У меня и в блогах, и на сайте продолжается такой перманентный диалог о двух фильмах Андрея Тарковского, «Солярис» и «Сталкер». Сейчас вот возник вопрос, а что больше нравится, даже: что лучше — «Пикник на обочине» или «Сталкер»?
Невозможно ответить. Тут случай, когда речь о принципиально разных произведениях. Кроме самой идеи о том, что есть некая Зона и проводники-сталкеры, «Пикник на обочине» и «Сталкер» ни в чем не схожи. Хотя и повесть, и сценарий к фильму писали Стругацкие. Главное, пожалуй, о чем «Пикник…», происходит в финале. Оказывается, что ради исполнения желания надо кого-то принести в жертву, подло убить того, кого ведешь к цели. И несмотря на это проводник в итоге всё же молит о счастье для всех, хотя сознаёт весь ужас того, что сделал. А в «Сталкере» главная тема — вера и неверие. От глубины неверия так горько плачет Сталкер (который и сам в глубине себя усомнился), и только его жена неожиданно предстает по-настоящему верным и верующим человеком. Верующим больше, чем сам Сталкер.
Я бы, кстати, рекомендовал читать именно сценарий «Сталкера», а вот с фильмом (в отличие от «Соляриса») сложнее. Там многие ныне очевидные аллюзии с христианством, таинствами, Церковью были зашифрованы, поскольку в то время никто бы не позволил снимать ничего, похожего на «Остров» Лунгина. И мы, зрители «Сталкера» в 1970-х, настолько не знали ничего о вере и церковной жизни, что вообще не понимали фильм. Помню тогдашние наши споры. Никто не понимал того, что сейчас очевидно и чуть ли не банально. Это уже другая эпоха. Можно было жить годы, не зная, что кто-то верует в Бога. И с этой точки зрения, для кого-то текст сценария сейчас может дать больше, поскольку постоянно возникает вопрос о конфликте (реальном и мнимом) между творчеством, наукой и верой. В этом смысле, написанное Стругацкими очень живо сейчас. А восприятие фильма сейчас намного более зависит от художественных вкусов. Кому близок Тарковский именно как художник, те примут. Кому нет, вряд ли станут смотреть от начала до конца.
***
Монолог жены Сталкера:
«Вы знаете, мама была очень против. Вы ведь, наверное, уже поняли, он же блаженный. Над ним вся округа смеялась. А он растяпа был, жалкий такой… А мама говорила: он же сталкер, он же с-смертник, он же вечный арестант! И дети. Вспомни, какие дети бывают у сталкеров… А я… Я даже… Я даже и не спорила… Я и сама про все это знала: и что смертник, и что вечный арестант, и про детей… А только что я могла сделать? Я уверена была, что с ним мне будет хорошо. Я знала, что и горя будет много, но только уж лучше горькое счастье, чем… серая унылая жизнь. (Всхлипывает, улыбается.) А может быть, я все это потом придумала. А тогда он просто подошел ко мне и сказал: „Пойдем со мной“, и я пошла. И никогда потом не жалела. Никогда. И горя было много, и страшно было, и стыдно было. Но я никогда не жалела и никогда никому не завидовала. Просто такая судьба, такая жизнь, такие мы. А если б не было в нашей жизни горя, то лучше б не было, хуже было бы. Потому что тогда и… счастья бы тоже не было, и не было бы надежды…»
(с) Аркадий и Борис Стругацкие
