Совместный проект журналов «Фома» и «Новый мир» — рубрика «Строфы» Павла Крючкова, заместителя главного редактора и заведующего отдела поэзии «Нового мира».

Борис Пастернак:

Говорят, в подмосковном Переделкине ещё встречаются старожилы, которые могут описать исчезнувший вид из окна дачного кабинета Бориса Пастернака. Что же было  видно в те времена, когда мемориальный музей поэта еще не был признан? Оказывается, за полем, нынче густо застроенным коттеджами, просматривались погост и золотистые купола храма Преображения Господня. А если приглядеться внимательней, различались и верхушки трех сосен, под которыми более полувека тому назад похоронили поэта, одухотворившего своими стихами эти места. С печальной гордостью вспоминаю сейчас, как однажды мне посчастливилось оказаться в группе посетителей, которым показывал дом Бориса Пастернака его сын и биограф — Евгений Борисович. Он подвел нас к окну, вытянул руку, и мы увидели эти деревья, из которых доныне выжила только одна сосна.

Когда я думаю об этом, пытаюсь утешиться мыслью, что здешняя природа все равно остается нетронутой в его гениальной лирике, ведь там — все бессмертно, все навсегда.

«В траве, меж диких бальзаминов, / Ромашек и лесных купав, / Лежим мы, руки запрокинув / И к небу головы задрав. // Трава на просеке сосновой / Непроходима и густа. / Мы переглянемся — и снова / Меняем позы и места».

В редкой книжке «Пастернаковское Переделкино» литератор и звукоархивист Лев Шилов вспоминает об одном диковинном признании знаменитого соседа Пастернака по Переделкину. Аудиозапись того монолога сохранилась, и я, волнуясь, переписываю сюда его начало. «Если бы я не был так стар, — говорил весной 1964 года Корней Иванович Чуковский, — я нашел бы себе новую профессию. Я стал бы гидом по переделкинским местам, связанным с поэзией Пастернака. Я повел бы туристов вот к такой-то березе, которая увековечена им, к такому-то ручью, который был им воспет. Я показал бы поле, по которому он проходил ежедневно, я показал бы те дома, те пейзажи, те леса, которые в его стихах живут до сих пор, и будут жить вечно…»

Перечитаем его стихи, вот эти три. Вы знаете: минуты сопричастности, счастья, чуда.

Борис Пастернак:

Август

Как обещало, не обманывая,

Проникло солнце утром рано

Косою полосой шафрановою

От занавеси до дивана.

Оно покрыло жаркой охрою

Соседний лес, дома поселка,

Мою постель, подушку мокрую,

И край стены за книжной полкой.

Я вспомнил, по какому поводу

Слегка увлажнена подушка.

Мне снилось, что ко мне на проводы

Шли по лесу вы друг за дружкой.

Вы шли толпою, врозь и парами,

Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня

Шестое августа по старому,

Преображение Господне.

Обыкновенно свет без пламени

Исходит в этот день с Фавора,

И осень, ясная, как знаменье,

К себе приковывает взоры.

И вы прошли сквозь мелкий, нищенский,

Нагой, трепещущий ольшаник

В имбирно-красный лес кладбищенский,

Горевший, как печатный пряник.

С притихшими его вершинами

Соседствовало небо важно,

И голосами петушиными

Перекликалась даль протяжно.

В лесу казенной землемершею

Стояла смерть среди погоста,

Смотря в лицо мое умершее,

Чтоб вырыть яму мне по росту.

Был всеми ощутим физически

Спокойный голос чей-то рядом.

То прежний голос мой провидческий

Звучал, не тронутый распадом:

«Прощай, лазурь преображенская

И золото второго Спаса

Смягчи последней лаской женскою

Мне горечь рокового часа.

Прощайте, годы безвременщины,

Простимся, бездне унижений

Бросающая вызов женщина!

Я — поле твоего сражения.

Прощай, размах крыла расправленный,

Полета вольное упорство,

И образ мира, в слове явленный,

И творчество, и чудотворство».

1953

Когда разгуляется

Большое озеро как блюдо.

За ним — скопленье облаков,

Нагроможденных белой грудой

Суровых горных ледников.

По мере смены освещенья

И лес меняет колорит.

То весь горит, то черной тенью

Насевшей копоти покрыт.

Когда в исходе дней дождливых

Меж туч проглянет синева,

Как небо празднично в прорывах,

Как торжества полна трава!

Стихает ветер, даль расчистив,

Разлито солнце по земле.

Просвечивает зелень листьев,

Как живопись в цветном стекле.

B церковной росписи оконниц

Так в вечность смотрят изнутри

В мерцающих венцах бессонниц

Святые, схимники, цари.

Как будто внутренность собора —

Простор земли, и чрез окно

Далекий отголосок хора

Мне слышать иногда дано.

Природа, мир, тайник вселенной,

Я службу долгую твою,

Объятый дрожью сокровенной,

B слезах от счастья отстою.

1956

Тишина

Пронизан солнцем лес насквозь.

Лучи стоят столбами пыли.

Отсюда, уверяют, лось

Выходит на дорог развилье.

В лесу молчанье, тишина,

Как будто жизнь в глухой лощине

Не солнцем заворожена,

А по совсем другой причине.

Действительно, невдалеке

Средь заросли стоит лосиха.

Пред ней деревья в столбняке.

Вот отчего в лесу так тихо.

Лосиха ест лесной подсед,

Хрустя обгладывает молодь.

Задевши за ее хребет,

Болтается на ветке желудь.

Иван-да-марья, зверобой,

Ромашка, иван-чай, татарник,

Опутанные ворожбой,

Глазеют, обступив кустарник.

Во всем лесу один ручей

В овраге, полном благозвучья,

Твердит то тише, то звончей

Про этот небывалый случай.

Звеня на всю лесную падь

И оглашая лесосеку,

Он что-то хочет рассказать

Почти словами человека.

1957

БОРИС ПАСТЕРНАК. «НИКОГО НЕ БУДЕТ В ДОМЕ…»

БОРИС ПАСТЕРНАК. НОЧЬ

БОРИС ПАСТЕРНАК. ДУРНЫЕ ДНИ

БОРИС ПАСТЕРНАК. В БОЛЬНИЦЕ

БОРИС ПАСТЕРНАК. БЫТЬ ЗНАМЕНИТЫМ НЕКРАСИВО…

ВЕЛИКАЯ СУББОТА

РОЖДЕСТВЕНСКИЕ СТИХИ БОРИСА ПАСТЕРНАКА

Рисунок Анны Музыки

1
0
Сохранить
Поделиться: