В 1595 году появилось выдающееся литературное произведение, повествующее о любви и верности и о том, как человеческая слепота и злоба помешали двум людям создать средоточие этих самых любви и верности — семью. Я говорю о «Ромео и Джульетте». А вот в 1547 году, почти за полвека до бессмертной пьесы Шекспира, появилось другое произведение о любви и верности — «Повесть о Петре и Февронии Муромских» — история о том, как любовь и верность, прошедшие через испытания, семью рождают. Петр и Феврония, так же как Ромео и Джульетта, должны преодолеть человеческую ограниченность и злобу. Но муромские святые создают семью, в которой взращивается любовь.
Я бы не хотел противопоставлять или даже сопоставлять два этих текста с художественной точки зрения. И не склонен считать «Повесть о Петре и Февронии» нашим ответом Шекспиру, тем более что муромская история была написана раньше. Однако воспринимая оба текста как смысловую параллель, я убеждаюсь, что «Повесть о Петре и Февронии Муромских» — произведение, не менее значимое для мировой культуры и для понимания человеческих отношений, чем повесть, «печальнее которой нет на свете», и вот в каком смысле: если любовь не создает семью — это всегда трагедия. Дай Бог, чтобы она была не столь роковой, как у героев Шекспира, но в той или иной степени трагедия случится всегда. Конечно, и в семье много своих драм и трудностей, но без семьи все происходит не так, как Бог о человеке задумал. Уже в первой книге Библии говорится о том, что нехорошо человеку быть одному (Быт 2:18).
На свете сохранилось немного экземпляров первого полного издания Шекспира, так называемого фолио. И во всех библиотечных экземплярах страшно замусолены одни и те же страницы: сцена в саду из «Ромео и Джульетты», называемая также сценой на балконе. Это свидетельствует о том, что слова, которыми Ромео и Джульетта (точнее — Уильям Шекспир) говорят о любви, по силе и красоте могут считаться непревзойденными. И что же? — эта великая любовь погибла, потому что и родители Джульетты, и друзья Ромео, и Тибальд, и Парис, как будто сговорившись, проявили, кажется, всю возможную греховную тупость и злобу, чтобы погубить ее.
А вот в истории Петра и Февронии есть, на мой взгляд, несколько удивительных моментов, которые чрезвычайно значимы. Их можно назвать четырьмя уроками муромских святых. Во-первых, князь Петр неслучайно заболевает и исцеляется Февронией именно после победы над драконом: человеку недостаточно быть «победителем»; победа в бою не освобождает от зла. Зло человек преодолевает в своей целостности, соединившись с женщиной в любви, создав семью. Сейчас принято смеяться над тем, что старинные романы обязательно кончались свадьбой, а в этом есть глубокий смысл, важнее которого только концовка, типичная для Александра Грина: «Они жили долго и умерли в один день» (заметим, что именно так умирают Петр и Феврония). Во-вторых, муромские бояре поставили князя Петра перед выбором: власть или семья. Выбирая последнюю, Петр останавливается на той ценности, без которой человек не может реализоваться. В-третьих, те же бояре, изгнавшие княжескую чету из города, вынуждены были просить ее о возвращении; это можно понять как намек на то, что без семьи не может быть полноценного общества, но, пожалуй, главное здесь то, что не нужно бороться со злом ни хитростью, ни силовыми методами, потому что оно выдыхается перед лицом Божией правды. И в-четвертых, выражаясь современным языком, у Петра и Февронии в отношениях не все было всегда гладко. Ведь князь далеко не сразу принял решение жениться на простолюдинке, это решение было в каком-то смысле проблемным. Да и не видим мы, чтобы он «пылал» чувством, делая предложение. Изгнание расставило все точки над i, некоторым образом не просто скрепило, а зацементировало их брак, — это было испытание, которое они выдержали.
А вообще что же получается — сначала возникла семья, а уже потом в ней родилась любовь? Как-то это нелогично с точки зрения современного человека, не правда ли? Но как раз это мне кажется наиболее значимым. Принято считать (особенно среди молодых людей), что любовь — это то, что лежит в истоке человеческих отношений. А дальше возможно всякое: любовь прошла, «завяли помидоры», можно разбежаться, нельзя заставлять ни себя, ни другого и т. д. Но это возникающее в начале чувство — сильное, чистое, эмоциональное — правильнее было бы назвать влюбленностью, и она может перерасти в любовь, а может — и нет. И чтобы это случилось, влюбленность должна пройти закалку. Нравится это кому-то или нет, но эта закалка — не в цветах, подарках и встречах, а в жертвенности, в готовности поставить интересы этого человека перед своими. И в таких случаях обязательно получаешь ответ. Ведь люди в семье движутся сонаправленно...
Петр и Феврония — исторические персонажи, реально существовавшие люди. Ромео и Джульетта гениально заимствованы Шекспиром из итальянской литературы. Уменьшает ли это ценность их истории в наших глазах? — нет, и свидетельство тому — зачитанные страницы, на которых юные новобрачные, обреченные на разлуку и смерть, беседуют о соловье и жаворонке и тем самым — о своей любви. И жаль того человека, который скажет, что его интересуют более масштабные события и переживания! Жаль то общество, в котором властители дум от лица широких масс безответственно заявляют, что Шекспир устарел!
…В иронической, но неизбывно горькой книге Карела Чапека «Апокрифы» есть один, посвященный Ромео и Джульетте. Молодой знатный англичанин, современник Шекспира, путешествует по Италии. В Вероне его застигает ливень, и добродушный патер приглашает его зайти и переждать. Молодой человек рассказывает, как дорога ему Верона по воспоминаниям о Ромео и Джульетте. Патер же горячо возражает: все было не так, у них действительно была детская привязанность, но Ромео был шалопай, ранил графа Париса, бежал в Мантую, а Джульетта и Парис поженились. Графиня Джульетта родила восьмерых прекрасных детей и достойно прожила жизнь как прекрасная мать и верная супруга.
Потрясенный англичанин говорит, что в пьесе все прекраснее, а патер отвечает, что нет ничего хорошего в том, что двое молодых людей расстаются с жизнью, и гораздо прекраснее настоящая жизнь Джульетты — счастливый брак и материнство.
Остается только напомнить читателю, что и это — тоже литература, а настоящая литература всегда оставляет нас во власти глубоких размышлений...
