Марина Владимировна ЗАХАРЧЕНКО родилась в 1959 году. Окончила философский факультет Санкт-Петербургского государственного университета. Профессор кафедры истории педагогики Санкт-Петербургской Академии постдипломного педагогического образования, доктор философских наук.

Классическая педагогика исходила из того, что образование – это обучение плюс воспитание. Можно привести слова Николая Ивановича Пирогова, который в статье “Вопросы жизни” говорил, что мы должны воспитывать не моряка, чиновника или сапожника, а прежде всего – человека. Что центром обучения является развитие нравственных сил души. Не навязывание социальных норм, не приучение к каким-то определенным правилам, но формирование целостной высоконравственной личности. И такой подход к образованию объяснялся тем, что классики русской педагогики в массе своей были глубоко верующими православными людьми. Православные представления о богоданной свободе, о божественном призвании человека отражались в педагогических идеях того времени.

В советский период, разумеется, эти идеи не могли быть высказаны явно. Официально считалось, что цель образования – вырастить нового человека, образцового строителя коммунизма. Но исподволь, на низовом уровне, советская школа уже с 30-х годов в какой-то мере вернулась к традиционному пониманию своих задач. Это произошло за счет внутренних механизмов русской культурной традиции, за счет самих педагогов. Они просто нашли идеологически корректные слова, в которые смогли облечь наши традиционные нравственные устои. И целый ряд привычных понятий – солидарность, взаимная поддержка, трудовая этика, служение народу – снова вышли на первый план. С 30х годов в буквари вернулся “Круглый год” К. Д. Ушинского: четыре времени года, земля, лес, любовь к родной природе, – ведь это тоже нравственные понятия. Понятие нравственности не ограничивается только социальными нормами – оно связано еще и с осознанием места человека в мире. В русской традиции это, в частности, связь с природой, особое отношение к родной земле.

Конечно, на официальном уровне, на уровне программных документов все было пронизано коммунистической идеологией. Но люди-то чаще всего работали не по официальным методичкам. Искусство учить и воспитывать передавалось от старшего поколения учителей молодым, от родителей-учителей учителям-детям – у нас ведь немало было “учительских династий”. Так, через внутренние установки, через семейные нравственные нормы и сохранялась живая педагогическая традиция. В определенном смысле ее можно назвать словом “предание”.

Так продолжалось до конца 80-х годов, когда на волне перестроечного энтузиазма всю советскую школу объявили рассадником тоталитарной идеологии. Клеить ярлыки легко... Раз государство было идеологическим, значит, и школа занималась исключительно идеологическим оболваниванием. Того, что, несмотря на очевидный диктат идеологии, в школе все-таки сохранялась нравственная традиция, попросту не заметили. И с начала 90-х годов возобладала точка зрения, что дело школы – хорошо учить, и не более того. Понятие нравственного воспитания вообще исчезло. В то время вышла в свет педагогическая энциклопедия, в которой говорилось, что в обществе нет никого, кто имел бы право считаться нравственным авторитетом, а значит, нельзя такие категории, как нравственность, вносить в образовательный процесс.

Иными словами, произошел бунт против авторитарного воспитания, подразумевавшего, что учитель априорно является носителем абсолютной истины и поэтому должен однозначно формировать заданные качества у ученика. Считалось, что именно так работала вся советская школа. Хотя на практике так было далеко не всегда и не везде.

Ведь что такое учительский авторитет? Выдающийся русский педагог и философ, протоиерей Василий Зеньковский писал, что педагогический процесс вообще только на авторитете и стоит. Причем авторитеты бывают разными. Есть авторитет эмоциональный – когда учитель кричит, ведет себя агрессивно, и все его боятся и молчат. Есть авторитет интеллектуальный – когда человек очень много знает и его интересно слушать. А есть авторитет духовный, связанный с определенным внутренним устроением учителя и личностной симпатией к нему учеников. Ведь это очень важно – любить детей и нести им добро. Такие понятия, как “любовь к ученикам”, “духовный авторитет” эфемерны, описать их очень трудно, но можно. И это – не абстракции, не выдумки. Все это есть в реальной жизни и приносит реальные плоды.

0
0
Сохранить
Поделиться: