Стоит ли отвечать на ожидания зрителей, которые ждут расправы над героем твоего интервью? И можно ли без вывода гостя на чистую воду сделать действительно глубокий с ним разговор? Об этом с Владимиром Легойдой, автором и ведущим программы «Парсуна», главным редактором журнала «Фома», председателем Синодального отдела по взаимоотношениям с обществом и СМИ беседует студентка факультета Международной журналистики МГИМО Аделина Морёнова.
Главный редактор
Многие журналисты считают, что самое сложное в интервью — задать первый вопрос. Как правильно начать диалог? Или тут особых правил нет?
Наверное, какого-то универсального приема нет, но лучше всего в начале беседы человека к себе расположить. Обычно это делается до начала — почти всегда есть какое-то время перед беседой. Это дает возможность расположить к себе человека.
А если попадается неразговорчивый собеседник?
Если это человек известный, вы заранее знаете, насколько он разговорчив. Люди, которые часто дают интервью, не будут отделываться односложными ответами. Если вы смотрели программу Познера, то, наверное, заметили, что там нет людей, которые отвечают «да», «нет», «не знаю». Кстати, еще одна оговорка: все зависит от того, кто берет интервью — Ларри Кинг, Познер или начинающий журналист. Конечно, любой человек может задавать неинтересные вопросы, но человек, пришедший на интервью к Познеру, понимает кто такой Познер. Это тоже надо иметь в виду.
А если собеседник отвечает односложно, надо попытаться понять почему он так отвечает. Если он не привык давать интервью — это одна история. Но если ему просто больше нечего сказать, вы должны попытаться разговорить его другими способами. Можно ведь пять раз спросить одно и то же по-разному, чтобы человек начал говорить.
А если он просто пытается уйти от ответа? Нужно ли перезадать ему тот же вопрос, или это будет считаться дурным тоном?
Нужно. Бывают и ситуации, когда нужно прямо спросить: «Вы не хотите отвечать?» Можно, конечно, сделать вид, что вы не поняли, что он ушел от ответа и задать тот же вопрос по-другому. Если только он прямо не дал понять, что не хотел бы говорить на эту тему. Вот после этого для меня никакие варианты невозможны.
А что делать, вы берете интервью у очень знаменитого человека, который, казалось бы, давно ответил на все вопросы? Как сделать контент интересным?
Представление, что раз человек часто дает интервью, то он уже все сказал — неверное. Обычно большинство интервью достаточно поверхностны и касаются внешней канвы жизни. Здесь не так сложно вывести собеседника на что-то новое — достаточно задавать ему вопросы, которые не входят в число самых распространенных, так сказать поменять ракурс. Например, вы приходите к специалисту по вооружениям и спрашиваете его не почему «от тайги до британских морей Красная Армия всех сильней», а кем он мечтал стать в детстве. В этом случае высока вероятность, что он начнет говорить то, чего никогда раньше не говорил.
Чтобы провести интервью, вы заранее изучаете своих собеседников, их биографии и предыдущие интервью?
Безусловно.
А случалось ли, что вы приходили на интервью неподготовленным?
Как раз моя основная проблема в том, что я не успеваю глубоко подготовиться просто потому, что это одно из множества дел, которыми я занимаюсь, и готовиться мне приходится в последний момент. Это плохо. Хотя, как правило, у меня есть подборки интервью моих гостей.
И что делать, если не подготовился?
Беседовать. Конечно, если это известный человек, есть риск нарваться на позицию: «я это уже тысячу раз говорил». Это плохая ситуация, и попадать в нее крайне нежелательно. Тут ваша неподготовленность может сыграть с вами очень дурную шутку.
Так как выкручиваться из такой ситуации?
Можно где-то интонационно поиграть, если вы не уверены, отвечал или нет человек на этот вопрос. Один и тот же вопрос может быть задан и в первый, и в 101-ый раз. Но это приходит только с опытом. Еще один способ — задать вопрос из тех, которые с высокой долей вероятности еще не задавали. Но тут можно только предполагать.
Но есть какие-то общие вопросы, которые можно задать абсолютно любому гостю?
Это зависит от жанра. Например, в моей программе, которая жестко структурирована. Но таких не так много. С другой стороны, есть, конечно, общие вопросы. Когда рисуешь портрет, там неизбежно будет голова — не может быть портрета без головы, это уж постмодерн какой-то.
Например, разговор о детстве. Условно говоря, вопрос «кем вы хотели стать в детстве?» и все его ответвления всегда интересны. Кем человек себя чувствует, боится ли он смерти — это не новые неожиданные вопросы, но они тоже всегда интересны. Это то, что всегда важно для портрета.
Есть, безусловно, и глупые вопросы. Например, «пожелайте что-нибудь нашим читателям». По-моему, это какой-то верх идиотизма и провинциализма в худшем смысле этого слова.
Вы даете своему собеседнику просмотреть интервью перед публикацией?
Для отечественной журналистики это стандарт.
А если собеседник требует внести какие-то правки, с которыми вы не согласны?
Я вношу. Всегда. Как-то знакомый журналист отправил собеседнику на сверку не все интервью, а какие-то куски большого разговора. И собеседнику они не понравились, и он попросил их не публиковать. Но журналист все равно опубликовал. У меня возникает вопрос: зачем тогда посылал? Отправляя интервью на визирование, вы заранее соглашаетесь со всеми замечаниями. Конечно, вы можете сказать, что просто хотите убедиться, что ничего не переврали, но тогда это нужно жестко оговаривать заранее.
А вас когда-нибудь просили вообще ничего не публиковать?
Да. Я сейчас не могу припомнить конкретный пример, но я помню ощущения. А сейчас у меня все просто — я всегда выполняю пожелания собеседника. Тем более в «Фоме» я главный редактор — скажу ребятам, чтобы не публиковали что-то, и все. Если же вы просто журналист, вам дали задание, вы взяли интервью, а потом человек просит этот материал не публиковать, вы конечно в дураках.
Какие качества начинающий журналист должен развивать в себе в первую очередь?
Любопытство. И интерес к человеку. Это почва, на которой может вырасти хорошее интервью. А если вам человек не интересен, если вам в принципе люди не интересны, то вам очень сложно будет сделать хорошее интервью. У меня есть близкий друг, мой первый учитель в жизни, и после программы он часто мне пишет, какой мой собеседник недалекий человек: здесь он глупость сказал, здесь ошибся. И он где-то даже прав. Но проблема в том, что у меня другой подход. После беседы у меня в сердце может остаться одна история или фраза этого человека, а может просто один взгляд, но для меня этого достаточно, я считаю, ради этого стоило беседовать час.
Есть такой культурологический тезис: о культуре нужно судить не по провалам, а по вершинам. Русская культура — это Чайковский, Толстой, Достоевский, хотя было много всего. Так и в интервью: о собеседнике нужно судить по тому, что интересного он сделал, а не по тому, в чем он облажался. Хотя сегодня многие заставляют человека лажать, и все интервью строится по принципу: сколько раз он облажался. Мне это неинтересно.
А если тебе дают задание взять интервью у человека, который тебе не только неинтересен, но даже неприятен?
Надо себя перебарывать. Стараться. Часть этой проблемы снимается подготовкой. Обычно достаточно просто больше узнать о человеке. Знаете, я часто замечал: личное знакомство во многих случаях снимает неприязнь. Например, есть какой-то известный человек, и ты где-то в Facebook (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) позволяешь себе что-то про него писать, а потом познакомился с ним, и уже совершенно иначе о нем судишь. Но, конечно, бывают ситуации, когда ты ничего не можешь с собой сделать.
Может, попытаться как-то скрыть неприязнь?
Ну мы же живые люди. Просто когда человека вам неприятен, вы и другим хотите показать, что он «не очень».
Вы согласны с утверждением: «Интервью — это схватка, в которой задача журналиста вывести собеседника на чистую воду, в то время как его цель — предстать в более выгодном свете, чем есть на самом деле?»
Не согласен. Особенно если это портретное интервью. Хотя элементы дуэли могут в нем присутствовать. Но есть разница между поединком и дружеским единоборством, в которое ты иногда вступаешь. Это разные вещи. И давайте не будем забывать, что выражение «вывести на чистую воду» можно трактовать по-разному, а стремление «предстать в лучшем свете» естественно для любого человека. Мало кто приходит на интервью с желанием рассказать всем, какой он плохой.
Но черный пиар тоже пиар.
Это уже какая-то болезнь: выбирая между черным и белым, практически любой человек наверняка все-таки выберет белый.
А какое достижение в сфере журналистики вызывает у вас чувство гордости?
Я не люблю говорить в таких категориях. Человек сделал гордость чем-то безусловно положительным. Но в рамках того мировоззрения, которого придерживаюсь я, гордость вообще не может иметь положительного измерения. Скорее то, что мы сегодня называем гордостью, правильнее называть любовью. Из того, что я сделал, я люблю и считаю важным, в первую очередь, создание новых СМИ. «Фома», по-моему, очень профессиональный высококлассный журнал, таких сегодня мало. И я уверен, если со мной что-то случится, журнал продолжит выходить. А еще многие журналисты, которые сегодня составляют костяк еще двух больших проектов — телеканала «СПАС» и радио «ВЕРА» — это люди, которые выросли в журнале «Фома». «Фома» — это лаборатория по производству журналистов.
И конечно, больше всего нравится то, что ты делаешь сейчас. А я сейчас как журналист занимаюсь «Парсуной». Мне кажется, это интересный проект. И я хотел бы, чтобы он еще некое время существовал.
Беседовала Аделина Морёнова
