Знаменитое определение веры, данное апостолом Павлом в «Послании к евреям», гласит: «Вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр 11,1). На древнегреческом языке оно звучит так: Ἔστι δὲ πίστις ἐλπιζομένων ὑπόστασις, πραγμάτων ἔλεγχος οὐ βλεπομένων.

Однако интересно, что возможен и иной перевод этой фразы. Ведь употребляемые в ней древнегреческие слова непростые, в них упаковано множество смыслов. Например, ὑπόστασις (hypostasis) можно переводить не только как «осуществление», но и как «основу», «личность», «действительность», и т. д. Кстати, от ὑπόστασις образовано русское слово ипостась. И, поскольку одно из значений этого древнегреческого слова — «основание», «фундамент», то первую часть «формулы веры» вполне правильно можно перевести как «вера есть основание того, на что надеются». Вторую же часть определения веры, данного апостолом, поскольку слово ἔλεγχος (elenhos) значит «доказательство», «довод», можно переводить так: «доказательство вещей невидимых». Тогда полностью эта фраза по-русски может звучать и таким образом: «Вера есть основание того, на что надеются, и доказательство вещей невидимых». То есть, вера дает возможность надеяться, и обнаруживает вещи, которые нельзя увидеть обычным способом.

Действительно, настоящая вера вырастает не из того, что человек рациональным путем убеждается в истинности какого-то отвлеченного, умозрительного положения. Если бы дело обстояло таким образом, то люди просто договорились бы между собой, во что стоит верить каждому, и весь трагизм человеческой истории давно бы уже сошёл на нет. Но верить можно лишь в то, чего нельзя увидеть обычными или «научными» глазами, как и надеяться можно лишь на то, что пока еще не осуществилось.

Поэтому вера может показаться парадоксом и даже абсурдом человеку, полагающемуся лишь на рассудок и разум. Как это можно: страдать, но находить в страдании радость? Наблюдать торжествующее зло, но верить в добро? Быть окруженным врагами, и прощать их? Считать иго — благом, а бремя — легким? В тот момент, когда ты страдаешь, увидеть в страдании благо, нельзя — утверждал христианский датский философ Кьеркегор. Возможно, человек это увидит и поймет потом, но в самый момент страдания видеть это нельзя, в это можно только верить. Для этого, говорит Кьеркегор, нужна иная мысль, «мысль веры». И человек чувствует где-то в глубине себя, что все же «для него в порядке вещей — быть верующим».

Таким образом, вера имеет основание не в объективных и рациональных аргументах, а в личности человека. Как говорил протоиерей Александр Шмеман, «вера по самой природе и сущности своей есть нечто глубоко личное, и только в личности и в личном опыте она живет по-настоящему... Если вглядеться и вдуматься в то, как совершается передача веры от одного человека к другому, то очевидно становится, что по-настоящему убеждает, вдохновляет и обращает именно личный опыт. В христианстве же это особенно важно, потому что христианская вера на глубине своей есть некая личная встреча со Христом, принятие, в конце концов, не того или иного учения или догмата о Христе, а самого Христа».

Это личностное содержание отчетливо слышится в древнегреческом слове, обозначающем веру — πίστις. Дело в том, что оно в древнегреческом языке значило одновременно еще и доверие, и верность. То есть, феномены предельно личные. Ведь доверять и быть верным можно лишь кому-то.

Настоящая вера невозможна без доверия Богу, без уверенности в том, что Ему лучше знать, что должно быть, без возложения всякой надежды в конечном счете лишь на Него.

Также вера невозможна без верности тому, в Кого верят. Недаром христиане называются воинами Христовыми призванными соблюдать буквально — воинскую верность Богу. Легко быть верным и послушным тому, что не требует никаких усилий, что легко и приятно, что очевидно, наглядно и всегда под рукой. Но какова цена такому легкому послушанию и такой необременительной верности, которые исчезают без следа при первом же серьезном испытании? Настоящая верность и настоящая вера выявляются лишь трудностями и лишениями. Только так можно обнаружить их подлинность — через верность «вещам невидимым». Которые для верующего человека дороже любой «очевидности».

0
3
Сохранить
Поделиться: