первый заместитель главного редактора
Перед праздником Крещения Господня наш журнал «Фома» публиковал небольшой ролик, где развенчивались популярные мифы и стереотипы о крещенской воде.
Например, что купание в проруби снимает все грехи или что вода, освященная в Крещение, «сильнее» любой другой святой воды. Казалось бы, об этих вещах, уходящих корнями в язычество и не имеющих ничего общего с христианством, знают все. Тем не менее, в чате под роликом развернулась самая настоящая дискуссия.
Обсуждение началось с комментария читателя Кирилла о том, что особая разница между водой, освященной в Крещение, и водой, освященной в обычный день, все-таки существует:
«Даже чин «Великого освящения воды» отличается от «малого освящения воды» на молебнах в течение года. Тем более, над этой водой произносятся совсем другие молитвы. В этом и разница».
Вот что я ответил:
«Да, чины разные. «Фома» уже писал на эту тему: «Не существует прибора, способного в градусах святости отличить крещенскую воду от святой. Крещенская вода занимает какое-то особое место в, скажем так, обрядовой жизни. Просто по факту того, что эта вода освящается всего два дня в году, она выделяется особенным образом, считается обособленной и не приравнивается к святой воде. Но нет никаких параметров, по которым можно было бы определить, чем крещенская вода лучше святой, в чём отличия». И тем не менее, прибора для измерения святости не существует. Мы не можем сказать, что вода, освященная в Крещение, «сильнее». Люди иногда теряют суть вещей, забывая, что праздник посвящён не воде, а Тому, Кто в ней крестился и знаменовал Явления Бога Спасителя. Вода же освящается одна и та же».
Кирилл: «Согласен, что «водопоклонение» существует. Но что делать, например, с тем, когда Иоанн Златоуст пишет о людях, хранящих крещенскую воду целый год? Ведь если разницы между водой, освященной в Крещение и освященной в другой день, нет, то зачем хранить именно крещенскую воду весь год? Почему Иоанн Златоуст делает на этом акцент? Понятно, что измерить святость нельзя, но исторически так вышло: крещенская вода освящается особым образом, почитается больше и употребляется в особых случаях».
Читайте также:
4 мифа о крещенской воде
Мой ответ: «Ко всему освященному требуется благоговейное отношение. Особенно к тому, что связано с великими церковными праздниками, такими как Богоявление (которое ранее и праздновалось одновременно с воспоминанием о Рождестве Христовом). Именно и только по одной причине: памятование о Боге, постоянное осознание Его присутствия и благодати с нами и в нас. Всё. Дальше легко можно впасть в то, с чем пришлось разбираться Церкви во времена иконоборчества, в связи с иконами. Когда было сказано твёрдо, что мы почитаем образы, но покланяемся не иконам как таковым, а восходим, молясь Спасителю, от образа к Первообразу. Мы поклоняемся не изображениям, а Живому Богу и Его Церкви, где все живы в Нём».
Между тем, в комментариях чего только не написали в связи с Крещением, включая особую спасительную роль купаний. Им присваивают чуть ли не роль церковных таинств. Вот мы и пишем: люди, стоп! Не рассуждайте о том, о чём Церковь не просит рассуждать. В частности, о слабости-силе благодати. Путаются понятия об особо чтимой святыне (а это отношение к крещенской воде вполне уместно) — и некоей "силе", которую можно измерять и сравнивать. В итоге можно получить "более сильную" и "более слабую" святыню. Такой своеобразный мистический материализм, где возникает риск в рассуждениях дойти до непочтительного отношения к предметам, освященным Церковью. Существует опасность забыть о том, что источником благодатности святыни является именно Бог, Которому Одному заповедано поклоняться.
В процентах благодать мерить не надо. Иначе начнут расти суеверия и мимо христианства и Евангелий формироваться либо ересь, либо языческий культ. Вот об этом тревожимся. А что чины освящения воды разнятся, что особая торжественность и отношение к Крещенской/Богоявленской воде — я с самого начала Вам пишу: тут Вы правы».
Говоря о «спасительной роли купания», я имел в виду диалог с читательницей Ольгой, который параллельно развернулся между мной и ей. Ранее я говорил, что прибора, измеряющего степень святости воды, не существует.
На это мне ответили следующее…
Ольга: «А прибор, измеряющий наличие грехов, существует? Как Церковь определяет, что на Крещение Господь не очистил человека от грехов? Только Господь решает: кому за что, и когда, и каким образом простит грехи. В церковной истории огромное количество случаев (например, жития святых), когда людям без таинства исповеди прощались грехи, а подвижники попадали на небо. Возможно, кому-то и за окунание простятся».
Я объясняю так: «Грехи всегда есть, у всех (кроме Пресвятой Богородицы). Прибор — совесть; инструмент — таинство покаяния, которое Господь установил вместе с таинством Крещения. Есть также таинство Елеосвящения. Они не отменимы, разве что говорится о некоторых чрезвычайных случаях исповедания христианства некрещеным человеком как о крещении в мучении, мученической кровью. Крещенское купание ни к тому, ни к другому таинству отношения не имеет. Это благочестивый обычай. Но Церковь его не предлагает как альтернативу таинствам, которые нам даны в помощь ко спасению. Так что если, вспоминая Богоявление и молясь Богу, решили окунуться — хорошо; а если начали рассуждать в стиле "можно не каяться, вода всё смоет" — неправильно и худо выйдет. Об этом предупреждает святитель Иоанн Златоуст: «Ни крещение, ни отпущение грехов, ни звание, ни участие в таинствах, ни священная трапеза, ни вкушение Тела, ни приобщение Крови и ничто другое из таковых не может принести нам пользы, если мы не будем иметь жизни праведной и чистой от всякого греха».
Прежде всего, видим, что святитель как высочайшие сразу же перечисляет именно знакомые нам церковные таинства, которые установлены с самого рождения Церкви. При этом никакой расслабленной идеи спасения без исполнения заповедей, исправления себя, деятельной любви тут нет. В этом случае вера не приносит плода. Под верою понимается не только уверенность в том, что Христос наш Спаситель, но уверенность, пробуждающая волю, побуждающая к покаянию и деятельной любви.
Если человек живёт с пониманием этого, то ему вряд ли придёт в голову, что именно купание в крещенскую ночь есть ключевое место встречи с Богом и надежда на прощение грехов. Это именно благочестивый обычай. И то лишь в том случае, если не заменяет такое купание в сознании всего, о чем сказано выше».
Ольга: «Разве много каялся парализованный, которому Господь простил грехи по вере его? Так почему же тому, кто окунается с верой в прорубь, тоже не простятся по его вере?»
Мой ответ: «А что Вы понимаете под словами "по вере"? Каким образом мерите ту веру? Веру расслабленного видел Своим духовным оком Сам Спаситель, впрочем, люди могли тоже оценить произошедшее. Это была удивительная сцена. Расслабленный согласился, а его друзья и родные решились совершить нечто из ряда вон выходящее: потащили его через толпу, разобрали кровлю дома, поднимая вверх и опуская носилки с больным в дом, ко Христу. К Которому не было возможности занести парализованного через двери, перекрытые толпой. Надо было иметь волю, основанную на великой вере, чтобы так действовать!
И мы, размышляя о вере, читаем в Евангелии заповедь Господню об отпущении грехов, данную Церкви через апостолов: "Истинно говорю вам: что свяжете на земле, будет связано на небе; и что разрешите на земле, будет разрешено на небе. (Мф.18:18)". Эти слова тоже входят в понятие христианской церковной веры. На них основано церковное таинство Покаяния, включающее исповедь и отпущение грехов. По вере этой и дано будет нам. Впрочем, есть и грехи, которые не исповеданы: забыты или не осознаны. Они, согласно нашей вере, могут быть отпущены (при искреннем стремлении человека) в таинстве Елеосвящения. Это нам дано и запечатлено в Новом Завете и освящено Церковью, наряду с другими таинствами и заповедями. В итоге, конечно же, Сам Спаситель последняя инстанция. Но подменять обычаями, пусть и красивыми, благочестивыми главные церковные таинства... Это далеко может увести от истинного покаяния. Потому давайте на всё надеяться — но помнить о том, что без Церкви и её таинств, соединённых с нашей деятельной верой и любовью, трудно будет. Бог всем нам заповедал спасение, но теперь чтобы спастись, надо встать и идти. По себе знаю, как это непросто».
