Я прочел «Заповедник» как раз там, в Святых Горах. Прямо там и купил, в усадьбе Михайловское. И первая реакция моя после прочтения — возмущение. От того, насколько не сходилось то, что я обрел и прочувствовал в Пушкинском заповеднике, с довлатовской повестью. А потом, разговаривая с простыми людьми в этом удивительном месте, стал у них учиться сочувствовать и прощать…
Почему всей душой я воспротивился довлатовскому «Заповеднику»? Не потому, что не может быть там персонажей, каких он вывел. Люди — разные. Наверное, Довлатова в то время больше всего волновала проблема лицемерия. На фоне личных метаний, переживаний. И показное, «совковое» (как некоторые говорят, сам я не приемлю этого слова), лживое искал и «находил» во всем. Думал, что находит.
Но прошло время. И образы какого-то стукача, который является «вместо Пушкина», наивность экскурсоводов и экскурсантов (с их детскими вопросами), претензии к гейченковской (Семен Степанович Гейченко — пушкинист, музейный работник, многолетний директор музея-заповедника «Михайловское», по сути воссоздавший его заново после Великой Отечественной войнф. — Прим. ред.) «лубочной», пропагандистской тактике — они теперь выглядят просто... ничтожными. На фоне проверки временем. По плодам, какие мы можем оценить только теперь, после того, как ушли из жизни и Довлатов, и Гейченко.
Сейчас совершенно ясно, что без тогдашнего, пусть чудного и «фанатического», но честного, гигантского труда Гейченко и многих-многих иных людей могло бы не случиться Чуда. А Пушкинский заповедник остается (и сейчас это ценно вдесятеро!) Чудом. Одним из самых потрясающих мест в России.
Там удалось на огромном пространстве сохранить или воссоздать святыни, архитектурные и парковые ансамбли, археологические памятники нашего Средневековья... И все это посреди удивительной красоты русской природы, ничем не испорченной, не изгаженной.
После того как на руинах Воронича поклонишься могильным крестам тех, кто вернул нам Святогорье (да и многое еще на Псковщине), смириться с духом этой книги? — Нет, это совершенно невозможно. Только жалко, очень жалко автора. Он-то думал, конечно же, о другом, имел своим резоны. Но выглядит сейчас все это как очень большая ошибка, неправда, что-то некрасивое и напрасное.
Впрочем, Заповедник (реальный, не-книжный) — настолько большое явление, что он в защите от автора книги не нуждается, нисколько. Довлатовский «Заповедник» там спокойно стоит в продаже всюду; домик, где он жил, вроде бы стал музеем... И это для меня показатель того, что в реальности для Довлатова Святые горы — то место, где его никогда и никто не обидел и не осудил, ни при жизни, ни теперь.
А местные жители и сегодня говорят о нем: «Не обижайтесь вы на него, хороший был человек. Только алкоголик. Наберет портвейна, сунет в реку — охлаждаться, проведет экскурсию — выпьет бутылку, потом еще одну проведет, если сможет… Трудно было с ним начальству…» И никто на него не в обиде. Ведь это действительно большая человеческая трагедия. Если только их слова не такая же смесь правды и откровенного вымысла, которая свойственна псевдодокументальным (с реальными фамилиями) довлатовским повестям.
Довлатов больше всего боялся пошлости — в ее классическом понимании XIX века, как подделки — и от этого страха дошел до отрицания вообще всего вокруг, мол, в Советской России всё — пародия на жизнь, всё пошлость. Даже священное для интеллигента место — место ссылки Пушкина в его родовом гнезде. И только оказавшись в Америке, там, где и появился «Заповедник» (да и все остальные его крупные произведения — благодаря тому, что нашелся гениальный редактор, сумевший буквально вылепить их из довлатовского интереснейшего, но разрозненного материала), автор понял, что нет ничего лучше этого Заповедника. И честно в этом признался.
А как отнеслись к Довлатову Святые Горы — это средоточие нашей истории и культуры? С пониманием, состраданием и признанием таланта. А то, что казалось Довлатову пошлостью, — это, пожалуй, все просто ушло. Довлатов ошибся. Для него, как человека культуры, пушкинские места — священные. Не по-христиански, по-своему. И, отвергая в Заповеднике подлинность, он пытался доказать — прежде всего себе самому, — что нет ничего, за что можно зацепиться в своем Отечестве. Но слава Богу и огромное спасибо добрым людям: святые и священные для каждого места у нас есть. И не случайно в Святых Горах есть место музею Довлатова и книге с его «Заповедником».
...Если кто-то еще не бывал там, в тех местах, на Псковщине, поезжайте обязательно. Хотя бы раз в жизни, но там, уверен, необходимо побывать каждому. В России много удивительных мест. Но это — особенное.
