Сухбат АФЛАТУНИ

Евгений Абдуллаев (псевдоним - Сухбат Афлатуни) — писатель, историк, литературный критик.

Раннее утро. Несколько женщин осторожно идут на кладбище. 

Кладбище не простое. Для богатых, знатных, неподалеку от Храма. Ухоженное, обсаженное деревьями. Вытесанные в скале мавзолеи. Настоящий сад.

Как Он не любил эти гробницы, эту отвратительную роскошь смерти! Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведников… (Мф 23:29). К чему эти богатые гробницы, эти гробы окрашенные, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты (Мф 23:27)? 

Он вообще избегал кладбищ и похоронных обрядов, особого почтения к ним не питал. Иди за Мною, и предоставь мертвым погребать своих мертвецов, — отвечает Он на просьбу одного из учеников отлучиться, чтобы похоронить отца. 

Мы постоянно видим Христа в храме, в синагоге, на лодке, в чьем-то доме, в пустыне, на горе… На кладбище Он приходит только один раз — и только для того, чтобы воскресить Лазаря

В этом, собственно, был один из главных смыслов Благой вести. Не сакрализация смерти, не украшение памятников, не «желание замаскировать смерть, подбелить, подрумянить ее» (Николай Фёдоров). 

Но — победа над смертью. 

Но теперь Он сам погребен — и где? На одном из «элитных» кладбищ Иерусалима. Среди украшенных памятников и окрашенных гробов. 

Зачем мироносицы смешивали миро со слезами?
Снятие с Креста. Византийский музей в Никосии. 14 в.

Погребение это, впрочем, как считают историки, было временным. 

Иисуса казнят накануне Пасхи; по иудейским законам, Его нужно было где-то срочно похоронить. Во время Пасхи город должен сохранять ритуальную чистоту. Вид распятых на кресте эту чистоту нарушал и праздничное настроение, наверное, несколько портил. А тут еще небо потемнело, начались подземные толчки. Что, если народ примет это за Божий гнев, вызванный казнью? И обратит уже свой гнев на тех, кто приказал казнить Иисуса? Только этого им не хватало! Нужно было спешить.

Первосвященники отправились к прокуратору. Пилат выслушал их и милостиво кивнул. Тела сняли. Теперь нужно было их срочно похоронить, прежде всего — Иисуса. И сделать это до наступления субботы — в субботу, тем более пасхальную, хоронить строго запрещалось. 

Нужна была могила. 

Зачем мироносицы смешивали миро со слезами?
Положение во гроб. Фрагмент омофора, 17 в.
Ярославский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник icons.pstgu.ru

Умерших было принято хоронить на их родине, в семейных склепах. Иерусалим не был родиной Иисуса, да и вряд ли первосвященники хотели бы иметь рядом могилу Того, в Ком они видели серьезную угрозу. Она могла стать местом поклонения. Значит, Его следовало похоронить во временной могиле. Но в какой? Были ли у них уже выбранный вариант? 

Но в этот момент появляется Иосиф из Аримафеи, «благообразный советник», член синедриона и тайный ученик Христа. Он идет напрямую к Пилату и просит разрешения похоронить Иисуса. Да, в принадлежащем ему, Иосифу, мавзолее. Пилат снова милостиво кивнул. 

Первосвященники вряд ли были этим довольны. Того, Кого они только что устранили, как опасного преступника (и конкурента), теперь хоронили как VIP-персону... Но убеждать Пилата отменить решение времени не было, стремительно и страшно наступал праздник. И они смирились. Это же будет временная могила; потом Его перезахоронят — подальше от Иерусалима, от их важных первосвященнических дел и забот. В Галилею, куда угодно. Там Его могила со временем исчезнет, а Его самого забудут… Так они могли рассуждать. 

Они только убедили Пилата поставить у могилы стражу. И Пилат снова устало кивнул. 

И вот теперь, на следующий день после субботы, женщины идут на кладбище. 

Кого искать пришли вы утром в сад

С амфóрой, полной нардового мира?

Кому слеза и чистый аромат?

Чуть брезжит день. И холодно, и сыро,

В пустом саду. Но высь уже чиста,

И песни птиц несутся из эфира.

Сергей Соловьев. Ангел и мироносицы (1909)

Да, они, по обычаю, несут с собой миро: благовонные смеси, перебивавшие запах тления. Ими обмазывали тела умерших, готовя к погребению. Или, как теперь, к перенесению из временной, предоставленной Иосифом могилы — в постоянную.

Где она должна была находиться? Почему с женщинами не пошел никто из апостолов? Неизвестно. Да и не важно. Произошло то, чего эти женщины не ожидали. Чего не ожидали апостолы. Чего не ожидали первосвященники, их слуги, солдаты, менялы, сборщики податей, торговцы… Христос воскрес. 

Они, эти женщины, стали первыми свидетелями Воскресения. 

Зачем мироносицы смешивали миро со слезами?
Жены-мироносицы у гроба. Костромской государственный музей-заповедник. 16 в.

Это, впрочем, не совсем так. Первыми свидетелями были стражники. Именно они, стражники, увидели, как Ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери гроба… Устрашившись его, стерегущие пришли в трепет и стали, как мертвые (Мф 28:2). 

Мертвый стал живым. Живые же стали как мертвые. 

Это не просто сравнение; они, стражи, действительно умерли, внутренне, духовно. Только  не от страха, а от обычной, заурядной человеческой жадности. 

Придя в себя, они бросились к первосвященникам, доложить о «внештатной ситуации»; а те, посовещавшись, подкупили их. 

И в этом стражники были полной этической противоположностью женам-мироносицам. Те служили Христу, в том числе и имением своим (Лк 8:2–3): жертвовали свои средства, включая денежные, на евангельскую проповедь. 

Впрочем, в Евангелии говорится, что к первосвященникам пришли не все, а некоторые из стражи (Мф 28:11). Кто-то, возможно, не был подкуплен. Церковное предание упоминает сотника Лонгина: что он был среди стерегших гроб и потом стал проповедовать Христа. Но большинство стражников дали себя подкупить. Первосвященники довольно денег дали воинам, и сказали: скажите, что ученики Его, придя ночью, украли Его, когда мы спали; и, если слух об этом дойдет до правителя, мы убедим его, и вас от неприятности избавим (Мф 28:12–13). 

Вряд ли, конечно, это могло избавить стражников от неприятностей: сон во время несения караула ни в какие времена не поощрялся. Но выданные им суммы, видимо, вполне могли компенсировать и грозящие дисциплинарные взыскания, и «моральные издержки»: ведь стражникам прямым текстом предлагалось солгать. 

Колебались ли они? Согласились сразу? Неизвестно. Деньги. Снова, как в случае с Иудой: деньги, деньги, деньги. Статиры, драхмы, сребреники… Money makes the world go round, как пелось в известной песне. «Деньги заставляют мир вертеться». 

И мир тяжело, грузно вертелся, позвякивая динариями, статирами, сребрениками. На столах меновщиков, в ларцах мытарей, в храмовой казне, в кошелях подкупленных солдат… А Христос — воскрес. 

Мы почти ничего не знаем об этих женщинах, пришедших в то утро на кладбище. Евангелия расходятся в том, кто именно из учениц Христа побывал там. Написаны десятки томов, чтобы как-то объяснить эти расхождения. Важно ли это? Наверное. Но важнее, думается, другое. Сам приход этих женщин в то раннее утро к могиле Христа. И их свидетельство о совершившемся чуде. 

Свидетельство — вот, собственно, то, что объединяет в одну смысловую линию все воскресенья (Недели) по Пасхе. 

Недели Великого поста выстраивались вокруг идеи победы над каким-то грехом или заблуждением. Над ересями, над плотскими страстями, над празднословием, похотью… Это огромный многоголосный рассказ о том, как человеческий дух избавляется, на пути молитвы и поста, от греха и приближается ко Христу. 

После Пасхи тональность меняется. На место великопостной борьбы с грехом приходит (не отменяя ее) радость от присутствия Христа, от личного общения с ним и свидетельство об этом. 

Недели Великого поста были посвящены святым, жившим гораздо позже земной жизни Христа, — Григорию Паламе, Иоанну Лествичнику, Марии Египетской… 

Послепасхальные Недели посвящены тем, кто были свидетелями Его жизни, Его современникам. Неделя апостола Фомы. Неделя жен-мироносиц. Неделя о расслабленном. Неделя о самаряныне. Неделя о слепом. 

Читайте также:

Необыкновенное плавание апостола Фомы

И еще одно важное отличие великопостных Недель от послепасхальных. Отношение к смерти. Великий пост — время особого памятования о ней. Он начинается известным кондаком «Душе моя»: конец приближается… Вот лейтмотив поста: конец приближается! Первые три субботы Великого поста совершается поминовение умерших; это самая высокая плотность поминальных служб за весь год. 

В Недели между Пасхой и Вознесением общецерковное поминовение совершается один раз, на Радоницу. И тональность его иная. Даже само слово, происходящее от «радости», указывает на это. В Радоницу ни на вечерне, ни на утрене, ни на литургии нет ничего специально заупокойного; есть лишь заупокойные моления на полунощнице. Не случайно Радоница стоит между Неделей апостола Фомы и Неделей мироносиц. Обе эти Недели — о Воскресении Христа, об уверении в этом Его учеников. 

Смерти — после смерти Христа и Воскресения — как таковой больше нет; есть успение, сон. 

Об этом замечательно пишет Иоанн Златоуст, комментируя известное место из Первого послания к Фессалоникийцам. Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним (1 Фес 4:14). Это синодальный перевод; в оригинале же — обратим внимание! — не «умерших», но «уснувших» (кимифéнтас).

Златоуст обращает внимание на это различие: «…Почему апостол, когда говорит о Христе, называет смерть Его смертью; когда же говорит о нашей кончине, то называет ее не смертью, а успением»? 

И дает такой ответ. «Говоря о Христе, он употребил слово смерть, чтобы показать действительность Его страданий, а о нас — успение, чтобы умерить нашу скорбь. Там, где уже совершилось воскресение, он смело употребил слово смерть, а там, где воскресение есть предмет надежды, употребляет слово успение…». 

Но смерть после Воскресения является иной уже не только психологически, в плане ее восприятия. Она онтологически, бытийно, по своему существу, становится иной. 

Земной жизнью Иисуса, Его смертью и воскресением одержана победа над грехом, а грех напрямую связан со смертью: именно после грехопадения первых людей смерть входит в мир; исчезает жизнь как святость, начинают действовать грех как небытие святости и смерть как небытие жизни. 

А значит, и победа над грехом, одержанная Христом (и возможная для каждого из Его последователей), есть и победа над смертью. 

Нет, она не исчезает и физически проявляет себя так же, как и прежде. Гниение, безобразие, распад. Но в духовном плане она уже не есть небытие человека, но его инобытие. Переход в иную форму перед всеобщим воскресением и пакибытием. Которое из смутной надежды теперь становится ясной и непреложной реальностью. 

Снова процитирую Златоуста. «Ибо спящий, конечно, встанет, а смерть есть не что иное, как долгий сон. … Но умерший, говорят, гниет и тлеет и превращается в персть и прах. Что же из сего, возлюбленный? По этому самому надобно более всего радоваться. Ибо и тот, кто хочет перестроить развалившийся и ветхий дом, наперед выводит из него живущих, потом разрушает его и снова воздвигает в лучшем виде. Выведенные не скорбят об этом, а еще радуются, ибо обращают внимание не на видимое разрушение, но воображают будущее, хотя еще и невидимое, здание. То же творит и Бог: Он разрушает наше тело и сперва изводит живущую в нем душу как бы из некоего дома, дабы потом воздвигнуть его в лучшем виде, снова ввести в него душу с большею славою».

Любая могила после Воскресения становится временной, любое тление — всего лишь временным разрушением, разборкой, разображением человека перед его окончательным преображением.

Читайте также:

Как любовь помогает победить страх: Евангелие недели жен-мироносиц

Жены-мироносицы в то утро, разумеется, еще не могли всего этого знать. Мария Магдалина, Мария Иаковлева, Саломия, Иоанна… 

Для них смерть еще сохраняла свою силу, свое страшное «жало», жалящее не только тех, кого она забирает, но и тех, кто остается жить и скорбеть. И они шли на кладбище почтить и оплакать своего умершего Учителя. 

«Почто мира с милостивыми слезами, о ученицы, растворяете»? — «Зачем вы, ученицы, смешиваете миро с жалостными слезами?» — как в тропаре обращается к ним Ангел.

И действительно — зачем? 

Миро, часть иудейского погребального обычая, уже не нужно. 

Слезы, часть человеческого обычая, естественная реакция на потерю близкого человека, не нужны тем более. Зачем? Утро прозрачно и светло. Смерть побеждена. Христос воскрес.

0
34
Сохранить
Поделиться: