А. Митрофанова: Добрый вечер, дорогие слушатели! В эфире передача Фома – для тех, кто хочет верить. Я — Алла Митрофанова — и в гостях у нас сегодня клирик Казанского собора на Красной площади, протоиерей Игорь Фомин. Добрый вечер, отец Игорь!
О. Игорь Фомин: Добрый вечер!
А. Митрофанова: Я думаю, только ленивый не обратил внимания на тот новостной фон, что нас окружает. Слово «церковь» употребляется не реже, чем, скажем, слово «Москва», а не тот случай, когда можно радоваться, потому что новости, в основном, со знаком минус идут. В этой ситуации, честно говоря, я как верующий человек, озадачена – как на это реагировать и как говорить с моими близкими и друзьями, которых это тоже волнует, но напрямую спросить об этой у священника они не могут, а я могу. Поэтому я решила позвать в эфир отца Игоря и спросить. Как реагировать на эту агрессию, как разделять правду и ложь, как вообще правильнее отнестись к самой церкви в условиях того, что происходит, когда катится такой поток разнообразной брани, не побоюсь этого слова.
Дорогие радиослушатели, вы можете общаться сегодня с нами с помощью смс, наш номер 5544, и в начале сообщения надо поставить две буквы – ГМ (говорит Москва), и мы будем ваши сообщения зачитывать и отвечать на них.
Отец Игорь, установочный вопрос в самом начале программы. А возможно ли вообще, что человек христианин, себя таковым считает, исповедует Христа, но при этом в храм не ходит. Не потому что храма рядом нет, а просто потом, что «а зачем в такие храмы-то ходить? Раз так все плохо»?
О. Игорь Фомин: Да, вы знаете, я бы хотел сначала прокомментировать ваше вступительное слово. Вы сказали, что очень много информации сыпется и в основном это не очень позитивная информация. Я бы добавил, информация не «не очень позитивная», а она наполовину ложная, это надо учитывать, когда мы какую-то информацию принимаем. Нам всегда или что-то недоговаривают – оппозиция церкви о чем-то случившемся, нам заведомо могут что-то приписать, это очень часто, к сожалению часто бывает, что какие-то вещи мы получаем неверно. А теперь, давайте вернемся, к вашему вопросу.
А. Митрофанова: В таком случае попутно хочу спросить у вас – а почему церковь-то со своей стороны молчит? Почему не опровергает ложную информацию? Почему не показывает свою позицию по тем острым вопросам, что накипели и наболели?
О. Игорь Фомин: Ну, вы знаете, если реагировать на все, то просто невозможно будет. Вот представляете, вы приходите и видите в своем университете, где вы преподаете, такую информацию, что Алла Сергеевна два метра ростом, написано. Ну вы раз опровергнете, два, потом другая ерунда возникнет, ну вы скажете «Господи, ну ерунда ерундой, больные люди и тому подобное». Нельзя мне кажется, реагировать серьезно вообще на все. А потом, знаете, иногда хотят этой ложной информацией вызвать на дискуссию, которая не приводит ни к чему. Вы знаете, я как священник, очень часто сталкиваюсь с такими дискуссиями, они совершенно пустые. Часто бывает, что люди не хотят выслушать твое мнение, они хотят только поговорить. Оправдать себя, почему они не ходят в церковь и тому подобное.
Почему они не ходят в церковь?
А. Митрофанова: Потому что она не такая, как им хотелось бы ее видеть, наверное…
О. Игорь Фомин: Верить в душе очень удобно. Бога можно под себя подстроить, любого сделать. Его можно сделать своим собутыльников, своим соблудником – пожалуйста, если ты веришь в душе. Если ты ходишь в храм, где матерь-церковь тебе говорит, что заветы Христа – они такие-то, тогда тебе придется подстраиваться под Бога, а не Бога подстраивать под себя. Это, знаете, можно услышать такое мнение, что церковь это очень неудобная вещь. Действительно неудобная, она и не может быть удобной для этого мира. Она может быть удобной только для ангелов. Церковь может быть только радостной.
А. Митрофанова: Но мы не ангелы.
О. Игорь Фомин: Мы не ангелы, да, но пытаемся ими стать. Церковь может быть только радостной, а удобной для этого мира она быть не может.
А. Митрофанова: Сложно.
О. Игорь Фомин: Нет, очень понятно и просто на самом деле.
А. Митрофанова: Нет, я согласна с вами, такой защитный механизм начинает срабатывать в голове, чтобы себя не менять. Поэтому я найду, в чем обвинить церковь, только бы не менять жизнь.
О. Игорь Фомин: Помните, как в Евангелии, Господь приходит и исцеляет слепорожденного, и его берут книжники, фарисеи, старейшины Иерусалимского храма и начинают допытывать, действительно ли ты был слепым? Действительно ли Он тебя исцелил? Его переспрашивают много раз. Он уже потом не выдерживает этот исцеленный и говорит: "Вы, наверное, тоже хотите стать его учениками?" И эти фарисеи призывают родителей слепорожденного и спрашивают, действительно ли это ваш сын? И действительно ли его исцелил Христос? И они отвечают «мы знаем, что это наш сын, что его исцелили Христос, но как Он его исцелили, мы не знаем». И отказались они от чуда, которое произошло с их ребенком только из-за страха перед обществом. Это страшно, когда человек зависит не от своей совести, а от мнения окружающих.
А. Митрофанова: Задам вам вопрос, который часто слышу от знакомых и друзей. Люди, которые рассуждают о церкви и пытаются что-то понять, говорят «а откуда у вас, у тех, кто ходит в храм, что вы все правильно понимаете о христианстве и Христе? Почему вы себе присвоили это знание, монополизировали его? Почему вы не считаете, что у кого-то может быть свое представление о Боге и оно тоже правильное?
О. Игорь Фомин: Ну во-первых, мы не монополизировали это знание, приходите берите, сколько хотите. Никаких нет ущемлений или задержек, у нас принцип простой: чем больше сеешь, тем больше жнешь. Чем больше раздаешь, тем больше у тебя в душе накапливается.
А. Митрофанова: Это очень хороший принцип, но монополия в данном случае – по-другому ее надо понимать «именно вы всегда правы, а остальные неправы, - откуда вот эта уверенность?» Монополия на правоту.
О. Игорь Фомин: Здесь мы придерживаемся простого принципа: мы являемся наследниками учения, которое не прерывалось со времен Христа, оно прослеживается иерархически и на Священном Писании. Здесь нет никакой выдумки, такой, что кто-то мог бы сказать «вот, это придумали люди». Обвинять церковь в том, что она что-то придумала, это минувшее время, это в советское время большое количество защит на философские темы было по поводу антирелигиозности всякой. Потому что ну попробуй скажи, что это не так, Тебя сразу запишут в оппоненты. То время уже прошло и весь мир признает Библию, по которой живет православная церковь, синодальный перевод, другого более авторитетного источника нету. И естественно, мы можем утверждать, что мы являемся теми хранителями учения Христова, которое Он преподал своим людям.
А. Митрофанова: Вы говорите, что то время прошло, как бы я хотела подписаться под этими словами. Но знаете, поскольку пребываю в этом самом информационном потоке, о котором мы говорили в начале программы, замечаю очень интересную вещь. Риторика людей, которые нападают сейчас на церковь, она принципиально ничем не отличается от той риторики, которую использовали в 20-30-ые годы мои коллеги-журналисты.
О. Игорь Фомин: Она не может отличаться, потому что лукавый, он неискусен, он не творец, он может только повторяться…
А. Митрофанова: Творческий импотент, как мы говорили об этом.
О. Игорь Фомин: Да, он может только повторяться. Поэтому ничего нового здесь нет. Когда смотришь, как спиливают кресты, как танцуют в храме м потом смотришь кадры 20-30х годов, как точно так же танцевали в Троице-Сергиевой лавре в Троицком соборе у мощей преподобного Сергия, то в общем, конечно, оторопь берет, что нас ждет впереди. Неужто тоже самое, что и пережила…
А. Митрофанова: Будем надеяться, что нет.
О. Игорь Фомин: Да, будем надеяться, что нет, но где те люди, что танцевали, и мы видим, что церковь все равно устояла.
А. Митрофанова: Слава Богу, это доказывает только то, что это Богочеловеческий, а не человеческий организм.
О. Игорь Фомин: Да, невозможно идти против рожна, трудно идти против рожна, как Господь сказал апостолу Савлу, тогда еще Павлу «что ты Меня гонишь?» поэтому все эти усилия либеральной массы по раскачиванию церковного корабля, они направлены только на одно, чтобы расшатать устои нашей страны, выбить из… Уничтожить церковь, уничтожить мать, родство, потому что церковь мать, государство нашей российское родилось из церкви, это даже Ключевский сознает.
А. Митрофанова: Ох, сколько человек поспорило бы на эту тему, как бы они почесали языки…
О. Игорь Фомин: Да, сейчас у нас много придумок, но даже Ключевский – страшнейший либерал всех времен и народов, даже он это признавал. Если уничтожить мать, если ее дискредитировать, ее в глазах чад опустить, как говорит сейчас молодежь, то очень многое сейчас пошатнется в государстве.
А. Митрофанова: Мне кажется, беда нынешнего либерального сознания в том, что оно псевдолиберальное, то есть абсолютно нетерпимое к точкам зрения, отличным от собственно той, что исповедуют эти люди, которые называют себя либералами. Вот в этом беда, что они никого не хотят услышать и понять.
О. Игорь Фомин: Я думаю, что либералы, они больше похожи на анархистов.
А. Митрофанова: Давайте вот как, я хочу привести одну аналогию, а вы на нее как-то отреагируете, потому что, возвращаясь к руслу наше сегодняшнего разговора, по поводу того, ходить или не ходить в церковь. Допустим, я люблю оперу, но я при этом не хожу в Большой театр, допустим, мне так не нравится (я сейчас условно говорю), и вообще в других театрах Москвы, где дают оперу, мне тоже не нравится. Но оперу я люблю и я при этом в ней даже разбираюсь. Я в общем даже особо не страдаю, что не хожу на собственно постановки, я могу в интернете записи посмотреть, почитать профильные издания на итальянском языке. Но при этом никуда не хожу. Уместна ли такая аналогия в отношении церкви?
О. Игорь Фомин: Нет, такая аналогия неуместна. Вы знаете, если вы называетесь театралом и не ходите на оригинальные постановки или не слушаете оперу живьем, я не думаю, что вы можете считаться критиком. Я не думаю, что вы сможете разбираться в опере, потому что одно дело увидеть, услышать, а другое дело – это иметь чужое мнение. Сейчас много издается альбомов по иконам, по картинам, но когда ты видишь оригинал, ты понимаешь, что даже суперклассное издание не может отразить. То есть ты должен вживую это сам услышать, осязать. Я думаю, что человек, который говорит, что он христианин, но не принадлежит к матери церкви, наверное, в общем-то, это не так.
А. Митрофанова: Дорогие слушатели, я напоминаю, что у нас с вами есть связь через интернет сообщения, наш номер 5544, в начале сообщения надо написать две буквы ГМ. От слушательницы нашей Светланы поступило сообщение: «К священнослужителям предъявляют более высокие требования. Они проповедуют слово Божие, но сами своими же поступками нарушают заповеди. Лично знаю священника, который разведен и живет с девушкой вне брака. Как после этого можно говорить о соблюдении заповедей?»
О. Игорь Фомин: Светлана, вы совершенно правы, к священникам более строгие требования. И тот случай, о котором вы говорите, это не только недосмотр или слабость священника, но это еще и недосмотр правящего архиерея. Попустительство правящего архиерея. После того, как священник развелся с женой, должен был быть поставлен вопрос о его служении каноническом, должно было быть разбирательство, по какой причине он развелся. А если он живет с другой женщиной, то не имеет права совершать Божественную Литургию, даже отлучения от причастия у него будет серьезное.
А. Митрофанова: А как быть, если ходишь в храм, исповедуешься, причащаешься из чаши, которую держит в руках такой священник, а потом узнаешь такие факты биографии? Получается, что все что было в церкви со мной это недействительно?
О. Игорь Фомин: Нет, нет, нет. Здесь мы не говорим о каком-то магизме или вещах механических. Правильный священник значит правильное таинство. Во-первых, таинство совершается не только священников, оно совершается твоим сердцем. С верой, с которой ты принимаешь. И пока священнослужитель архиереем не отлучен от престола, пока он имеет сан, он имеет право совершать это таинство, только духовная польза – будет ли от общения с таким священником? Это очень большой вопрос.
А. Митрофанова: То есть здесь уже прихожане сами должны это понять?
О. Игорь Фомин: Они должны увидеть и понять, будет ли польза им лично? А когда слова расходятся с делом, тут надо задуматься. Есть такая поговорка: если у тебя аргументов в пользу Христа уже не осталось, можешь начать говорить (здесь аргументы имеются в виду, это дела и твоя жизнь). А таинства, совершаемые этим священником, все действительны, пока он не запрещен в служении.
А. Митрофанова: Мне очень нравится одна аналогия, которую диакон Андрей Кураев (исполняет функции иностранного агента) привел в одной из своих книг: священник, это желобок, по которому течет родниковая вода. Он имеет в виду благодать, Которая от Бога. Речь идет о том, что какой бы ни был желобок, на качестве воды это не сказывается, она как была родниковая, так и остается, даже если он заржавевший.
О. Игорь Фомин: На свойства воды это не влияет, но если желобок ржавый, гнилой и тому подобное, то вода и останется мокрой. Но если она будет с примесями, это большой вопрос, можно ли ею пользоваться.
А. Митрофанова: Дорогие слушатели, я напоминаю, что мы говорим о том, должен ли христиан ходить в храм. Телефон для смс связи с нами 5544, в начале сообщения две буквы ГМ. Из-за скандалов последнего времени многие, кто симпатизировал церкви, но в храм не ходил, отшатнулись от церкви и говорят, пусть сначала от грехов своих отмоются, а мы там посмотрим…
Отец Игорь Фомин: Нет, эти скандалы многих людей и привели в храм. Я лично крестил людей, которые после этих скандалов пришли в храм и стали прихожанами. По крайней мере, трех человек я могу показать. Мне кажется, что людей, которые задумались о церкви больше, чем отшатнулись. Это один момент. Второй момент, вы знаете, за все время со скандала с этими женщинами, вы знаете, Алла Сергеевна, прихожан у нас много, но только с четырьмя или пятью об этом разговаривал, остальных это не интересует.
А. Митрофанова: То есть на самом деле, вся эта пена находится на периферии жизни церкви, не касаясь ее основ глубин? Как обидно, что все об этом только и пишут, а самое главное ускользает…
А. Митрофанова: Мы говорим о том как правильно относиться к той лжи и правде, звучащей в адрес церкви, как правильно реагировать на критику конструктивную и деструктивную, которая обращена сейчас в адрес церкви в огромном количестве. Хотелось бы спросить о. Игоря, чем отличается вера от религиозности. Как понять, бывает человек много лет ходит в храм, но так особо ничему и не научился, не научился реагировать на критику, которая поступает в адрес церкви.
О. Игорь Фомин: Вы задаете очень сложный вопрос. Поскольку, если верующий человек, который регулярно ходит в храм, вдруг скажет "О, вот, теперь я стал лучше!», это тупик. Это страшная вещь. Другой вариант, когда человек говорит, вот я хожу-хожу в храм, а становлюсь все хуже и хуже. Как к этому относиться. Последний вариант он совершенно нормальный. Духовное зрение человека становится острее и глубже, самокритика увеличивается, человек предъявляет к себе все большие требования. Поэтому нельзя никого судить. Как говорит апостол Павел: «Я никого не сужу и себя не сужу. Есть на то судящий меня Бог» (см. Рим. 2, 3-4). У нас есть заповеди, которые мы должны соблюдать. И вот соблюдение этих заповедей дает возможность Богу творить чудеса в нашей жизни, вводить нас в Царствие Небесное. Как отличить веру от религиозности. Есть интересная пословица: религиозность это когда человек приходит к Богу, а вера это когда Бог приходит к человеку. Так оно и есть на самом деле. Религиозный человек может соблюдать все обряды, ходить в храм, в воскресную школу и т.п., но может забывать о таких глобальных вещах как милость и любовь, и быть страшным судиёй, всем вокруг. Человек верующий он, напротив, предъявляет претензии к себе, к нему в гости пришел Бог, который есть в первую очередь любовь. Этот человек начинает всех остальных оправдывать, которые задевают его. Мы тут должны различать, что есть враги личные, а есть враги общественные. Личным врагам мы должны подставлять щеки, этим личным врагам, а к общественным врагам отношение очень конкретно выражено в евангельском принципе «Нет любви большей, чем душу свою положить за други своя» (см. Ин. 15, 13). Так, например, если враг нападает на твою страну, иди и защищай, нападают на церковь, на соседа – иди и защищай, колотят бомжа – иди и защищай, поскольку колотить никого нельзя. Когда человек начинает любить всех – вот это человек верующий. Когда человек может чем либо пожертвовать свои ради другого – он верующий, если человек соблюдает только обряды - он религиозен.
А. Митрофанова: 5544 Номер для СМС. Вопрос слушателя Анатолия, без знаков препинания. «Зачем надо помиловать панк-кощуниц?» Или «Зачем? Надо помиловать панк кощуниц». И так и так можно прочитать.
О. Игорь Фомин: Ну во первых, панк-молебен должен совершаться в панк-храме. Они вторглись на чужую территорию без спроса, неуместно. Помиловать? Но они что хотели, то и получили. Они хотели известности – они ее получили.
А. Митрофанова: Но два года они, наверное, не хотели.
О. Игорь Фомин: Вы знаете, их, наверное, об этом не предупредили, но это было заложено в каком-то плане. Та защита, которая пыталась их защищать, она сделала абсолютно всё для того, чтобы их посадили. Значит, это кому-то надо было. По этому поводу мне рассказали хороший анекдот: две коровы в стойле беседуют. Одна говорит другой – Послушай, тебе не кажется, как-то странно, нас вот кормят, поют, доят, моют, ухаживают за нами… Нас, наверное, на мясо хотят зарезать? Вторая корова отвечает: знаешь, ты меня замучила своей теорией мирового заговора. Если мы будем относиться к панк-молебну так что, ну нечего-де было этим теткам делать и вот они пошли, станцевали, спели, перепутали просто танц-площадку, место где нужно выступать, тогда действительно это не имеет ничего общего с теорией мирового заговора. Но если принимать во внимание, что они рецидивистки, они уже танцевали в Елоховском соборе, тогда их просто отпустили, ну пошалили девочки. Но во второй раз это уже не прошло, потому что это тогда было бы и в третий, шестой раз и т.д.
А. Митрофанова: Проблема, как я понимаю, заключается в том, что непонятно, по какой статье должно рассматриваться это дело. Поскольку в нашем правовом поле имеется огромная брешь и этот случай во всех красках показал это. Я думаю, надо срочно разрабатывать решение и очень, надеюсь, что оно уже в процессе выработки.
О. Игорь Фомин: Не от всего можно везде постелить соломку, т.е. ты сначала падаешь, а потом понимаешь, что именно здесь надо было организовать газон, а не закатывать асфальтом. Да, это произошло, теперь надо, чтобы этого больше не повторялось. И не только с православной церковью. Мы знаем некоторое время назад в Оренбурге кто-то на синагоге нарисовал свастику. Ну им дали одному 5, другому 6 лет, за кражу телефона. Их обвинили еще в краже телефона. Судили и за свастику и за кражу телефона, все об этом молчали, но дали за кражу телефона, поскольку у нас нет закона, предусматривающего наказание за такое оскорбление верующих. А вот, например, убийство мусульманских лидеров. По какой статье судить? Убивали не просто людей, а целенаправленно по религиозным мотивам. А такой статьи у нас нет – убийство по религиозным мотивам. Бред. Не надо ждать пока примут закон – надо сразу реагировать.
А. Митрофанова: Может ли человек, который ходит в храм, участвует в таинствах, считает себя верующим, а не религиозным человеком, может ли он быть не согласным с мнением отцов, сейчас мы видим много священников на телеэкранах, слава Богу, наверное. Возникает много вопросов. У человека несогласного с мнением священника, возникает внутренний конфликт – это же священник говорит, значит, он всегда прав.
О. Игорь Фомин: Вы не правы. Священник, конечно, может ошибаться и ошибается. Во-вторых, со священником спорить можно и нужно, если у вас есть такая возможность. В апостольских правилах даже говорится, что если священник говорит какую либо ересь с амвона, то да будет извержен из сана. Это тоже, значит, возможно, и предполагалось святыми отцами. Поэтому со священниками нужно беседовать, спорить. Или вот наши радиослушатели могут по СМС или телефону высказывать свое мнение, не соглашаться, поспорить. Или поддержать.
А. Митрофанова: Где границы послушания церкви? Что это такое? Вот христианин должен проявлять послушание матери Церкви, где его рамки?
О. Игорь Фомин: Рамки – это Священное Писание. Церковь - это не какое-то самостоятельное учреждение, но богоустановленный институт, которому дано Священное Писание. Священное Писание – это определенная культура. Культура жизни христианина. Что такое культура – это, во многом, просто запреты. Просто такое слово красивое придумали. Всем понятно, что нельзя сморкаться в штору, это нужно делать в платок, нельзя чавкать во время еды и т.п. Все с этим согласны. Никто с этим не спорит. Т.е. культура делает возможным общение людей. Без напрягов и смущений. В частности нормы поведения за столом. Вилка в левой руке, нож с котлетой в правой - все понятно. В Церкви точно также. Есть определенная культура общения друг с другом. Послушание матери Церкви. Мы не просто соблюдаем заповедь не укради, мы еще пытаемся любить. Не воровать, не потому что это только плохо, но и потому что мы можем обидеть человека, сделать ему больно, нанести ему рану. И Священное Писание говорит об этом всегда и везде.
А. Митрофанова: Речь идет только о культуре поведения? Желательно на женщине платок, юбка и т.п. общепринятые рамки поведения в церкви.
О. Игорь Фомин: Нет, конечно, культура гораздо шире здесь понимается. Под культурой тут нужно понимать и взаимоотношения человека с Богом, с людьми и с самим собой, я подразумеваю строй всей жизни. Здесь отчасти действительно всё просто, но с другой стороны и сложновато. Принципы, в общем, очень простые: люби ближнего, и через любовь к ближнему ты сможешь любить Бога, а полюбив Бога, делай что хочешь. Это такая провокационная формулировка, но полюбив Бога и ближнего, ты уже не будешь делать, что хочешь. Эта формулировка мне очень нравится, честно говоря.
А. Митрофанова: Иными словами, если хочешь научиться не есть людей – есть такое место, где могут тебя этому научить.
О. Игорь Фомин: Не совсем так. Церковь не может научить, она может показать красоту человека в его идеальном замысле, красоту жизни. Человек мыслится как тот, кто должен сорадоваться Богу, мы можем сорадоваться Богу, и вот Церковь может показать как этому можно сорадоваться, как можно действительно любить ближнего. И вот тут уже важен твой личный выбор – готов ли ты сорадоваться Богу и любить ближнего. Для этого потребуется приложить усилия и много культурных ограничений себе поставить.
А. Митрофанова: О роли пастырей хочу вас спросить. Вот, например, человек, став жертвой информационного давления, негатива, сомневается в достоинстве этого места, отходит от церкви, реже ходит в храм, охладевает в вере, должен ли священник как-то надавить, попытаться объяснить и т.п.?
О. Игорь Фомин: Он должен больше внимания уделить этому человеку. Тут как с детьми – вот проблемные дети, трудные, болеющие требуют больше родительского внимания, заботы. Родители их больше любят, видимо, потому что больше сил на них потрачено. Поэтому священник, если у человека возникает такая проблема, должен больше уделить внимания такому человеку.
А. Митрофанова: А как пастырь должен правильно его воцерковить. Как говорят, первые десять лет человек – неофит. Как с нами неофитами правильно работать? Что нужно делать?
О. Игорь Фомин: Если у тебя нет больше аргументов, нужно говорить о Христе. В первую очередь священник должен взять человека за руку и пройти вместе с ним этот путь. В протестантской среде есть такой даже принцип «12 человек». Пастырь, у них там во многих деноминациях нет священства, в смысле как у нас священства, у них вот наставники. У наставника может быть только 12 человек, с которыми он занимается, читают они Евангелие, там учат и т.п. Потом они когда подрастут - у каждого из этих 12 появляются свои 12. Такая вот пирамида. Это отчасти правильно, потому что когда под твоим началом 12 человек ты можешь им уделить времени столько – сколько им нужно и даже в 2 раза больше чем им нужно. Поэтому это важная задача священника, он на это и поставлен, чтобы приходящего в храм человека взять за руку и пройти с ним вот эти первые шаги.
А. Митрофанова: А возможно ли объяснить человеку, находящемуся за церковной оградой, который понимает Церковь как иерархическую структуру РПЦ, так часто Русскую православную церковь именуют люди со стороны, можно ли попытаться ему что-то объяснить, что же там происходит, если он закидывает тебя вопросами, как объяснить, откуда вся эта негативная информация.
О. Игорь Фомин: Конечно, нужно объяснять, если человек спрашивает – значит нужно отвечать, с терпением, вниманием, просто. Пусть эти вопросы буду некорректные, наивные, что часто и бывает. Если человек видит участие в его жизни - любовь, простоту, не только пастыря, священника, но и просто прихожанина. Вот тогда все меняется в разы. Я приведу пример, мы живем за городом, в деревне Перхушково, храм Покрова Божией Матери. Там вот батюшка смог так воспитать всех работников храма, что все очень внимательны ко всем приходящим. Никогда не укорят, не сделают замечания. Даже если что-то вопиющее происходит – это всегда настолько корректно, в третьем лице будет сказано, что диву даешься. Вот такой приход может ответить на любые вопросы. Даже тем людям, которые видят в церкви только иерархическую структуру, хотят над ней посмеяться и т.д. Потому что против внимания, простоты и любви никакого оружия нет, как бы ты к ним не относился, как бы их не костил, у тебя все равно в душе что-то повернется и скажешь – ну, ладно, хотя бы в покое их оставлю. Мы настолько истосковались по простому вниманию, открытости, простоте, теплому отношению, ну общество в целом истосковалось, что любой человек сразу на это откликнется.
А. Митрофанова: Я согласно с вами. Может быть вся информационная пеня, которая вокруг церкви образовалась, обнажила проблему качества нашей веры, нашего христианства. Это не вопрос самобичевания, а вопрос для размышления. Может бы, действительно, не умеем объяснить людям, которые в этом нуждаются, которым это интересно, и желали бы увидеть в нас людей лучше хоть чуть-чуть чем остальные, а мы вот такие самые обычные на самом деле со всеми недостатками и т.п.
О. Игорь Фомин: Понимаете, вот если я начну вам вторить, и поддерживать вас, это и будет то самое смирение, которое должно быть, а если я буду с вами спорить, противоречить, вы знаете - это не так, это будет опять же нескромное поведение, вы задали провокационный вопрос. Я могу вас поддержать, сказав, что страдает не христианство, а лично каждый из нас, христианство оно замечательно и прекрасно и будет стоять до скончания века, и христиане они будут и добрые и замечательные всегда будет являться тот светильник духа, который покажет каким должен быть настоящий христианин и люди церковные будут тянуться к нему. Во все времена были свои старцы, мученики, блаженные, которые являются светом, которым движется человечество. Эта ситуация должна показать, что нам надо в себе что-то улучшать, менять, реагировать, нужно быть готовым к любым провокациям, но не в смысле необходимости всё просчитать, но быть ближе к Богу.
А. Митрофанова: Иногда и слышать те вопросы, которые нам задают.
О. Игорь Фомин: И отвечать на них обязательно.
А. Митрофанова: Последний вопрос. Учитывая текущую информацию о церкви, которая льется на нас, что нужно знать о Церкви, чтобы уметь отделять правду от лжи.
О. Игорь Фомин: На этот вопрос тут вот СМС-ка пришла в начале передачи «Могу ли я, так сказать, раскреститься? Дело не в храмах, панк-молебнах, священниках. Надо читать Капицу, Стивена Хокинга, Жореса Алфёрова. Наука ставит во главу угла знание, Церковь – веру». Как можно ответить на такой вопрос? Это просто личная позиция этих ученых. Очевидно, что знание и вера друг другу не противоречат, а скорее дополняют друг друга и позволяют быстрее, увереннее двигаться к Богу. Тут можно вспомнить и академика Павлова, и профессора медицины, святителя Луку Войно-Ясенецкого, академика Дмитрия Лихачева и массу других глубоко верующих людей, в том числе и наших не менее уважаемых современников.
