О писателе Олеге Бундуре я впервые услышал от известного детского (и взрослого) поэта Михаила Яснова, который из года в год вдохновенно рассказывает на страницах разных изданий и антологий о своих талантливых товарищах «по цеху».
А рассказывает он так, чтобы не просто познакомить.
А чтобы — соединить.
Соединить через радость открытия и узнавания. «…Обратите, пожалуйста, внимание на то, какие эти стихи тёплые и мягкие, — пишет Яснов, — недаром они вспомнились мне в зимнюю стужу. Мы же знаем: правильные слова согревают порой лучше любой шубы».
Во многих детских стихах сегодняшнего автора, фамилия которого отзывается то ли сказочным музыкальным инструментом, то ли названием какого-то острова-полуострова, — я и нашел родную душу. Нашел что-то вроде мечты о себе, — о таком, каким хотелось бы себя вспоминать, думая о самой лучшей поре.
О защищённом и счастливом детстве.
Олег Бундур живёт и работает в старинной портовой Кандалакше, у северного Белого моря. В этом своём — давно уже родном — городе (на самом-то деле Бундур — уроженец Донбасса, в Кандалакше он поселился после армии и там стал врачом), Олег Семёнович создал уникальную «передвижную» библиотеку-выставку «Автограф в подарок».
Многие детские писатели со всех концов страны присылают ему свои книги и портреты с дарственными надписями для кандалакшских читателей. И вот теперь Бундур возит эту библиотеку по всему Северу. «…В библиотеку приходят ребята, смотрят книги, смотрят на писателей, а писатели — на них. Так и знакомятся друг с другом». Интересно, знает ли наш поэт, что когда-то похожей благородной работой занимался Корней Иванович Чуковский, — построив на своём переделкинском участке детскую библиотеку, действующую и поныне?
Стихотворных и прозаических книжек у Бундура — более двадцати. Все они — для детей и подростков. А «взрослая» — одна: «Свет моего окна». Из неё я и выбирал для наших «Строф». Спасибо, Олег Семёнович, за Ваши добрые, улыбчиво-нежные и мудрые поэтические лучи, которые пробиваются к нам через это окошко…
Картинка
Слева море, справа — тундра,
Солнца свет в полночный час,
Заблудиться очень трудно,
Даже если в первый раз.
Я иду, как по картинке:
Небо, травы, гладь воды,
Мотоцикловы тропинки,
Вездеходовы следы,
Рядом речка-недалечка,
Избы, улицы села,
Тонкий дым из чьей-то печки,
Чайка рыбку пронесла,
Дров поленница большая —
Хватит нá зиму-зимý…
Я иду и не мешаю
Никому и ничему.
На краю мыслей
На задворках моих ощущений,
На околице мыслей моих
Постоянно живёт предвечерний,
И ещё не написанный стих.
О моей ненужности
И снова тёплый вечер на исходе
В сиянье уплывающего дня,
И всё, что произошло в природе,
Могло произойти и без меня.
О моей нужности
Я всё ж вмешался в жизненный процесс
На дерево высокое залез,
И с ветки самой-самой тонкой
Испуганного снял котёнка.
Своё место
В поэзии известность не пророчили,
Я и сам об этом, в общем, знаю,
У литературы на обочине
Тихо одуванчики срываю.
* * *
Пред собою я вечно в долгу,
Потому на душе прохлада:
Поступаю всегда, как могу,
А хотелось бы так, как надо.
Доброе утро
«Доброе утро!» —
Скажешь кому-то
И будет ему
Очень доброе утро,
И день будет добрый,
И добрые встречи,
И добрый, конечно,
Опустится вечер.
Как важно и нужно,
Чтоб сразу с утра
Тебе пожелали добра.
Тополиная аллея
Сын весною родился, в тот год
Насадил во дворе тополей я,
А теперь тополиной аллеей
Сын с лопатой и сыном идёт.
Я супруге: — В окно погляди,
Во-он жена его — саженцы тащит.
Сын наш вырос отцом настоящим. —
Машет издали он: — Выходи!
Деревенская Россия
Приходит зима,
Пустеют дома
И двери нигде не скрипят.
В остывших печах,
На кирпичах
Сверчки, замерзая, спят.
Ни троп, ни дорог,
Сугроб на порог
Свалился через крыльцо.
Зияет окно…
Такое оно
России крестьянской лицо.
Чу! Где-то поют,
Там до смерти пьют,
Как будто прощаясь навек…
По снегу бреду,
Возможно, найду,
Ау! Отзовись, человек!
* * *
Сверкая пятками, душа
Бежит весною по тропинке,
А я за ней, с трудом дыша,
Тащу тяжёлые ботинки.
* * *
Падёт последняя звезда
И над Землёю – тьма,
И может мир спасёт тогда
России светлая зима.
После публикации
Я думал, что волнениям моим
Придёт конец, когда стихи опубликуют.
Теперь ношу в себе тоску другую:
Как в мире без меня живётся им?
* * *
Потому нет трудней ничего,
Чем всегда быть поэтом —
Всяк поэт не от мира сего,
Но живёт в мире этом.
