Воскресенье, 12 сентября 2021 года: что будет в храме?

Арий притворно согласился вступить в общение с православными и император Константин Великий назначил день принятия Ария. Всю ночь молился святитель Александр, прося Господа не допустить, чтобы еретик вступил в общение с Церковью. Утром, когда Арий торжественно шел в церковь, окруженный царскими советниками и оруженосцами, на Константиновой площади он был поражен болезнью — чрево его разорвалось и внутренности выпали.

Святейший патриарх Александр, много потрудившись, скончался 98 лет в 340 году. О нем впоследствии упоминал в похвальном слове к жителям Константинополя святитель Григорий Богослов.

Патриарх Иоанн избран он был против своего желания (не хотел принимать высокий сан), и был возведен на престол скорее народом правоверным, нежели властью царскою. Иоанн не имел покоя от нечестивого царя Анастасия, который защищал ересь Севера, псевдопатриарха антиохийского, противника Халкидонского собора святых отцов(IV Вселенского).

Патриарх Павел был киприотом, добродетельным и благочестивым, но слабовольным и боязливым. Он видел мучения за святые иконы от царя-иконоборца и вступал в общение с еретиками, хотя и не хотел того. После смерти царя он хотел восстановить благочестивый обычай поклонения святым иконам, но не смог сего сделать — иконоборчество сильно укрепилось даже в окрестных странах. Тогда Павел решил оставить престол патриаршества и тайно ушел в монастырь святого Флора, где принял на себя святую схиму. За некоторое время до смерти он покаялся публично и призвал к почитанию икон всех православных.

Афанасий Семенович Мосалитинов родился в семье крестьянина Курской губернии Грайворонского уезда Крюковской волости. Он получил домашнее образование. В августе 1901 поступил в Верхотурский Николаевский монастырь, а в 1903 по прошению был определен в братство монастыря. В 1904 по мобилизации Афанасия призвали на действующую военную службу. Через два года, по увольнении с военной службы, его снова приняли в число братии. 27 марта 1908 Афанасий был пострижен в монашество с именем Аполлинарий настоятелем монастыря иеромонахом Ксенофонтом (Медведевым).

В сентябре 1910 рукоположен в иеродиакона. Аполлинарий весьма усердно нес послушание на строительстве Крестовоздвиженского собора в качестве столяра, за что был удостоен архипастырского благословения с выдачей свидетельства.

В 1918 Аполлинарий мученически погиб от рук красноармейцев.

Военно-оперативный штаб по борьбе с контрреволюцией в июле 1918 потребовал от настоятеля немедленно командировать священника для служения в селе Красногорском. В силу этого безапелляционного требования власти для служения при Спасской церкви села Красногорского был командирован иеромонах Аполлинарий, так как местный священник, отец Александр Чернавин, был арестован, а после освобождения большевики запретили ему служить. Село Красногорское находится недалеко от села Меркушино, в котором есть Симеоновский храм с могилой праведного Симеона Верхотурского, очень почитаемого на Урале. Окончив служение при церкви в селе Красногорском, Аполлинарий отправился в Меркушино помолиться на могиле Угодника Божьего. В Меркушино отца Аполлинария арестовали и отправили под арестом в Верхотурье.

На следующий день, 30 августа 1918, иеромонах был зверски убит. Его закололи штыками недалеко от Верхотурья и там же зарыли тело. Иерейский крест, снятый с убитого священника, палачи передали настоятелю монастыря. Только по освобождении города от большевиков, в числе таких же жертв красного террора, тело Аполлинария было найдено и привезено в монастырь, где с подобающей честью 5 октября 1918 мученик был погребен на монастырском братском кладбище.

Священномученик Павел Васильевич Малиновский родился в семье диакона Шелотовской Троицкой церкви.

В 1894 году окончил Вологодскую Духовную семинарию и назначен на должность надзирателя Усть-Сысольского Духовного училища.

14 ноября 1897 года епископом Вологодским и Тотемским Алексием определен на должность священнослужителя и 28 января 1898 года епископом Великоустюжским Гавриилом рукоположен во священника к Усть-Вымской Благовещенской церкви.

Состоял законоучителем и благочинным. Награжден набедренником и скуфьей.

После 1918 года проживал в Усть-Выми. До 1933 года был настоятелем Усть-Вымской Благовещенской церкви. Будучи благочинным, возглавлял приходы, находящиеся в подчинении Патриарху Тихону. После закрытия Благовещенской церкви служил в Ыбской Свято-Казанской церкви того же прихода. После закрытия в июне 1935 года Ыбской Свято-Казанской церкви был вынужден занимался крестьянским хозяйством.

В 1918 году обложен контрибуцией в 500 рублей.

В 1921 году привлекался за то, что не сдавал церковные ценности.

В 1931-1932 годах состоял на учете КОО ОГПУ как «антисоветский элемент» — «сгруппировал вокруг себя монашество, через которых ведет антисоветскую деятельность».

В 1936 году привлекался к ответственности по статье 192 УК РСФСР, но был оправдан по суду.

Священный Синод Определением от 27 декабря 2001 года причислил иерея Павла Малиновского к лику святых и включил в Собор новомучеников и исповедников Российских ХХ века.

Елизавета Александровна Ярыгина родилась в селе Сафроново Яренского уезда Вологодской губернии (ныне Архангельская область, Ленский район) и происходила из крестьянской семьи. Она поступила послушницей в Кылтовский Крестовоздвиженский женский монастырь (Яренский уезд, Вологодскоая губерния), а в 1918 была пострижена в монахини. После закрытия монастыря она служила псаломщицей в Сретенской церкви села Выльгорт Сыктывдинского района республики Коми.

Тройка при УНКВД Коми АССР приговорила монахиню Елизавету (Ярыгину) к высшей мере наказания. 12 сентября 1937 года монахиня Елизавета была расстреляна недалеко от города Сыктывкара.

Феодор Михайлович Иванов родился в Тобольске. Отец его работал курьером и сторожем в государственном архиве Тобольска и подрабатывал шитьем мужской одежды. В 1911 году отец умер и на руках матери осталось десять человек детей, причем, младшему было всего десять месяцев. Мать, чтобы поддержать семью, поступила на работу в архив и исполняла обязанности почившего мужа, подрабатывая рукоделием.

В 1916 году, во время торжественной канонизации святителя Иоанна Тобольского, Феодора посетила Александра Васильевна Дулепова, знакомая с семьей Государя, и предложила матери Феодора, Елизавете, показать сына доктору Деревенко, лечившему наследника.

После осмотра доктор сказал:

— Диагноз правильно поставили, а вот лечили неверно. Лекарство, которое первым давали, надо было давать вторым, а второе — давать сначала. К сожалению, не имею возможности взяться за его лечение, а то бы он у меня по комнате с палочкой, но похаживал.

В другой раз Александра Васильевна договорилась, что во время праздничной службы Иоанну Тобольскому Феодора приложат к мощам святителя.

Было множество народа — архиереи, священники, паломники со всей России; во время пения «Хвалите имя Господне» Феодора приложили к святым мощам, и с этого времени боли у него в ногах прекратились.

За его глубокую веру народ относился к Феодору с большим уважением, и многие посещали его. Приходили монахи, священники, архиереи. Иной раз в соборе шла всенощная, начиналось елеопомазание, архиерей сколько-нибудь народа помажет, его заменит священник, а архиерей уходил к Феодору, его помазывал, а затем всех домашних. Из ссыльных священников Феодора посещали настоятель Марфо-Мариинской обители в Москве о. Митрофан Серебрянский и о. Георгий Скрипка. Многие духовные лица писали ему, желая получить совет и утешение.

В 1937 году Тобольский отдел НКВД начал широкие аресты среди населения. За один месяц было арестовано 136 человек, среди них много священников и верующих крестьян. В августе власти предупредили Феодора, что если к нему не перестанут ходить люди, то его арестуют. Но он не мог отказать ищущим утешения и помощи.

Вскоре к нему пришли с обыском — забрали книги и переписку, а вечером того же дня его навестила сестра Евгения с мужем. Феодор был радостный и спокойный.

— У тебя сегодня кто-нибудь был? — спросила Евгения.

— Были. Они очень скоро снова придут. Да что на них внимание обращать.

Сотрудники НКВД пришли через несколько дней.

— Кто дома есть? — спросил один из них.

— Все дома, — ответила Евгения Михайловна.

— И хорошо. Федора Иванова мы забираем.

Евгения прошла в комнату к Феодору, военный за ней.

— Федя, вот здравствуй. Гости к тебе понаехали.

— Ну и что же, я всегда рад гостей принимать, — кротко ответил подвижник.

— Мы вас забираем, — сказал военный.

— Ну что же, раз у вас есть такое распоряжение, то я подчиняюсь власти.

Феодор лежал все эти годы в постели в длинной рубахе, и мать его, Елизавета Иванова, пошла за костюмом, единственным у него, приготовленным на смерть, но ее остановили:

— Не понадобится, не нужен будет.

Приготовили носилки. Подошедший сотрудник НКВД сказал:

— Ну, давайте будем класть. — А сам вполголоса спросил у Феодора: — А как же вас брать?

— А вы вот так сделайте руки, — он показал, — взамок, и перекиньте мне за голову. А второй за ноги пусть держит.

Ноги у него не гнулись, были как палки, но чувствительности не потеряли.

Один из них подхватил его за ноги, но, сразу почувствовав огромную силу подвижника, от испуга вскрикнул и бросил Феодора. Подбежала сестра, подхватила ноги больного и закричала на них:

— Изверги! Что вы делаете над больным человеком? Что у вас за спешка такая?

— Не волнуйся, — с любовью, утешительно произнес Феодор, — тебе вредно волноваться.

Наконец, положили его на носилки. Он помолился и говорит:

— Дорогие мои, мамочка и сестра, не ждите меня и не хлопочите; вам все равно правды не скажут. Молитесь. Не плачьте обо мне и не ищите!

У Евгении была шапочка красная, вроде берета. Феодор сказал ей:

— Ты дай мне свою шапочку. Я хоть красный цвет не больно люблю, но пускай это будет на память, на сколько бы этой памяти ни хватило.

Он надел шапочку, и его увезли в тюрьму. В камере Феодора положили лицом к стене, чтобы он никого не видел, и запретили ему разговаривать.

Евгения со своим мужем Геннадием Хилковым несколько дней носили передачи в тюрьму. Вскоре власти арестовали Геннадия; из заключения он не вернулся.

В тюрьме Феодора ни о чем не спрашивали, на допросы не носили и следователь в камеру не приходил. И никого из 136 арестованных в одно время с ним также не спрашивали о Феодоре. Все обвинение основывалось на справке, данной председателем Тобольского уездного совета.

11 сентября Тройка УНКВД приговорила его к расстрелу. Феодор был расстрелян в Тобольской тюрьме, на территории которой и погребен.

После своей мученической кончины Феодор не оставляет своим молитвенным предстательством всех, кто обращается к нему за помощью. До сего времени многие по его молитвам получают исцеление, особенно те, у кого болят ноги.

В 1927 священник был в очередной раз арестован. Теперь его обвинили в групповой антисоветской деятельности и распространении контрреволюционной литературы. Батюшка был приговорен к 3 годам концлагеря, которые он провел на Соловках. Впоследствии отец Петр вспоминал, что на Соловках его даже в море топили, но Господь сохранил его. Из лагеря отец Петр прислал Марии Ивановне и жене брата Марии Николаевне свою фотографию со следующей надписью:

«Милым моим Манюше и Марусеньке!

На севере диком стоит одиноко

На голой вершине сосна,

И дремлет, качаясь,

И снегом скрипучим

Одета, как ризой, она.

И снится ей все,

Что в пустыне далекой,

В том крае, где солнца восход,

Одна и грустна на утесе горючем

Прекрасная пальма растет.

Это стихотворение лучше всего выражает мое положение и мое настроение. И лучшего я не мог придумать, чтобы написать вам.

С. Л. О. Н. 2 июля 1928 г.»

16 апреля 1943 архиепископ Ярославский и Ростовский Иоанн (Соколов), управлявший Владимирской епархией, назначил протоиерея Петра священником Христорождественского храма с. Заколпье — первого храма, открывшегося в Гусь-Хрустальном районе.

Псаломщик храма с. Заколпье, служивший там с отцом Петром, рассказывал: «На Пасху к батюшке столько приходило народа, что пространство у Царских врат между железными перилами завязывалось веревками, чтобы народ не подавил отца Петра. С каждым прихожанином, подходившим к кресту после литургии, батюшка на Пасху троекратно лобызался и говорил: „Христос Воскресе“. Это неимоверная нагрузка, не считая службы. На ногу батюшка был очень легкий. Надевал лапти и ходил по деревням для совершения треб. Причем говорил: „Ах, работы мало, работы мало“. Это значило, что мало треб. После войны много было людей с нервными расстройствами. Отец Петр соборовал, причащал и даже дерзал отчитывать бесноватых. Нередко он помогал деньгами неимущим — на строительство».

Его досрочно освободили в 1955 году — как престарелого инвалида второй группы.

29 октября 1961 года архиепископ Онисим поздравил протоиерея Петра с пятидесятилетием пастырского служения Церкви Христовой: «Ваша жизнь была полна до краев всякого рода лишений, неприятностей и других житейских невзгод и очень мало давала радостей. Ваша крепкая вера в промысел Божий, пламенная любовь ко Христу, нашему Пастыреначальнику, давала Вам силы и укрепляла Ваш дух, который в соединении с благодатью Божией помогал Вам превозмогать эти житейские невзгоды и с терпением нести свой жизненный крест».

Протоиерей Петр ответил на это поздравление замечательным письмом: «Ваше Высокопреосвященство, милостивый Владыко и Отец, благословите! ...Служение священническое есть крестоношение, и каждый священник страдает со Христом, и во священнике страдает Христос. На Голгофе сатана устами преданных ему людей давал свой льстивый совет: „Снииди со креста!...“ — „Снииди со Креста!“ — и мне влагает в сердечные уши враг: „Снииди со креста“ — ведь ты более чем достаточно потрудился!».

«Снииди со креста!» — говорит и власть имущий... «Снииди со креста!» — говорят сгущающиеся на церковном горизонте мрачные тучи, наводящие страх и трепет на душу всякого верующего человека....

Что же? ...Оставить ли мне Христа и сложить крест, возложенный на мои плечи Господом?! Правда, я — человек грешный, силы мои слабы; однако апостол и меня недостойного, как священника, называет «соработником Христу»... Уйду ли я от Того, Кто «имеет глаголы вечной жизни?!» Да не сбудет! Буду я и дальше работать в вертограде Христовом, уповая, что и мой старческий труд «не тщетен перед Богом»!".

Из воспоминаний протоиерея Владимира Правдолюбова:

«И еще один очень интересный момент. Когда было 50 лет советской власти, я был в гостях у Петра Чельцова. И вот за чашкой чая (у него, кстати, вина никогда не подавали к столу), он говорит: «Ведь это наш с тобой праздник». Я говорю: «Ну, конечно, мы же граждане нашей страны, и праздники гражданские — тоже наши праздники, мы законопослушные граждане». «Это, — говорит, -правильно, но не только в этом дело. Я был участником Собора 1917-1918 годов. В то время были конфискованы царские дворцы и дома богачей, и находившиеся в них церкви подвергались разорению, а антиминсы из них выбрасывали прямо на улицу, под колеса пролеток, под копыта лошадей. И вот Собор выбрал делегацию: два митрополита, два протоиерея и пять мирян. Выработали они документ протеста против надругательства и отправились к Ленину. Их принял Бонч-Бруевич, его личный секретарь и руководитель вот в таких делах, протокольных. И он им сказал: „Владимир Ильич занят важными государственными делами и вас, естественно, принять не может. Эту вашу бумажку я ему, конечно, передам, но напрасно вы стараетесь: уж коли мы взяли власть в свои руки, через пять лет от вас ничего не останется“. Прошло пятьдесят, а мы с тобой — два попа, старый и молодой, — сидим и чаек попиваем».

Когда гроб с телом прот. Петра обносили вокруг храма, 14 сентября 1972 года, за ним следом несли и парализованную матушку Марию Ивановну на носилках. Она плакала так сильно, что утешить ее было невозможно. Прожила матушка Мария чуть больше своего любимого супруга — скончалась она 4 декабря 1972 года, на праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Перед смертью часто повторяла: «Ведите меня домой» (так она называла храм). Попросила: «Рядом с батюшкой меня не хороните, когда отойду. Отец Петр у Престола стоит, а я недостойна». Ее похоронили к северу от алтаря Пятницкого храма.

¹⁶ И вот, некто, подойдя, сказал Ему: Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную? ¹⁷ Он же сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди. ¹⁸ Говорит Ему: какие? Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; ¹⁹ почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя. ²⁰ Юноша говорит Ему: всё это сохранил я от юности моей; чего еще недостает мне? ²¹ Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною. ²² Услышав слово сие, юноша отошел с печалью, потому что у него было большое имение. ²³ Иисус же сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное; ²⁴ и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие. ²⁵ Услышав это, ученики Его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись? ²⁶ А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же всё возможно.

²⁷ Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть. ²⁸ Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; ²⁹ возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ³⁰ ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко.

¹⁷ И, сойдя с ними, стал Он на ровном месте, и множество учеников Его, и много народа из всей Иудеи и Иерусалима и приморских мест Тирских и Сидонских, ¹⁸ которые пришли послушать Его и исцелиться от болезней своих, также и страждущие от нечистых духов; и исцелялись. ¹⁹ И весь народ искал прикасаться к Нему, потому что от Него исходила сила и исцеляла всех.

²⁰ И Он, возведя очи Свои на учеников Своих, говорил: Блаженны нищие духом,
  ибо ваше есть Царствие Божие.

²¹ Блаженны алчущие ныне,
  ибо насытитесь.
Блаженны плачущие ныне,
  ибо воссмеетесь.²² Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас, и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого. ²³ Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь, ибо велика вам награда на небесах. Так поступали с пророками отцы их.

¹ Напоминаю вам, братия, Евангелие, которое я благовествовал вам, которое вы и приняли, в котором и утвердились, ² которым и спасаетесь, если преподанное удерживаете так, как я благовествовал вам, если только не тщетно уверовали. ³ Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, ⁴ и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию, ⁵ и что явился Кифе, потом двенадцати; ⁶ потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили; ⁷ потом явился Иакову, также всем Апостолам; ⁸ а после всех явился и мне, как некоему извергу. ⁹ Ибо я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию. ¹⁰ Но благодатию Божиею есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился: не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною. ¹¹ Итак я ли, они ли, мы так проповедуем, и вы так уверовали.

²² Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, ²³ кротость, воздержание. На таковых нет закона. ²⁴ Но те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями. ²⁵ Если мы живем духом, то по духу и поступать должны. ²⁶ Не будем тщеславиться, друг друга раздражать, друг другу завидовать.

¹ Братия! если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости, наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным. ² Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов.

¹ Мы же, как споспешники, умоляем вас, чтобы благодать Божия не тщетно была принята вами. ² Ибо сказано: "во время благоприятное Я услышал тебя, и в день спасения помог тебе". Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения. ³ Мы никому ни в чем не полагаем претыкания, чтобы не было порицаемо служение, ⁴ но во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, ⁵ под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах, ⁶ в чистоте, в благоразумии, в великодушии, в благости, в Духе Святом, в нелицемерной любви, ⁷ в слове истины, в силе Божией, с оружием правды в правой и левой руке, ⁸ в чести и бесчестии, при порицаниях и похвалах: нас почитают обманщиками, но мы верны; ⁹ мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем; ¹⁰ нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем.