Дверь, которая всегда открыта

Сейчас уже известны многие из имен российских новомучеников, тысячи которых убиты и погребены в никем не отмеченных могилах; десятки и сотни тысяч исповедников прошли лагеря. А перед нами – история человека, которого не расстреляли в юности, не убили на войне, не посадили в тюрьму. Всю свою жизнь, по собственным его словам, он прошел рядовым. Казалось бы, обыкновенный юноша из обыкновенной семьи…

Вера в Бога – преступление против партии

– Глеб, – обращается ко мне мама, – пойди встреть на углу Новослободской и Сущевского вала отца Владимира*. К нему под благословение не подходи. Он будет в гражданской одежде. Только не стой на углу как вкопанный, а похаживай и следи, не идет ли дядя Володя. Я так и делаю. Увидав отца Владимира, я бросаюсь к нему. Чуть заметным движением руки и взглядом он охлаждает мой пыл. Мы молча идем домой.

Протоиерей Глеб Каледа. “Записки рядового”

Нельзя говорить в школе о том, что веришь в Бога. В 20-х годах Глебу еще нет и десяти лет, но он уже знает – их семья необычна, они верующие. Со всех сторон раздается: “Бога нет!”, а в их доме, за плотно закрытыми дверями, совершается молитва. Только одному школьному другу Глеб Каледа сказал о своей вере, а в остальном круг общения семья вынуждена была ограничить такими же тайными православными христианами. Среди ближайших друзей была семья священника Владимира Амбарцумова, и с его дочерью Лидией Глеб дружил с детства. Отца Лидии Владимировны, духовника семьи Каледа, арестовали и расстреляли; гибель в гонениях ждала и следующих четырех духовников Глеба. Это было время, когда произнесенные вслух слова “я – христианин” почти равнялись словам “я – мученик”, как в эпоху Римской империи.

В 1941 году Глеб окончил школу, собрался поступать в институт, но через несколько дней началась война. Его забрали на фронт, и всю войну будущий пастырь прошел связистом, начальником радиостанции дивизиона “катюш”. На всю жизнь Глеб Каледа запомнил военные годы. “Война – вещь страшная, жестокая, ее не следует смотреть”, – писал он позже, однако даже на фронте не переставал учиться; поначалу дело доходило даже до конфликтов с армейским начальством, запрещавшим носить в солдатском ранце учебники. Битва под Сталинградом, на Курской дуге, под Кенигсбергом… Глеб был награжден несколькими орденами, в том числе орденом Боевого Красного знамени, но ни разу не был ранен, что уже само по себе чудо. Брат же его, Кирилл, с войны не вернулся.

После Победы Глеб поступил в Московский геологоразведочный институт. Поначалу из таких, как он, то есть демобилизованных, составили отдельную, “слабую” группу Д-1, но позже, увидев, что бывалые солдаты проявляют не меньшие способности к учебе, чем вчерашние школьники, распределили студентов по основным группам. Так началась научная карьера Глеба Каледы, ученого-геолога с мировым именем, профессора, доктора наук, автора множества работ и исследований по литологии и петрографии**. И все годы научной деятельности Глеб Александрович все так же вынужден был скрывать, что он – верующий…

Тайное священство

Если мы причислим к лику святых всех наших новомучеников, то святых в Русской Православной Церкви будет больше, чем во всех поместных Церквах вместе взятых.

Протоиерей Глеб Каледа. “Записки рядового”

В 1951 году, окончив институт и поступив в аспирантуру, Глеб Александрович Каледа женится на Лидии Владимировне Амбарцумовой, дочери своего первого духовника. Свадебное путешествие они проводят в геологической экспедиции, да и всю жизнь потом Глеб ни на минуту не позволяет себе отдыхать: он трудится и в выходные, и на работе, и дома, и даже в вагоне метро. Даже на больничной койке, уже будучи при смерти, в свои последние дни заканчивает статьи, редактирует и подписывает оттиски, пишет письма друзьям и близким…

Кстати, семья Каледа – сама по себе удивительна. Отец Лидии Владимировны, священномученик Владимир, мечтал, чтобы среди его потомков было двенадцать священников. Так и произошло. У отца Глеба и матушки родилось шестеро детей и множество внуков, и двое из сыновей стали священниками, настоятелями московских храмов, а одна дочь – игуменией. Некоторые родственники со стороны священника Евгения Амбарцумова, брата матушки Лидии, тоже пошли по стопам деда-священномученика, и таким образом исполнилась высказанная однажды отцом Владимиром мечта. Кстати, в храме, построенном на месте массовых расстрелов в Бутово, служит сейчас внук отца Владимира, священник Кирилл Каледа.

С 1951 года Глеб Каледа был духовным сыном владыки Гурия (Егорова) и архимандрита Иоанна (Вендланда), впоследствии митрополита Ярославского и Ростовского. Поскольку вскоре они оба были отправлены служить в Среднюю Азию, общение происходило в основном по переписке. Здесь надо сказать, что вследствие чудовищных по размаху репрессий в советские годы был момент, когда весь церковно-административный аппарат Русской Церкви состоял из Патриарха Сергия (Страгородского) и… его машинистки. До 1943 года Церковь находилась вовсе вне закона, но и годы спустя найти опытного духовника было не так-то просто. Специальные органы зорко следили за тем, чтобы священниками не становились люди с высшим образованием и большим жизненным опытом, а тем более занимавшие какие-то высокие светские посты. Власть стремилась не только подорвать Церковь, но и подорвать доверие к Церкви, разрешая назначать для служения в интеллигентскую столицу только молодых и зачастую не получивших светского образования пастырей – и желательно откуда-нибудь с Западной Украины или из Сибири. Церковь отчаянно нуждалась в хороших священниках, но явно рукоположить их зачастую было невозможно.

И тогда возникла нужда в священниках тайных.

Мы Его последователи. Сказано не “не волос с головы человека”, а “вашей”. Судьба наша слагается несколько иным образом. Нам надо отдать себя Его воле – и только.

Священник Глеб Каледа. Из письма к Лидии Владимировне Амбарцумовой

…Только самые близкие люди знали, что в 1972 году Глеб Александрович Каледа, оставаясь руководителем отдела в научном институте, принял священный сан. Одна монахиня, друг семьи, будучи посвящена в тайну, по рассеянности подала за него однажды в храме записку, где его имя было упомянуто вместе с саном – иерей Глеб, и ниже были записаны имена всех членов семьи Каледа. Алтарник, читая записки, заставил себя промолчать, понимая, что даже в храме никто не должен узнать о тайном священстве обычного на вид прихожанина.

Восемнадцать лет в обыкновенной советской квартире многоэтажного панельного дома, выделенной наконец-то многодетной семье ученого Глеба Каледы, в его собственном кабинете, за плотно занавешенными окнами совершались богослужения. Священнической ризой была скатерть, на которую нашивались, а потом каждый раз аккуратно спарывались кресты; подризник хранился среди постельного белья, чтобы при обыске сойти за ночную рубашку. Чашей для Причастия служил новый хрустальный фужер, а для извлечения частиц из просфор был специально куплен скальпель, с которым отец Глеб потом и служил до самой смерти. Почти каждое воскресенье вся семья и немногочисленные посвященные в тайну друзья собирались на Литургию. Раскладывался большой этюдник – престол, и в соседней комнате включалось радио, чтобы даже соседи не услышали: в этой квартире, как в древних катакомбах первых веков Церкви, втайне от мира совершается богослужение Любви, принесение бескровной Жертвы.

“У священника, как и у врача, дверь должна быть всегда открыта”, – говорил отец Глеб. Желающих пройти Таинство Покаяния он исповедовал в своем кабинете часами, но и позже, уже открыто служа на приходе и исповедуя десятки людей, никогда не торопился. Тем более он не признавал практики общей исповеди, которая в советские годы возникла из-за того, что власти не поощряли особо близкие контакты священников с мирянами.

На работе никто не знал, что Глеб Каледа – священник. Его, доктора наук, немедленно ждал бы арест, узнай кто-нибудь правду. В то время многие вынуждены были скрываться так годами – не из страха смерти или тюрьмы, нет; просто открытые гонения, как ощущали все, могли в любой момент начаться вновь, и тогда, чтобы в Церкви остались пастыри и совершались богослужения, власть ничего не должна была знать об их тайном служении.

Так ли страшен Дарвин?

– Зачем тебе совесть? – спрашивал его офицер Красной Армии, узнав о его вере в Бога. Он остался непонятен и для многих своих невоцерковленных коллег по научной деятельности.

– Как так, талантливый ученый и вдруг верит в Бога, да еще стал священником?

Священник Кирилл Каледа. “Дорогою волхвов”, воспоминания об отце

В Советском Союзе официально, на уровне идеологии, считалось, что Вселенная существовала вечно и неизменно – ведь иначе пришлось бы допустить, что она была когда-то создана, и мог возникнуть вопрос – Кем создана?.. Несмотря на появление исследований по космологии, доказывающих, что Вселенная возникла около 10-15 миллиардов лет назад и постоянно расширяется, доступ к таким трудам был ограничен, и обывателю было сложно продраться сквозь “научные доказательства” крайнего материализма. Отец Глеб Каледа как ученый не мог не видеть надуманность противоречий между наукой и Священным Писанием, повествующим о создании мира Богом. “Малое знание удаляет от Бога, а большое приближает к Нему” – эти слова Фрэнсиса Бэкона стали девизом всех научных работ ученого.

Труд “Библия и наука о сотворении мира”, ходивший в самиздате из рук в руки, после долгих лет преследования и Церкви, и науки впервые сообщал о том, что настоящее знание всегда подтверждает свидетельства Библии, так же как правильное понимание Писания учит видеть и понимать красоту мира. Кстати, как протестантские, так и православные креационисты совершенно напрасно ведут борьбу с фундаментальной наукой, объявляя всякую эволюцию природы современным мифом и даже ересью: они борются с научной космологической теорией развивающейся Вселенной так, как боролись с ней коммунистические атеисты в Советском Союзе.

“В настоящее время и Православие, и наука нуждаются в апологетике”, – говорил священник Глеб Каледа, и однажды даже вышел из состава редколлегии одного православного журнала, когда в нем была напечатана антинаучная “креационистская” статья. Сам он всегда занимал эволюционистскую позицию в вопросах сотворения мира, настаивая на безостановочном творческом влиянии Бога на процесс развития и украшения Вселенной*. Отец Глеб видел цель своего научного служения в познании законов изменения мира, определенных Богом.

Движение в сторону любви

Однажды ко мне, окормлявшему заключенных в одной из московских тюрем, пришла девушка с просьбой исповедовать и причастить ее жениха, находящегося в тюрьме. Я согласился, и она уехала домой, где рассказала бабушке жениха, что ее внука будет причащать священник Иоанн Каледа. Та вдруг спросила:

– А это не сын тюремного священника Глеба Каледы, который спас моего отца? И рассказала удивительную историю, которую оставил ей ее покойный отец.

В 30-е годы этот человек сидел в лагере. Однажды во сне ему явился человек, который представился как тюремный священник Глеб Каледа и рекомендовал ему поскорее попроситься на хозработу внутри лагеря. На следующий же день тот попросился на такую работу и получил ее, а вскоре его прежняя бригада была послана в так называемую командировку, то есть на работы в особо тяжелых условиях, и никто не вернулся живым.

В то время Глеб Александрович Каледа был подростком. Рукоположен он был лет через сорок без малого, а еще почти через двадцать лет после рукоположения стал тюремным священником.

Священник Иоанн Каледа. “Чудо, связанное с отцом Глебом”

В 1990 году, когда советская власть уже, можно сказать, дышала на ладан и новых гонений можно было не опасаться, священник Глеб Каледа вышел на открытое служение. Поначалу его назначили служить в храм святого Илии Обыденного, в котором семья Каледа была прихожанами много лет, а после того как он стал ректором православных катехизаторских курсов и сотрудником вновь созданного Отдела по религиозному образованию и катехизации, батюшка служил в храме преподобного Сергия Радонежского в Высокопетровском монастыре. Между прочим, именно из катехизаторских курсов впоследствии вырос Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет. Духовное образование Глеб Александрович Каледа, ученый с мировым именем, ценил не меньше, чем светское.

…”Шестой коридор” в Бутырке – это коридор, где раньше сидели смертники, а сейчас сидят те, кто получил пожизненное заключение. Туда не проникнуть человеку с воли, да и мало кто стремится попасть к тем, кого общество отвергло, спрятало за десять замков, признало неспособным к нормальной жизни. Но священник Глеб Каледа приходил к ним, пока у него были силы. Он говорил с преступниками о Христе, исповедовал их, причащал, или просто сидел, обняв смертника и прижав его голову к своей груди, и молился. Он видел, как меняются люди, если чувствуют любовь к себе – и любовь Божию, и любовь человеческую. Отец Глеб боролся за отмену смертной казни, говоря, что мы присуждаем к смерти одного человека, а казним уже другого. Надо сказать, что священник Глеб Каледа был практически первым, кто начал тюремное служение после перестройки, а сейчас его дело продолжают уже очень многие пастыри.

С самого рождения я не знал, что значит отцовская любовь. И сколько ни пытался, не могу понять этого. И вот уже в тридцать лет, в этом возрасте, когда уже и забыл о том, о чем мечтал в детстве, вдруг встречаешь Человека, который сделал почти невозможное. Поверьте, я был просто потрясен. Этот человек вернул мне почти забытую мечту моего детства. Более того, он воплотил ее в реальность. Я понял и узнал, что такое любовь отца. Такое не передашь словами…

Андрей, заключенный. Из письма к Л.В. Каледа

Священник Глеб Каледа скончался 1 ноября 1994 года в Боткинской больнице после тяжелой болезни. Последние его слова были: “Не волнуйтесь, мне очень хорошо”. Письма и соболезнования, приходившие от всех любивших батюшку людей, Лидия Владимировна бережно сохранила, и они были изданы вместе с трудами отца Глеба и воспоминаниями о нем издательством Зачатьевского монастыря в Москве. Книга называется “Священник Глеб Каледа – ученый и пастырь”, а в скором времени должен выйти и фильм об отце Глебе.

…Наверное, здесь нужно написать о том, как его подвиг всегда будут помнить благодарные потомки, и сказать о том, что сейчас он в раю и молится о нас. Но мы лучше предоставим слово одному из тех, кто знал его при жизни:

Вопреки традициям, я не стану желать Батюшке Царства Небесного – Оно просто создано для таких, как он, иначе и не может быть.

Дмитрий, заключенный. Из письма к Л.В. Каледа.

Благодарим Василия Глебовича Каледу за предоставление фотографий из семейного архива.

Работы отца Глеба Каледы:

Христианские чудеса. Туринская плащаница

Туринская плащаница

Читайте также:

Могила для 20 тысяч человек: как помнить о каждом? Интервью с отцом Кириллом Каледой