Был в советские времена длинный и не очень смешной анекдот про то, как американец шел мимо яблоневого сада, увидел под деревом нашего мужичка, который прилег отдохнуть, и между ними завязался диалог, в котором американец пытался убедить нашего, что надо собрать яблоки, продать, на следующий год посадить новые деревья, и в конце концов всё это даст возможность скопить состояние. А мужичок каждый раз его спрашивал: «Собрать? А зачем? Продать? А зачем?» и т. д. И под конец, когда американец выдал свой последний аргумент: «Ну как, ты станешь богатым, у тебя всё будет, и тебе не нужно будет ничего делать», окончательно сразил его ответом: «Да я и так ничего не делаю».
Этот анекдот напомнили мне недавно в разговоре об образовании, которое сегодня, с одной стороны, очевидно слабо справляется с ответом на глобальные «зачем?» учеников, а с другой — и само вызывает вопрос: а зачем, собственно, оно нужно?
Философ Никита Сюндюков, перекидывая мостик в будущее, утверждает: «Победит тот, кто уже сейчас читает Библию, Данте и Пушкина вместо бесконечных книг по личной эффективности и мотивации». Да, человек должен искать истину, понимая, что она есть, и не у каждого своя, а для всех одна, абсолютная. И ответ на вопрос «зачем?» можно найти только на религиозном пути. Или антирелигиозном. Как нашел его тургеневский Базаров, помните: «А из меня лопух будет расти»? Тоже ответ, просто с другим знаком.
Мне кажется, тревожная особенность нынешней эпохи в том, что размельчаются, раздробляются цели при потере одной глобальной. Вот и в образовании одна из проблем — его предельная прагматизация. Я недавно принимал участие в разработке программы для одного учебного заведения, и его представители меня спрашивали: «А чем поможет ваша программа ребятам, которых мы для нее отберем? Будет ли она полезна для сдачи ЕГЭ?» Я говорю: «Мы им расскажем о том, что, помимо науки, есть разные способы познания мира: искусство, религия. И они друг другу не противоречат». И все же вопрос подготовки к выпускному испытанию, которое ведь никуда при этом не девается, возник снова. Нам с коллегами удалось прийти к взаимопониманию и найти решение. Но в целом я все больше убеждаюсь, как важно вновь и вновь сегодня напоминать: знание ценно само по себе, и человек, обладающий знанием, — это другой человек. Знание — это мировоззренческая категория, в этом его отличие от информации. А предельная прагматизация размывает вопрос «зачем?», и за деревьями перестаешь видеть лес. Или, если угодно, за яблонями — сад.
