тяжелых переживаний — страх, беспомощность, отчаяние. И чтобы с ними совладать, он начинает интенсивно «изучать вопрос», то есть читает в Интернете всё, что к этому диагнозу относится, подбирает врачей, клинику. Эти действия сами по себе вполне разумные, но суть в том, что человек таким образом неосознанно перенаправляет энергию своего страха в другое русло, интеллектуальное. И тем самым снижает уровень страха, лишая его энергии, прекращая его «кормить». 

Рационализация

Частично эта защита похожа на интеллектуализацию, но все же отличается. Рассмотрим пример: человека избили и ограбили в подворотне. Он страдает, вновь и вновь вспоминая подробности, переживает из-за своей беспомощности, злится на себя. И чтобы избавиться от этих мучительных переживаний, начинает рационализировать случившееся, пытается разобраться: ну как, как я мог такое допустить? Что я неправильно сделал? Наверное, я как-то не так себя повел? Может, я недостаточно вежливо ответил, когда они ко мне обратились? То есть начинает искать способы, как себя впредь вести, чтобы не попасть в такую же ситуацию, не испытать такого же унижения. Начинает даже оправдывать тех, кто его избил и ограбил, подыскивать какие-то разумные мотивы их поступка. Думать, какие слова нужно было им сказать, чтобы они повели себя иначе. И так далее и тому подобное. 

Вот это и есть рационализация. Отличие от интеллектуализации в том, что интеллектуальная активность здесь направлена не столько на будущее (как решить проблему), сколько на прошлое (почему это случилось, можно ли было этого избежать). А общее — энергия негативных переживаний перенаправляется в интеллектуальную сферу.

Может ли психологическая защита быть деструктивной?

Сама по себе психологическая защита — любая! — деструктивной быть не может. Она в моменте спасает психику от разрушения, без нее было бы только хуже. Но тут ключевые слова — «в моменте», потому что момент прошел, жизнь продолжается, и может оказаться, что сработавшая в моменте защита закрепляется и в дальнейшем приводит к негативным последствиям. Это как с некоторыми лекарствами, которые человеку спасают жизнь, но дают вредные побочные эффекты. 

Допустим, человек испытывает какие-то чувства, которые считает совершенно неприемлемыми, позорными, и начинает вести себя так, чтобы всем продемонстрировать: я не такой, у меня чувства совершенно противоположные. Например, на пороге пубертата мальчики начинают испытывать влечение к девочкам (процесс абсолютно естественный), но в их среде это считается постыдным делом, и, чтобы доказать себе и окружающим, что они не такие, мальчики начинают задирать девочек — бьют, оскорбляют, высмеивают. То есть энергию, связанную с симпатией к девочке, мальчик реализует в виде агрессии. 

А еще деструктивными могут быть последствия, когда у достаточно взрослого и развитого человека включается примитивная защита — та, которая «родом из детства». Человек начинает реагировать на стресс как маленький ребенок (потому что когда-то это уже сработало и потому закрепилось в психике как образец поведения в аналогичных обстоятельствах). Но теперь-то он не маленький ребенок, теперь-то он взрослый, и последствия его детских реакций могут быть опасны и для него самого, и для тех, за кого он отвечает, и вообще для окружающих. Если взрослая женщина, узнав о том, что у нее онкология, уходит в глухое отрицание, отказывается признавать свой диагноз и лечиться, то что будет и с ней самой, и с ее детьми?

Если взрослый мужчина, отец семейства, в ситуации наводнения, к примеру, будет сидеть сложа руки, он может погубить свою семью. А сидеть сложа руки он будет, потому что у него включилась детская защита: это меня не касается, я в домике, сейчас придут взрослые и со всем разберутся...

И вот тут мы переходим к важнейшей теме — к ответственности человека за свое поведение, за свои поступки, вызванные в том числе и действием психологической защиты. 

Несет ли взрослый человек ответственность за последствия работы психологических защит?

Может ли взрослый человек сообразить, что в нем сейчас сработала психологическая защита? С ребенком-то ясно: не может. Но чаще всего и взрослый не может, если речь идет именно о моменте. На то она и защита, что перехватывает все имеющиеся ресурсы психики и направляет их на то, чтобы справиться со сложной ситуацией. Тут просто нечем будет думать, никакая рефлексия невозможна. Особенно это касается примитивных защит (в случае интеллектуализации или рационализации иногда удается заметить и в моменте).

Однако потом, уже после того как защита сработала, взрослый человек вполне может осознать этот факт: я сделал то-то и то-то неосознанно, из-за сработавшей защиты. И далее поступить разумно и ответственно, то есть постараться минимизировать ущерб, возникший от его непроизвольных действий. 

Хороший пример этого мы видим в фильме «В бой идут одни старики» (1973 год, режиссер Леонид Быков). Там есть такая сюжетная линия: старший лейтенант Скворцов, напарник главного героя, капитана Титоренко по прозвищу Маэстро, его ведомый, без приказа начал выходить из воздушного боя, потому что испугался. Точнее, в нем включилась какая-то психологическая ранняя защита — какая именно, исходя из фактуры фильма, понять нельзя. Очевидно лишь, что его сознание в этот момент работало не в полном объеме, оно сузилось до решения одной только задачи — спастись. И пришел в себя Скворцов уже километрах в двадцати от места боя. Он потом объясняет: «машину чувствую, боекомплект есть, рвусь в бой — и вдруг щелкает, как перемкнуло...». В этом состоянии, при сработавшей психологической защите, человек не может рефлексировать, оценивать себя по нравственным критериям. Это предельно суженное сознание, которое работает на решение только одной задачи — спастись от угрозы.

То есть из-за сработавшей защиты он оставил самолет своего ведущего, Маэстро, без прикрытия, и тот лишь чудом спасся, потому что был летчиком-асом. Терзаемый угрызениями совести, Скворцов подает рапорт о списании из эскадрильи. 

И далее ключевой момент, разговор у костра — такой, можно сказать, стихийный сеанс психотерапии. Маэстро сжигает его рапорт и говорит Скворцову: «Вот это все, что я могу для тебя сделать. А помочь… Знаешь, Серега, в жизни человека бывают моменты, когда никто… Никто не может помочь. Рождается — сам и умирает — сам». То есть он, произнеся такие слова, вернул Скворцову ответственность за его поведение в бою. Иначе говоря, дал понять: ладно, пусть в тот момент ты ничего не соображал и действовал инстинктивно, однако сейчас ты в здравом уме и то, что случилось с тобой, должен принять как свое решение, должен нести за него ответственность, а не заниматься самооправданиями. Но ответственность твоя не в том, чтобы найти себе местечко полегче, а чтобы воевать на своем месте, на месте военного летчика, делать то, что ты умеешь лучше всего. И действительно, в дальнейшем Скворцов сумел взять себя в руки, снова участвовал в воздушных боях, сбивал вражеские самолеты и погиб как герой, направив свой уже горящий самолет во вражескую колонну. 

Но бывает, к сожалению, и по-другому. У человека сработала примитивная защита, он подставил окружающих, создал опасную ситуацию, а потом заявляет: меня перемкнуло, у меня защита сработала, какой с меня спрос? То есть у него теперь срабатывает новая защита, уже зрелая: рационализация. Человек пытается с помощью различных аргументов оправдать свое деструктивное поведение. А пытается потому, что ему очень стыдно, этот стыд становится для него невыносимым переживанием — и включается эта самая новая защита. И так может быть до бесконечности, защита на защите.

Взрослый человек не просто может, а должен осознавать, что с ним происходит, почему это с ним происходит, что надо делать после того, как понял суть случившегося и его причины. То есть, проще говоря, он должен принимать ответственность за свою жизнь. Он должен сказать себе: даже если в случившемся нет моей прямой вины, это все равно произошло и привело к таким-то последствиям, и мне с этим теперь надо что-то делать.

Противоположная позиция: я ни в чем не виноват, я за свои защиты не отвечаю и потому никакой ответственности нести не собираюсь, с христианской точки зрения, очевидно, греховна. 

Что ж, пришло время взглянуть на тему защит с христианских позиций.

Психологические защиты с христианских позиций

В спорах верующих с атеистами последние часто утверждают, будто религия сама по себе — разновидность психологической защиты. Дескать, принимая на веру религиозные измышления, люди тем самым защищаются от страха. От страха смерти, от страха, что жизнь окажется невыносимой. Идея эта восходит к эссе Зигмунда Фрейда «Религия как коллективный невроз».

Я отвечу, может быть, парадоксально, то есть соглашусь, что так иногда бывает. Действительно, иногда религия становится для человека формой эскапизма, то есть бегства от невыносимой реальности в мир фантазий. Люди боятся смерти, люди боятся трудностей жизни, и вера становится для них способом эти страхи ослабить. При этом собственно содержание религии им не особо интересно, отношение к вере у них совершенно потребительское: то есть их главная цель не соединение с Богом, не приобщение к Нему, не следование Его воле, а решение собственных проблем, обслуживание собственных неврозов.

Ошибка атеистов в том, что они абсолютизируют такой патологический, нездоровый подход, утверждая, будто все верующие таковы. Да, религия может выполнять такую защитную функцию, но не это в ней главное. В конце концов, и микроскопом тоже можно забивать гвозди. 

Кстати, такое обвинение в адрес религии — это еще и хороший тест для верующего человека. Всегда полезно честно ответить себе на вопрос: а в чем заключается моя вера? Знаю ли я, во что верю? Для чего я верю? Важен ли для меня Бог сам по себе, а не только как палочка-выручалочка, как средство решить мои вполне посюсторонние проблемы? Для чего я хожу в церковь? К кому я туда хожу? К Богу или к людям, в чьих глазах мне хочется выглядеть хорошо?

Если же говорить о психологических защитах уже не с точки зрения психологии, а с точки зрения христианского вероучения, то сразу становится ясным: психологические защиты свойственны поврежденной человеческой природе. У Адама с Евой до грехопадения никаких психологических защит не было. А появились они уже после грехопадения, причем практически сразу же. Вспомним книгу Бытие. Бог спрашивает Адама, не ел ли он плод с древа, Адам сразу же сваливает вину на Еву. Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел» (Быт 3:12). Далее: И сказал Господь Бог жене: что ты это сделала? Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела (Быт 3:13). Это же самая банальная защита, замещение плюс проекция: не я виноват, а кто-то другой! Они плохие, а не я!

Именно с этих позиций — то есть исходя из того, что защиты встроены в поврежденную человеческую природу, — и надо оценивать их с духовной точки зрения. Нельзя утверждать, будто они однозначно вредны, потому что они сохраняют нас от еще большего повреждения. Но нельзя утверждать и то, что психологические защиты всегда безвредны. Нет, они в долгосрочной перспективе могут наносить духовный вред — в том случае, когда человек не осознаёт в себе действие этих защит и считает, будто все у него хорошо, а на самом деле вредит себе и другим. 

Например, возьмем такую защиту, как вытеснение, когда человек избегает пугающих мыслей о своей смерти и посмертии, живет, не думая о жизни вечной, не готовя свою душу ко встрече с Богом. Или такую защиту, как проекция, когда, проецируя на других людей свои недостатки, человек впадает в грех осуждения. Или рационализацию, когда, оказавшись жертвой зла (или ощутив серьезный риск стать такой жертвой), человек начинает оправдывать зло, выстраивать у себя в голове такую картину мира, в которой зло вовсе даже и не зло, а вполне себе добро...

И это я уж не говорю о том, что последствия сработавших в детстве психологических защит могут оттолкнуть от Бога. Бог же неизбежно воспринимается как родительская фигура, и если в детстве у человека были проблемы с отцом или матерью, если те вызывали у ребенка стресс (а стресс запускал механизм психологических защит), то у него впоследствии может возникнуть иррациональный страх перед всем религиозным. А если ты чего-то иррационально боишься, то можешь это отрицать.

Значит ли это, что верующий человек должен бороться со своими психологическими защитами, усилием воли стараться их блокировать, раз уж они чреваты такими духовными опасностями? Нет, не значит! 

Духовные (равно как и прочие) опасности психологических защит возникают лишь в том случае, если человек невнимателен к себе, если он живет исключительно как ему проще, снимая с себя ответственность за свое поведение. Если он может заметить, что в нем помимо его воли сработала психологическая защита (а он может), но не хочет вглядываться в себя, не хочет замечать это и делать выводы. Грех не в психологических защитах, а в способе пользования ими. 

Бороться с самими защитами, на мой взгляд бессмысленно: в нынешнем нашем состоянии они часть нашей природы, изменившейся после грехопадения, часть тех самых «кожаных риз», данных Богом для нашего же блага. А вот к негативным последствиям действия своих защит (если эти последствия есть) нужно относиться с рассуждением, осознанно и ответственно, убирая из своей жизни все, что приносит вред. К этому человека призывает и христианство, и психология. И это нам вполне по силам. 

Подготовил Виталий Каплан