Должны ли супруги верить в одно и то же?

― Отец Михаил, наша тема «Должны ли супруги верить в одно и то же?». Может ли здесь быть однозначный ответ? Есть известная цитата Экзюпери о том, что любить ― это не смотреть друг на друга, а смотреть вдвоем в одну сторону. Как можно понимать эту фразу? Любящие люди обязательно должны иметь общие взгляды?

― Если любящие люди имеют общие взгляды, это очень сильно облегчает им жизнь. Должны или не должны? Как в религиозной жизни, так и в любви всякая наша обязанность ― это все-таки вещь добровольная. Когда мы говорим, что супруги что-то кому-то должны, это не потому, что у них есть какие-то внешние оградительные обязательства. Это долженствование, как говорят немцы, проистекает из внутреннего желания быть вместе с любимым человеком. Думаю, эта фраза Экзюпери на самом деле о том, что важно не только быть влюбленным и не отрывать взгляда от любимого, важно и на весь остальной мир смотреть отчасти его глазами. По крайней мере, в той общей парадигме ценностей, которую он разделяет.

Могу сказать по личному опыту ― а я служу на Кавказе и не раз общался с семейными парами, у которых разные религии, разные взгляды вообще на духовную жизнь:  это очень тяжело, когда ты любишь человека, но какие-то главные, центральные для тебя вещи он не разделяет.

Приведу один пример.

Мне довелось общаться с женщиной, которая тридцать лет состоит в браке с человеком другой религии. Сначала все было хорошо, он был номинально верующим, не протестовал против ее веры, а потом, с возрастом, стал приходить к своей религиозной традиции, и жизнь этой женщины превратилась в ад. Он требовал прятать иконы под кровать, и она фактически была вынуждена молиться под кроватью, потому что никакой другой возможности не было. Она ездила в храм Божий, чтобы исповедаться и причаститься, через десятки километров, под предлогом посещения каких-то родственников. Хотя религиозные воззрения у ее мужа не изменились, просто стали строже, и он стал гораздо нетерпимее.

Разность вер ― это всегда большая проблема, большая задача, как в духовной жизни, так и в быту для обоих супругов. Тем более и православие, и ислам, которые чаще всего взаимодействуют, имеют достаточно строгие религиозные традиции. Если следовать канонам, то и там, и там не должно быть браков с иноверцами. Они допускаются только при условии, что дети будут воспитаны в «своей» религиозной традиции.

Отсутствие единства мировоззрения ― большой вызов для будущего семьи. Когда мы молоды, влюблены, когда нам кажется, что свет в окошке ― это наш любимый человек, все остальное видится незначительным и неважным. Но ведь брачные обещания мы даем и за себя тридцатилетних, и за себя сорокалетних, и за себя шестидесятилетних. То есть в идеале мы собираемся всю предстоящую жизнь прожить с этим человеком. А юноше или девушке в шестнадцать или даже двадцать лет трудно объяснить, что вопрос отношений с Богом ― вещь очень серьезная. И с возрастом мы начинаем больше внимания уделять этой сфере. Если сейчас нам кажется, что это неважно, то не факт, что через два-три десятка лет это будет нам неважно. Да и беда большая, если к возрасту зрелости, а то и старости это останется неважным. Потому что непонятно, для чего мы тогда живем, в чем смысл нашей жизни.

Если же мы изначально верующие люди и для нас смысл жизни ― это служение Богу, если для нас это не игра, не какая-то культурно-этническая традиция, то эти вопросы не могут не вставать. Как правило, вступая в брак, девушка думает, что юноша изменится, что она сможет его перевоспитать. А юноша, наоборот, думает, что девушка никогда не изменится. И оба ошибаются.

― Что же делать, если молодые люди с разным мировоззрением полюбили друг друга? Стоит ли им связывать свою жизнь?

― Если они уже встречаются, если они уже фактически создали семью и осталось только решить вопрос, узаконить это или не узаконить, то, как священник, я могу сказать, что лучше вступить в брак. Блуд всегда хуже брака. Зарегистрировать свои отношения ― значит попытаться взять на себя ответственность хотя бы перед обществом, перед государством, перед людьми, уж если не перед Богом. И в целом Церковь, снисходя к немощи своих чад, признает такие браки семьями. Хотя, конечно, мы всегда призываем венчаться.

Если же говорить о более ранней стадии отношений, мне вспоминается недавний вопрос от читателя журнала «Фома», на который я отвечал. Молодой парень рассказывает: у него есть девушка, в семье которой мать принадлежит к одной религиозной традиции, а отец ― к другой. Сама девушка равнодушна к религиям. Парень пытается на нее повлиять, подсовывает ей книжки для знакомства с православием, а она говорит: я не буду это читать. И он спрашивает, что ему делать?

Что же, действительно, делать в такой ситуации? Во-первых, молиться за нее, чтобы Господь умягчил ее сердце и открыл ей, что жить без Бога ― значит жить без смысла. Во-вторых, понять, что книжки ― это не наш метод. Только личный пример. Когда человек открыто исповедует свою веру, говорит о ней, не стесняясь, когда он молится ― и не тайно, не украдкой, без стыда, это вызывает уважение и определенное понимание. Да, возникнут какие-то вопросы. И когда они возникнут, на них нужно отвечать. С любовью, но четко и прямо. Так, путем каждодневного примера исповедания своей веры, каждодневного явления того, что верующим быть лучше, чем неверующим, легче будет прийти к какому-то общему знаменателю. Для нас этот знаменатель, конечно, вера во Христа. И наша миссионерская задача ― постараться воцерковить своих близких.

― А слова апостола Павла «Неверующий муж освящается женою верующей, и жена неверующая освящается мужем верующим» разве не означают, что не нужно пытаться воцерковить своего неверующего супруга?

― Апостол скорее говорил о том, что, если изначально в супружеской паре получилось так, что один супруг уверовал, а другой ― нет, то расставаться не надо. Это не повод для расставания. Ведь у Павла мы читаем также и другие строки: что когда избирается дьякон, или священник, или епископ, то он должен прежде всего быть хорошим семьянином и воспитать свою семью в вере.

Да, в отношении неверующих Церковь канонически мягче, чем в отношении представителей другой религии. Потому что в таком случае это человек верующий, но, как мы понимаем, верующий ложно, не так, как должно. Однако эта «мягкость» не снимает с нас обязанности своим примером любви показывать, что верующим быть лучше, и пытаться вести человека к Богу. Начните молиться за своего супруга. Не надо книжки подсовывать, вера не в книжках. Она в людях. Видели когда-то верующего человека ― видели, что Бог есть. Господь открывается каждому, а как ― это всегда большой секрет. Поделиться этим опытом можно только через свой пример следования Христу.

Ведь это естественно ― делиться с любимым человеком чем-то дорогим. Разве мы не поделимся с любимым вкусным лакомством, или самым ярким впечатлением нашего дня? Как же можно не делиться самой большой драгоценностью, которая у нас есть, ― верой в Бога?

Здесь, конечно, очень полезно задать себе вопрос: каков я как пример веры и благочестия? Как говорил один святитель XX века, «пакость сделаешь ты, а ругать будут всю Русскую Православную Церковь». В семейной жизни так же: я, будучи православным, волей-неволей являю собой образ православия для своих невоцерковленных близких. И если я ставлю себе задачу поделиться с ними своей верой, хорошо бы трезво оценивать, что моя вера со мной сделала. Сделала ли она меня хоть немного лучше? Чему я научился, кроме умения говорить «спаси, Господи», «во славу Божию» и «Господи, помилуй»? Что еще?

Даже с этой стороны цель воцерковить ближнего видится полезной. Это полезно для нас самих. Получится ― хорошо, не получится ― так хоть сам стану чуть-чуть православным.

― По Вашему опыту, большая ли разница между браком с атеистом и с человеком другой религии? Где проще, где сложнее?

― Среди атеистов есть две группы ― это безбожники и агностики. Воинствующих безбожников, богоборцев, которые имеют определенную аргументированную, сформулированную, логически выстроенную систему убеждений, сейчас меньшинство. Причем меньшинство исчезающее, потому что это перестало быть социально одобряемым. Большинство неверующих сейчас ― агностики, то есть те, кто просто не хочет брать на себя ответственность. Ведь если признать, что Бог есть, надо что-то делать, как-то отвечать за свое поведение, а отвечать не хочется. Агностики, как правило, не настроены агрессивно по отношению к вере и верующим. Сами верующие тоже разные. Кто-то воцерковлен по-настоящему, кто-то может максимум повторить Символ веры, и это уже много. Поэтому в каждом случае история индивидуальна.

В целом же двум носителям религиозной традиции найти общий язык проще. Потому что, по крайней мере, каждый понимает, какие ценности имеют значение для другого верующего. Но в то же время в быту столкновение религиозных традиций представляется неизбежным. Потому что семьи живут не в вакууме. 

Особенно это касается представителей ислама ― это всегда несколько поколений родственников вокруг. И все они из самых благих побуждений норовят вмешаться в семейную жизнь и воспитать, как у них положено веками, новую девушку, которая к ним пришла. Хотя бы внешне превратить ее в «свою». Поэтому в быту супругам разных вер выстраивать отношения сложнее. А с атеистом, наоборот, в быту будет легче, так как вера супруга или супруги и все, что с ней связано во внешней жизни, его не интересует. Но по этой же причине с ним будет сложнее общаться и находить взаимопонимание.

― Бывает, что два человека, создавая семью, верят в одно и то же. Но в течение жизни чье-то мировоззрение меняется, и из-за этого могут начаться разлады, конфликты. Как тут быть?

― Нередко случается, что создают семью люди номинально православные, но вопросами веры не интересующиеся. А потом вдруг один из них становится новоначальным, и тут, как в церковном анекдоте, ― один святой и пять мучеников вокруг. Человек от ревности не по разуму пытается срочно воцерковить всех окружающих, обзывает их грешниками, заставляет поститься против их воли и так далее. Если этот человек я, моя задача ― понять, что, когда мы пытаемся что-то сказать о Боге, то неизбежно говорим о любви. Потому что Бог ― это любовь. И без любви о Нем говорить не просто бессмысленно, а вредно. Всякое наше слово ― и обличения, и проповеди ― должно быть наполнено любовью к тому, до кого мы пытаемся это слово донести. Неудачные примеры ревности вызваны прежде всего тем, что мы во главу угла поставили свою праведность, а не любовь к человеку, с которым живем. Понятно, что праведности ни на грош, но, начиная кого-то чему-то учить, мы вдруг решаем, что она у нас есть. А ее нет, как и любви. А раз нет любви, нет Бога. Без Божьей помощи мы неизбежно потерпим поражение.

Если «стремительно уверовал» не я, а моя супруга или супруг, нужно так же стремительно его приземлять. Нужно вступать в диалог, но не кричать и ругаться, а спокойно говорить:

«Дорогой мой, а где любовь во всем этом? Да, мы грешники, но мы же твои любимые грешники, не просто какие-то грешные грешники с улицы, мы грешники, которые тебе родные. А как же две заповеди, на которых весь Завет держится, что надо любить Бога всем сердцем и любить ближнего, как самого себя? Да, ты Бога возлюбил, ты молодец, а как насчет ближнего? Давай сразу две заповеди будем исполнять ― ближних тоже любить».

И чем больше будет любви, тем меньше будет конфликтов. Любовь ― это же мир, кротость и далее, по апостолу. А нелюбовь ― это ссоры и желание сделать по-моему.

Самый страшный случай, конечно, когда прежде верующий человек отходит от веры. Отходит совсем или переходит в другую религию. Мы живем в перспективе вечности, в перспективе ответа на Страшном суде, и должны понимать, что эти действия не сиюминутны. Это поверхностный, обывательский взгляд: подумаешь, верил-верил человек во Христа, вдруг что-то с ним произошло ― стал верить в какого-нибудь другого бога. Потом, может быть, вернется в христианство. Для нас, верующих людей, это очень серьезно. Это не просто вопрос вкусов, это вопрос нашего спасения, нашего будущего, вечности в будущем.

― Что делать человеку, если супруг отпал от Церкви? Или, еще хуже, попал в деструктивную секту? Является ли это основанием для развода? Существуют какие-то церковные правила на этот счет?

― Попадание в какой-то религиозный культ ― это попадание в зависимость, причем тяжкую и опасную для психики. Тут, как и с любой другой зависимостью (алкогольной, наркотической), нужно смотреть на степень опасности и на ту индивидуальную ситуацию, в которой оказался человек. Не бежать от него срочно, только узнав, что он вступил в секту, а первым делом понять, нет ли возможности его спасти. Советоваться с духовником или просто со священником, мнению которого мы доверяем, обращаться в специальные антисектантские центры. Конечно, в Москве таких центров больше, в регионах меньше, но нужно искать.

Есть ли необходимость разводиться с таким человеком? Только в определенных обстоятельствах ― например, когда эта зависимость приводит к насилию, когда начинают воздействовать на детей. Тогда уместно задуматься и о своем, и об их будущем и, чтобы спастись, в том числе, духовно, расстаться. Но это исключение. Надо понять, насколько мы этого человека любим, насколько он нам дорог. Если мы скажем: «Ну и катись ты, слава Богу, что есть повод с тобой развестись», то секта скорее послужит поводом для развода, чем причиной. Надо честно спросить себя, всё ли мы сделали для того, чтобы его спасти?

Если всё-таки доходит до расставания, то нужно помнить, что церковного развода не существует, так как не может быть возврата данных супругами обетов. «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает». Поэтому в Церкви нет понятия «развод», а есть понятие распада семьи. Это всегда трагедия. И есть понятие благословения повторного брака. Церковь, снисходя к своим чадам и их немощам, дает благословение на второй, иногда даже, в порядке исключения, третий брак. Причин для этого немного, все они оговорены в специальном перечне. Сектантство в этом перечне приравнивается к зависимостям, и супруг, ставший инициатором развода с зависимым, не лишается права на повторный брак. 

― Какие трудности могут возникнуть у супругов с разными мировоззрениями при воспитании детей? Возможно ли воспитание в христианской вере, если муж и жена разных религиозных убеждений? А если один из супругов атеист?

― Воспитывать детей вообще очень сложно, потому что воспитываем мы их исключительно собственным примером. Слова имеют мало эффекта, дети очень быстро научаются отключать слух от мозга и все неважное для себя успешно не слышать и мгновенно забывать. Но они воспитываются нашим примером. И когда примеров два, и они разные, в худшем случае развивается шизофрения, а в лучшем ― умение лицемерить.

Когда один из родителей атеист, очень сложно воспитать детей в любви ко Христу. Если они видят, что один Христа любит, а другой не любит совсем. Но это не безнадежно. Гораздо труднее с представителями других вер. Например, в исламе строго-настрого заповедано, что если уж мусульманин взял себе в жены христианку или иудейку, то его дети, по Корану, должны быть мусульманами. Особенно это касается сыновей. Это нужно осознавать, когда христианка решается на межрелигиозный брак. Я знаю много историй, когда именно религиозное воспитание детей становилось спустя годы причиной распада таких семей. Потому что отец начинал давить на уже более-менее взрослых детей, они сопротивлялись, и в результате мужчина ополчался на веру своей жены не потому, что он в принципе против этой веры, а потому что дети оказались в другой религиозной традиции. Это проблема.

Приведу личный пример. Недавно у моей старшей дочери, студентки, в группе проводили опрос о смысле жизни. Практически все мусульмане назвали смыслом своей жизни свою религию. Ни один христианин так не сделал. То есть для этих ребят, как и для огромного множества наших единоверцев, христианство смыслом жизни не является. Чувствуете разницу? Да, мы русские, мы православные, это что-то данное по умолчанию, это хорошо, но смысл жизни не в этом. Почему так ― это не к ним, это к нам, христианам, вопрос.

А что касается браков с неверующими, то тут многое зависит от нас. Когда у детей перед глазами два примера, к определенному возрасту перед ними встает вопрос, какой из примеров привлекательнее. Поспать в воскресенье утром, потом пойти развлекаться в торговый центр или просто просидеть в телефоне целый день? Или в восемь утра уже быть в храме на службе, где непонятно что читают и поют, где ты стоишь, тебя толкают, телефон доставать не дают, еще и какие-то действия заставляют совершать ― креститься, причащаться?.. Понятно, что в определенном возрасте будут большие трудности. Но если пример нашей веры будет ярким и несомненным, то и супруг, и дети смогут убедиться, что верующим быть лучше, приятнее, честнее.

Главное, чтобы наше православие не было фарисейством, чтобы оно не ограничивалось одной внешней формой. Форму можно скопировать. Можно научить ребенка креститься, говорить «простите», «благословите», класть земные поклоны. Пока маленькие, они даже иногда с азартом это делают. А вопрос в том, чтобы передать любовь к Богу. Если мы сами Бога не любим, и у нас от православия только форма, а не содержание, что передавать-то тогда? Надо заботиться о воспитании себя прежде всего. Если любовь к Богу в нас есть, если мы чувствуем Его присутствие в своей жизни, ходим перед Богом, как ветхозаветные праотцы говорили, нам будет что передать детям, и им будет чему подражать. И конечно, надо молиться и о супруге, и о детях, уповать на помощь Божью. На свои силы рассчитывать в этих обстоятельствах бесполезно, только на помощь Бога и Его силу.

― В семьях, где родители придерживаются разных убеждений, встречается такой подход: давать детям право выбора веры, когда они вырастут. Стоит ли так делать? Чем это может обернуться?

― Безответственный подход, который свидетельствует о теплохладности самих родителей. Вера в Бога для них первостепенной не является, духовной жизни в семье нет, разве что одна форма, а есть только причисление себя к той или иной религиозной традиции. Лукавый не ждет, когда ребенок вырастет и определится! Он влагает в душу ребенка те же самые греховные склонности, что и в душу взрослого. Зачем ему ждать, когда у ребенка появится крестик, ангел-хранитель как некоторая защита от его дьявольских воздействий? Нет защиты, нет благодати Святого Крещения ― да прекрасно, можно что хочешь с этим ребенком делать, как хочешь им вертеть. Сейчас мы откроем Интернет, игроманию попробуем подключить, потом какие-нибудь непристойные картинки в определенном возрасте, какое-нибудь обжорство, да мало ли что еще. Страсти как болезни ― они не ждут, пока ребенок вырастет, они действуют немедленно, прямо сейчас, как только получают такую возможность. Может быть, детей еще и не лечить, а ждать совершеннолетия? Дьявол не ждет, в отличие от таких ленивых и безответственных родителей.

Здесь не право выбора, здесь просто не из чего выбирать. Если сердце горит от любви к Богу, ты делишься ей со своими детьми. Если ты действительно этим живешь и это для тебя дорогая и любимая часть жизни, то надеяться, что твои дети останутся в стороне, невозможно. А когда «пусть сам решает» ― либо у тебя за ребенка сердце не болит, либо тебе поделиться с ним просто нечем.

― Что Вы можете посоветовать парам, которые сталкиваются с проблемами из-за различий в вере? Как быть, если самый близкий человек не может разделить с тобой такую важную часть жизни?

― Мы как-то привыкли думать, что живем в православной стране и хотя бы со своими единоверцами говорим на одном языке. А на практике иногда приходится кому-то объяснять очевидные для нас вещи. Но в том-то и дело, что не всем нашим согражданам, землякам, коллегам по работе, даже не всем членам нашей семьи эти вещи очевидны. Увы, у каждого своя картина мира, своя правда в нем, свои представления о ней. Зачастую эти представления кажутся нам абсолютно странными, нереальными, но факт есть факт. Мы должны понимать, что далеко не все люди, с которыми мы по жизни сталкиваемся, общаемся, воспринимают мир таким, каким воспринимаем его мы.

А уж когда жизнь свела верующего с неверующим или верующим во что-то другое, эта наша разность проявляется в еще большей степени. Потому что верим в невидимое, как в видимое, и чаем исполнения ожидаемого, как уже упоминаемый апостол Павел писал. А для человека других взглядов это совершенно непонятно.

И здесь нам приходится аккуратно, спокойно и внимательно доносить свою позицию. И при этом повторять те же самые аргументы, которые повторяли апостолы и их ученики в первые века христианства, когда римские граждане на них с подозрением смотрели. Нет, мы не сумасшедшие, нет, мы не выпили лишнего, нет, мы действительно так верим и так живем. Это образ нашей веры, который определяет образ нашей жизни. Нет, мы не какие-то страшные сектанты, нет, от нас никому не будет плохо. Мы не разрушаем семьи, мы не против государства. И так далее. На самом деле выясняется, что мы сегодня повторяем слова наших очень далеких предков, живших в языческой стране. И они всё так же актуальны.

А как быть с близким человеком? Повторюсь, молиться о нем, просить Бога, чтобы его сердце открылось, самому своей жизнью стараться показать смысл и красоту своей веры. Говорить о Боге, но так, чтобы наши слова не были просто сотрясением воздуха, а чтобы за ними стояла наша жизнь. Стремление к тому, чтобы супруг стал верующим, у нас никто не отнимает, опять же не потому что мы должны, а потому что это естественно ― с любимым человеком делиться самым дорогим. Кто знает, может быть, именно наше слово заронит в его сердце желание познакомиться поближе с этим самым Богом, с Которым я знаком, а он еще нет? Может быть, не сразу, но когда-нибудь.

― О чем стоит договориться супругам разных вероисповеданий «на берегу», чтобы сохранить брак на долгие годы? Можно ли сойтись на одной вере? И что делать, если не сошлись? Любовь есть, но есть и риск, что все развалится. Как быть? К чему готовиться?

― Готовиться к тяготам и лишениям семейной жизни. (Смеется) На самом деле в основе семьи должно лежать взаимное уважение. Именно из него вырастает настоящая, серьезная, зрелая, спокойная любовь. Влюбленность пройдет, два-три года ― и пыл схлынет, а дальше либо останется взаимное уважение, либо не останется.

Расхождения в главных мировоззренческих вопросах, видимые уже в начале отношений, могут в будущем стать камнями преткновения, теми самыми, о которые спотыкаются и падают.

Если уже сейчас мы видим эти камни, будут ли у нас силы справиться с ними потом? Сейчас мы молодые, пылкие, горячие, кажется, горы свернем. Да стоят горы, как стояли. А своего ближнего ты готов потерпеть или не готов? Разница между человеком, которого мы любим и которого не любим, очень простая: кого мы любим, того оправдываем. Вот для себя мы всегда находим оправдание, также и для своих любимых людей. А для нелюбимых мы всегда находим обвинение.

Когда мы думаем, создавать ли семью, представим себе простую вещь: наша любимая (или любимый) что-то сделала не то, не так, как нам бы хотелось, мы ее скорее оправдываем или обвиняем? Если уже сейчас мы говорим: «Она, конечно, хорошая, я ее, конечно, люблю, но…», все, что было до «но», можно зачеркивать. Либо нужно это «но» принять во внимание и понять, готов ли я идти с этим дальше.

В жизни выигрывает тот, кто мыслит на более далекую перспективу. В семейных отношениях мыслить перспективой года-двух-пяти лет ― это несерьезно. Семейные отношения ― это перспектива всей жизни. Если для нас это не так, то это не семья, а легализация удовлетворения своих потребностей. А христианская семья отличается тем, что я готов с этим человеком еще и в вечности быть рядом. Если люди венчались ― уж точно. Дорогой христианин, а готов ли ты видеть эту девушку всю свою оставшуюся вечность? Этот вопрос нужно обязательно себе задать.

Один современный батюшка, православный педагог, привел очень хорошую аналогию. Помните песенку про козлика? Вот смотрите, бабушка козлика любила? Любила. Если бы он заболел, она бы его лечила, беспокоилась о нем? Да. Если бы он погиб, она бы плакала? Плакала. А волк козлика любил? Любил. А если бы козлик заболел, он бы его лечил? Нет, он бы его съел. А если бы козлик погиб? Он бы радовался, он бы опять-таки его слопал, да и все. Так вот, разница в том, что бабушка-то любила козлика, а волк любил козлятинку. И прежде чем решать для себя, создавать семью или нет, девушка должна понять: молодой человек любит козлика или козлятинку? И молодой человек должен понять, а что, собственно говоря, связывает его с этой девушкой? Готов ли он видеть ее рядом через двадцать, тридцать, сорок лет ― не такой красивой, не такой стройной, не такой молодой? Не такой веселой, в том числе благодаря ему. Обремененной детьми, заботами, беспокойствами. Это такая основополагающая история, чтобы понять: ― любовь ли это?

Чаще всего молодые люди все равно ответят «да». Молодости свойствен оптимизм. Тогда терпи, несмотря ни на какие различия. Тогда работай, рвись, вкладывай. Брак ― это то, во что надо вкладывать. Он отнимает силы, и телесные, и душевные, средства, время ― по-другому не бывает. Если есть разногласия, надо разговаривать, стараться их преодолеть, идти на компромиссы. Это касается и разногласий в духовной жизни. 

Подготовила Ольга Дмитриева