Белый пух лебедей. Стихи юных воинов и поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- Telegram
- Viber
- РЎРєРѕРїРСвЂВВВВВВВВровать ссылку
Леонид Крапивников, 19 лет (19.12.1921– 22.09.1941)
Алексей Лебедев, 29 лет (1.08.1912– 15.11.1941)
Борис Смоленский, 20 лет (24.07.1921– 16.11.1941)
Василий Кубанёв, 21 год (13.01.1921– 6.03.1942)
Владислав Занадворов, 28 лет (15.09.1914 – 27 или 28.11.1942)
Захар Городисский, 19 лет (12.12.1923 – 12.08.1943)
Ариан Тихачек, 20 лет (28.01.1923 – 9.10.1943)
Георгий Суворов, 24 года (11.04.1919 – 14 или 18.02.1944)
Дмитрий Удинцев, 24 года (10.10.1919 – 25.06.1944)
Юрий Дивильковский, 19 лет(11.03.1924 – 5.03.1944)
В нынешних «Строфах» — наше приношение памяти десяти погибших во время Великой Отечественной войны воинов-стихотворцев.
У этой истории есть свое начало.
В декабре 2020-го мы напечатали стихи шести авторов из мемориальной антологии «Ушли на рассвете», составленной писателем Дмитрием Шеваровым.
«Строфы» — совместный проект журнала «Фома» и «Новый мир» о творчестве поэтов XX-XXI веков. Автор проекта: Павел Крючков.
Недавно в издательстве «Никея» вышло значительно дополненное издание книги, которая теперь называется по строке Окуджавы — «До свидания, мальчики». В подзаголовке: «Судьбы, стихи и письма молодых поэтов…» Воскрешение памяти, знаю от составителя, продолжается и поныне.
Мы выбрали больше имен и увеличили количество стихотворений.
После обсуждения макета и оформления оставалось вступление. И тут — случилось.
Я решил взглянуть на электронную версию прежней публикации: вспомнить, как это было. И оказалось, что ещё четыре года назад на сайт журнала пришел комментарий: «Найдены тетради со стихами Ариана Тихачек (мой родственник со стороны двоюродного деда). Тетради, материалы готовы передать Дмитрию Шеварову для публикации…»

Получив адрес читателя, сразу же написали письмо и получили ответ. Слава Богу.
Возвращаясь к вступлению, думаю о том, что мои сыновья – ровесники большинства этих солдат и офицеров.
На каком небе сейчас их души?..
«…Мамочка, когда я уезжал, мы договорились с тобой, что, как только начнутся солнечные дни, ты закроешь стекла моего шкафа, чтобы книги не выгорали».
С некоторыми судьбами и стихами, благодаря неустанным поискам составителя, мы встречаемся только сейчас, на страницах антологии «До свидания, мальчики».
Там же, плечом к плечу и те, чьи произведения открылись еще в 1960-х.
Название публикации — строчка из стихотворения, которое вы прочтете.
Что-то ангельское слышится в этих словах и образах.

Леонид Крапивников, 19 лет (19.12.1921– 22.09.1941)

Геньке
Навсегда мы в сердце сохранили Солнечные пятна на стене. Мы ладонью зайчиков ловили. Не поймали. Нет. Нынче наше детство миновало. Отзвенело, как ручьи весной. Мы с тобой шагали от вокзала Незнакомой улицей прямой. Только глаз одних не позабыли, У которых смех на самом дне. Счастье мы ладонями ловили. Не поймали. Нет. 1938–1940
Алексей Лебедев, 29 лет (1.08.1912– 15.11.1941)

Тебе
Мы попрощаемся в Кронштадте У зыбких сходен, а потом Рванётся к рейду серый катер, Раскалывая рябь винтом. Под облаков косою тенью Луна подёрнулась слегка, И затерялась в отдаленье Твоя простёртая рука. Опять шуметь над морем флагу, И снова, и суров, и скуп, Балтийский ветер сушит влагу Твоих похолодевших губ. А дальше — врозь путей кривые, Мы говорим «Прощай!» стране. В компасы смотрят рулевые, И ты горюешь обо мне. …И если пенные объятья Нас захлестнут в урочный час, И ты в конверте за печатью Получишь весточку о нас, — Не плачь, мы жили жизнью смелой, Умели храбро умирать — Ты на штабной бумаге белой Об этом сможешь прочитать. Переживи внезапный холод, Полгода замуж не спеши, А я останусь вечно молод, Там, в тайниках твоей души. А если сын родится вскоре, Ему одна стезя и цель, Ему одна дорога — море, Моя могила и купель. Август 1941
Борис Смоленский, 20 лет (24.07.1921– 16.11.1941)

***
Пустеют окна. В мире тень. Давай молчать с тобой, Покуда не ворвётся день В недолгий наш покой. Я так люблю тебя такой — Спокойной, ласковой, простой… Прохладный блик от лампы лёг, Дрожа, как мотылёк, На выпуклый и чистый лоб, На светлый завиток. В углах у глаз — теней покой… Я так люблю тебя такой! Давай молчать под тишину Про дни и про дела. Любовь, удачу и беду Поделим пополам. Но город ветром унёсен, И солнцу не бывать, Я расскажу тебе твой сон, Пока ты будешь спать. 1939
Василий Кубанёв, 21 год (13.01.1921– 6.03.1942)

***
По полю прямому В атаку идут войска, Штыки холодеют, Колотится кровь у виска. Из дальнего леса, Из тёмного леса — дымок. Один покачнулся, К земле прихильнулся и лёг. — Товарищ, прости нас, Чуток полежи, погоди, Придут санитары, Они там идут позади. — Я знаю. Спасибо. Ребята, вот эту шинель Потом отошлите В деревню на память жене. А кончится битва — Солдат не судите чужих. Прошу, передайте: Я с ними боролся за них. 1940

Владислав Занадворов, 28 лет (15.09.1914 – 27 или 28.11.1942)

***
Над моею кроватью Все годы висит неизменно Побуревший на солнце, Потёртый походный рюкзак. В нём хранятся консервы, Одежды запа`сная смена, В боковом отделеньи — Завёрнутый в кальку табак. Может, завтрашней ночью Прибудет приказ управленья, И, с тобой не простившись, Рюкзак я поспешно сниму… От ночлега к ночлегу Лишь только дорога оленья Да в мерцании сполохов Весь берег, бегущий во тьму. Мы изведали в жизни Так много бессрочных прощаний, Что умеем разлуку С улыбкой спокойной встречать, Но ни разу тебе Не писал я своих завещаний: Да, по совести, что я И мог бы тебе завещать? Разве только, чтоб рукопись Бережно спрятала в ящик И прикрыла газетой Неоконченный лист чертежа, Да, меня вспоминая, Склонялась над мальчиком спящим, И отцом бы, и матерью Сразу для сына служа. Но я знаю тебя — Ты и рукопись бережно спрячешь, От людей посторонних Прикроешь ревниво чертёж, И, письма дожидаясь, Украдкой над сыном поплачешь, Раз по десять, босая, Ты за ночь к нему подойдёшь. В беспрерывных походах Нам легче шагать под метелью, Коль на горных вершинах Огни путевые видны. А рюкзак для того И висит у меня над постелью, Чтобы сын в своё время Забрал бы его со стены. 1940
Захар Городисский, 19 лет (12.12.1923 – 12.08.1943)

***
Здесь всё по‑прежнему: Смеющиеся лица… Жара и пыль… Красавцы тополя, А где‑то там, На западной границе, Перемешались небо и земля… 1941
***
Если мне смерть повстречается близко И уложит с собою спать, Ты скажешь друзьям, что Захар Городисский В боях не привык отступать. Что он, нахлебавшись смертельного ветра, Упал не назад, а вперёд, Чтоб лишних сто семьдесят два сантиметра Вошли в завоёванный счёт. 9 августа 1943

Ариан Тихачек, 20 лет (28.01.1923 – 9.10.1943)

Ночь в санбате
Глухая ночь. Горит в углу коптилка. У печки дремлет девушка сестра. Соломы на полу набросана подстилка. Я, лёжа на спине, бесцельно жду утра. Трещат дрова, железная печурка Сквозь дверцу на стену бросает слабый свет. Я закурил. Дым вьётся от окурка. А рана всё болит. Всю ночь покоя нет. Начнёшь стонать — не легче: боль всё та же. Начнёшь мечтать — боль гонит и мечты, Как будто бы всю ночь стоит на страже, Чтоб мучить и томить под кровом темноты. Ноябрь 1942
Георгий Суворов, 24 года (11.04.1919 – 14 или 18.02.1944)

Первый снег
Веет, веет и кружится, Словно пух лебедей, Вяжет белое кружево Над воронкой моей. Улетает и молнией Освещает, слепит… Может, милая вспомнила, Может, тоже не спит. Может, смотрит сквозь кружево На равнину полей, Где летает и кружится Белый пух лебедей. 1943
Дмитрий Удинцев, 24 года (10.10.1919 – 25.06.1944)

Из детского альбома и отроческих стихов
***
Как загадочно всё на земле, Всё покрыто пеленой туманов. И плутают, как во сне, Люди в тёмном сумраке обманов. Как страшно на этой земле И как много всего злого. И лишь ясно тому во тьме, Кто поверил в истинного Бога. Рождественский сочельник, 1931 (автору 11 лет)
***
На чистом фоне неба голубого, Где облака плывут, как корабли, Я думаю: есть много дорогого И милого для странников земли. И, глядя в бездну, полную мечтаний, В тот край, где ветры горе унесли, Рождается всё больше упований, Уходишь как то дальше от земли. 12 ноября 1934
Юрий Дивильковский, 19 лет(11.03.1924 – 5.03.1944)

***
Если б мир, пылающий пожарами, Залитый морями крови, Вдруг узнал, Что бы сделали для жизни молодые, Погибающие на полях сражений, Он бы содрогнулся, увидав, Что убил грядущее своё. 1941