"РУССКИЙ ВЗГЛЯД" – ВОЕННЫЕ

"РУССКИЙ ВЗГЛЯД" – ВОЕННЫЕ



В программе принимали участие:

Майор Александр Скобородко

Маргарита Александровна, жена военного

Полковник Алексей Цыганков, начальник управления военно-социальной работы

Михаил Ненашев, депутат Госдумы РФ, капитан первого ранга

Игумен Савва (Молчанов), заместитель председателя Синодального отдела по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными учреждениями Московского Патриархата



Над программой работали:

Ведущая – Елена Писарева

Шеф-редактор – Ольга Любимова

Режиссер-постановщик – Александр Замыслов

Редакторы – Лариса Богуш и Ксения Лученко





ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Здравствуйте! Ежемесячное денежное довольствие офицера российской армии - восемь тысяч рублей. В каждой третьей семье офицера или прапорщика нет жилья, у половины семей молодых военных нет детей. И почти половина семей военных распадается... «Русский взгляд на проблемы военных в России» - тема нашей программы сегодня.

В студии программы - майор Александр Скобородко. Здравствуйте, Александр Викентьевич!

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: Добрый день!

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Как вам кажется, какие сегодня главные проблемы у военных в России?

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: Я полагаю, основная проблема заключается в том, что военнослужащие российской армии превратились из любимых сыновей своей Родины в нелюбимых пасынков, стали людьми третьего сорта, с соответствующим отношением.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Мы еще поговорим на эту тему. Спасибо!

В студии программы "Русский взгляд" - наш следующий гость, начальник управления военно-социальной работы полковник Алексей Цыганков. Алексей Михайлович, здравствуйте!

АЛЕКСЕЙ ЦЫГАНКОВ: Здравствуйте!

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Алексей Михайлович, в чем вы видите главную проблему военных?

АЛЕКСЕЙ ЦЫГАНКОВ: На мой взгляд, главная задача - сделать службу в вооруженных силах престижной и почетной.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Спасибо.

Наш следующий гость. В студии программы "Русский взгляд" - депутат Государственной Думы, капитан первого ранга в запасе Михаил Ненашев. Михаил Петрович, а вы в чем видите главную проблему военных в России?

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Она, на мой взгляд, заключается в том, чтобы суметь воплотить настрой нынешней власти, нашего общества в конкретные дела. Очень много деклараций и заявлений, есть деньги и желание, есть заявленная позиция, но… воз и поныне там. Теперь все это надо воплощать в дела, чтобы и материальное обеспечение, и духовный уровень нашего воинства были высокими.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Спасибо!

В студии программы "Русский взгляд" - игумен Савва Молчанов. Отец Савва, здравствуйте!

ОТЕЦ САВВА: Здравствуйте!

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: А вы какие можете назвать главные проблемы военных в России?

ОТЕЦ САВВА: Я думаю, что сейчас одна из очень важных проблем - возрождение духовно-нравственных традиций российской армии. Но свете того, что и вся армия, и конкретные офицеры и члены их семей находятся в тяжелом материальном положении, мне кажется, что и священник сегодня должен говорить в отношении армии о материальном. Нельзя говорить только о духовном тогда, когда человеку нечего есть!

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Спасибо.

Как же выживают сегодня жены военных в военных городках, где учат и как лечат детей? Об этом - наш следующая гостья, жена военного. Здравствуйте, Маргарита Александровна! Каков женский взгляд на основные проблемы российской армии?

МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА: Основная проблема - это то, что профессия офицера потеряла свой престиж. И, естественно, быть женой офицера сейчас тоже не престижно, хотя 20-30 лет тому назад это было совсем не так.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Вы говорите, что военная служба потеряла былую престижность. Когда это произошло, когда вы почувствовали это?

МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА: Это произошло в 90-е годы. До этого я чувствовала, что быть женой офицера - это почетно. Мы гордились своими мужьями, дети гордились отцами. И мой муж, например, был очень горд, что служит в советской армии. Он мечтал, чтобы сын пошел по его стопам. Но когда престиж этой профессии стал падать и офицер запаса стал жить не очень хорошо, сын посмотрел и сказал: «Папа, я не хочу так жить! Я в военное училище не пойду». И, к сожалению, выбрал себе гражданскую специальность.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Жизнь в военном городке - какая она сегодня? Она отличается от той, которая была в начале 90-х?

МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА: Конечно, отличается. Это неустроенность, отсутствие комфорта, к которому люди привыкли в больших городах.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Давайте, начнем с мелочей. О чем именно идет речь?

МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА: Это дома, которые давно не ремонтировались, так называемые ДОСы, «дома офицерского состава», в которых очень давно не было капитального ремонта. В некоторых домах нет горячей воды, плохое отопление. Такие коммунальные «мелочи», конечно, имеют значение. Это и бытовая неустроенность, отсутствие обыкновенных бытовых услуг в военных городках, отсутствие хороших садиков, школ, или же недостаток учителей в этих школах. Наши дети не могут получить нормальное среднее образование.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: А как было в советские годы? Лучше?

МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА: В советские годы всякое бывало. Были городки и не очень комфортабельные, и получше. Но работа шла, жильё всё равно сдавалось. В тех военных городках, в которых мы жили, в год сдавалось минимум по два дома. А сейчас если в год сдается один дом на гарнизон - это очень хорошо.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Маргарита Александровна, а если говорить о медицинском обслуживании? Меня особенно интересует, как обстоит дело с медицинским обслуживанием маленьких детей и беременных женщин.

МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА: Если говорить про отдаленные закрытые гарнизоны, то не в каждом военном городке есть педиатр. У нас бывает так, что военврач, приписанный к части, лечит и детей, и женщин, и солдат, и офицеров. Если удается выбить ставку педиатра, значит, в части будет свой педиатр, и это огромное счастье. Если не удается, то мы ездим в госпиталь за 20-50 километров. Были случаи, когда женщины рожали в санитарных машинах, прикрепленных к части. Это не те машины «скорой помощи», которые ездят в городе, а старый «УАЗик» защитного цвета. Сопровождает беременную женщину фельдшер-солдатик. Бывает и так, что он принимает роды.

Мой муж провел основное время службы в Забайкальском военном округе, поэтому мне легче говорить именно об этому месте. Это один из самых неустроенных военных округов. Там очень много отдаленных, закрытых военных городков. Конечно, я не могу сказать, что именно творится там сейчас. Я надеюсь, что с вводом родовых сертификатов обстановка изменилась, но в 90-х годах это было так, как я рассказала.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Михаил Петрович, как вы думаете, что-нибудь изменилась?

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Знаете, проблема, которую вы подняли, - настолько мощная! Я только - что вернулся с Северного флота. Естественно, обстановка меняется. Плохо, что она меняется медленно. Допустим, лейтенант Северного флота, который служит на корабле, получает сегодня 20 тысяч.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Маргарита, а сколько получает ваш муж?

МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА: Мой муж - офицер запаса, майор. Он получает 3800 рублей.

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Это пенсия.

МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА: Да, пенсия.

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Пенсии - это другое. Далее, насчет жилья. Есть городки, гарнизоны на Тихоокеанском и Северном флоте, где половина квартир пустует. Там нет проблем с количеством жилья, но его надо ремонтировать, восстанавливать, а это уже вопрос другого уровня. Почему это не делается? Я не открою большой тайны: на счетах Министерства есть деньги. Но управление этими деньгами осуществляется неэффективно.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Что нужно, чтобы чиновник подписал правильный указ?

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: В первую очередь - ответственность. Тот, кто не справляется из года в год, должен покидать свой пост. Тогда будут изменения. И то, что мы хоть медленно, но движемся сейчас этим курсом, говорит о том, что мы выздоравливаем в целом как общество и как государственная система. Это, первое.

Второе - общество должно воздействовать. Когда я слышу, как говорят: «Дайте нам денег! Дайте лейтенанту 50 тысяч, полковнику 150 тысяч рублей - и будет всё хорошо!» - я всегда привожу в пример наших футболистов. Некоторые из них получают миллионы. Ну, и как они играют? Как они за свою страну борются?

Проблему нужно рассматривать комплексно. Мне уже сейчас молоденькие лейтенанты говорят: «Нам почти хватает денег от зарплаты до зарплаты».

МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА: Почти хватает.

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Подчеркиваю, почти хватает. Таково сегодняшнее положение. Совокупный русский взгляд должен быть объемным.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Спасибо. Александр Викентьевич, а вы чувствуете какие-то улучшения?

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: Я послушал нашего многоуважаемого депутата. Конечно, он говорил много правильного, но кое с чем я бы, пожалуй, не согласился.

Первое. Я вспоминаю свои курсантские годы, когда начальником нашего факультета был полковник Денисов. Вот как-то пошла у нас тенденция - жениться. Училище было закрытое, нас не отпускали даже в увольнение. А кто женился, тому разрешали бегать к жене. Полковник Денисов и говорит: «Я вам не разрешу жениться до тех пор, пока вы не уложитесь в нормативы, не пробежите нужное количество километров с двумя 30-килограммовыми гирями. Если пробежите минимум на «тройку», то женитесь без всяких проблем. Нет - тогда извините!» Мы ему задали вопрос: «Извините, товарищ полковник, а зачем такие строгости?» Он говорит: «Вы еще молоды и глупы. Когда вашей жене придет время рожать, у вас должно хватить сил на руках донести ее до роддома!»

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: по-видимому, он делился с вами своим печальным опытом.

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: Да. Я вспоминаю один случай. Я тогда служил на Валдае, в гарнизоне Ленинградского военного округа. Моя дочка была маленькая. Она кружилась, упала и рассекла себе лоб. До ближайшего медпункта - 20 километров. Зима, дороги занесены. Во всем гарнизоне я нашел только одну девочку, которая училась в медучилище. И только она остановила кровь, чем-то помогла. Это реальность. А ведь в те времена было лучше: тогда я мог прокормить ребенка, мог его обеспечить.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: А что сейчас?

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: А сейчас товарищ депутат сказал, что зарплата у лейтенанта - 20 тысяч.

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Это на корабле, подчеркиваю!

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: На корабле. Значит, с полной ответственностью могу заявить, и товарищ полковник не даст мне соврать, что оклад денежного содержания лейтенанта с учетом повышения, без учета выслуги лет и надбавок колеблется в пределах 100 евро! А дальше идут надбавки. Вот я свою получку последнюю получил, и у меня не наскреблось и 8 тысяч. Понимаете? Я - офицер, майор, у меня выслуга четверть века!

Проблема в том, что сейчас получила распространение очень интересная вещь. То, что пишут на бумаге, и то, что реально происходит, не имеют ничего общего. Почему такую маленькую пенсию получает муж многоуважаемой героини нашей передачи? Потому что пенсия считается из оклада по воинской должности, по воинскому званию, надбавки за выслугу лет и пайковых взамен компенсации. Всё. Это получается мизер! Офицер, отдавший лучшие годы и здоровье службе, остается у разбитого корыта. Сейчас бомж в Москве, который всю жизнь не работал, получает социальную пенсию, которая сопоставима с офицерской. Я посчитал: сейчас бомж будет получать пенсию всего на тысячу меньше, чем я.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Алексей Михайлович, только ли материальная проблема - главная в жизни военных?

АЛЕКСЕЙ ЦЫГАНКОВ: Конечно же, не всё измеряется уровнем денежного довольствия. Главное, наверное, дать человеку такой социальный пакет, включая денежное довольствие, который бы мог заинтересовать молодого человека, стоящего на распутье и принимающего решение, идти ему в армию, поступать в военное училище, идти на контрактную службу - или нет. И в новых экономических условиях профессия военного не выдерживает конкуренции на рынке.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Кто же тогда идет в военные училища? Что за ребята, несмотря ни на что, хотят посвятить свою жизнь военному делу?

АЛЕКСЕЙ ЦЫГАНКОВ: Если нарисовать средний образ, социологический портрет молодого человека, принявшего решение подписать контракт с вооруженными силами, то это, как правило, люди из рабочих семей, которые оценивают достаток своей семьи как низкий или очень низкий. Для примера скажу, что денежное довольствие рядового-контрактника с выслугой один год сегодня ниже, чем средняя заработная плата по всем субъектам Федерации, за исключением Калмыкии и Дагестана. Стало быть, только оттуда мы и можем взять людей на контракт.

Вернусь немножко назад, к выступлению Маргариты Александровны. Ее слова звучат особенно остро, потому что она всё это прошла. Конечно же, необходимо менять ситуацию, потому что в некоторых гарнизонах она еще более плачевна. Задаюсь вопросом: как при таких огромных бюджетах мы до сих пор не можем перейти к достойному денежному содержанию?

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Да уж, какую сферу нашей жизни ни возьми, все говорят, что деньги у государства есть. И это уже начинает просто раздражать, потому что не понимаешь: если они есть, почему никто ничего не делает?

АЛЕКСЕЙ ЦЫГАНКОВ: Бюджет довольно значительный, но здесь следует отметить вот какой нюанс. Сегодня вооруженные силы вынуждены обслуживать инфраструктуру, которая досталась нам в наследство от вооруженных сил Советского Союза.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Говорят, в ней было много хорошего.

АЛЕКСЕЙ ЦЫГАНКОВ: Да, но я сейчас не об этом. Я говорю о той колоссальной инфраструктуре, которая выведена сегодня из оборота, но непосредственно на боеготовность не влияет. Для примера приведу брошенные военные городки, всевозможные базы, склады, где хранится техника, которая уже никогда не будет использоваться. Но мы должны отапливать, охранять все это и т. д.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: А что можно сделать?

АЛЕКСЕЙ ЦЫГАНКОВ: Уже много лет обсуждается вопрос, каким образом избавить Министерство обороны от этого колоссального груза, чтобы все деньги шли только на обороноспособность. Но местные власти, которые должны были бы взять на себя эту инфраструктуру, отказываются от нее, потому что они сами на дотации и она не увеличивает им налоговую базу. А в результате вооруженные силы не в состоянии содержать то, что не связано с боеготовностью! Эта проблема сегодня колоссальным грузом тянет нас назад. Мы находимся на пути к принятию решения уже много лет. Но я думаю, что в ближайшее время это решение будет принято.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Вы смотрите на это с оптимизмом. Считаете, что примут такое решение?

АЛЕКСЕЙ ЦЫГАНКОВ: Я знаю, что соответствующие документы находятся уже в финальной стадии подготовки. Наконец-то мы избавимся от этого груза, отстегнем этот обоз и пойдем к тем целям, которые были озвучены в начале передачи. И тогда мы сможем сделать жизнь офицера достойной, а службу в армии престижной.

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Я продолжу и, кстати, отвечу своему коллеге. Я считаю недостойным то, что у нас вроде бы и цифра звучит приличная, сколько получает лейтенант - 12 тысяч, а коснись болезни, отсчет идет от базовой. Это надо изменять, и такие поправки к закону сейчас готовятся. Стыдно, что это не делалось ранее. Я не могу считать это нормальным.

Второе: очень много корысти. Наш человек любит поучать других, но как только сам становится начальником, тут же делает многое во вред, забывая о воинском братстве. Я недавно был в одном гарнизоне. Приходишь в дом, в квартиру, люди говорят: «У нас холодно. Сейчас можно жить в квартирах только с обогревателем». Из двух комнат одну закрывают, как в советские времена. Я сам пришел служить лейтенантом и ушел в запас капитаном первого ранга, я всё это знаю. Начинаем разбираться. Оказывается, генералы всё подписали, все котлы должны работать. На самом деле, из четырех работает только один, а все деньги ушли в разные акционерные общества. И только после того, как звонишь командующему округом с вопросом: «Почему вы не занимаетесь этим вопросом?» - положение как-то исправляется. Вся должностная лестница занята людьми, равнодушными к своему делу, и их почему-то не снимают!

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Спасибо. Отец Савва, в самом начале программы вы сказали: «О какой духовности можно говорить, если не решено столько материальных проблем!» Тем не менее, вы очень много общаетесь с военными, бываете в воинских частях. Какой там дух? Есть ли еще тот русский военный дух, о котором мы когда-то так много слышали?

ОТЕЦ САВВА: Общаюсь, и давно уже общаюсь. Здесь речь еще и о престиже армии. Я знаю много случаев, когда офицеры после службы подрабатывали тем, что «бомбили»на стареньких «Жигулях». Я сам покупал для одной воинской части конверты для молодых солдат, вёдра, швабры, ручки, потому что денег тогда не выделялось. Я знаю, как один из командиров рот вывел солдат собирать молоденькую крапиву, чтобы в их рационе были витамины... В таком положении солдаты, в таком же положении и офицеры.

Я думаю, что особая слава русского офицера - в том, что он не променял свою службу на деньги. Людей затоптали, но они остались офицерами, они продолжали служить своему Отечеству, несмотря ни на что. Эти тяжелые годы, с одной стороны, были ударом по престижу армии, а с другой стороны, эти годы были раскрытием славы русского офицера, высоты его духа!

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Отец Савва, что это за люди? Как они объясняют то, что остаются в армии?

ОТЕЦ САВВА: Наверное, настолько высоки их духовные качества. Один человек чувствует, что он жив тогда, когда у него есть деньги. Это один уровень жизни, и Бог ему судья. Другой человек чувствует, что жив тогда, когда может пожертвовать своей жизнью ради другого или просто выполнять свой долг, несмотря ни на какие сложности. Это совершенно другой уровень жизни. И вы знаете, это, наверное, приближение к той заповеди, которую Христос назвал самой самой высшей: положить душу свою за други своя. Несмотря на тяжелые материальные, семейные и бытовые обстоятельства, офицер продолжает оставаться офицером. Служить Отечеству - это великая вещь!

Но я в самом начале говорил о том, что главная проблема вооруженных сил, на мой взгляд, это возрождение духовно-нравственных традиций армии. Можно воспринять это как пустую фразу, почти как отговорку. Но мы уже долго говорим о том, что в Министерстве обороны есть средства, но из-за каких-то конкретных лиц эти средства не идут военнослужащим: не строятся дома, не увеличивается заработная плата и т. д. Какая это проблема - материальная? Да бросьте! Это, прежде всего, духовная проблема, проблема совести, внутреннего мира человека. Человек, который знает, что в конце своей жизни будет держать ответ перед Богом, обязательно будет платить.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Отец Савва, не бывает ли у таких людей, преданных своему делу, минут отчаяния, когда они думают о том, что, наверное, не нужна никому моя служба?

ОТЕЦ САВВА: Конечно, бывают такие минуты. Можно до отчаяния довести человека, и мы знаем, что многие офицеры вынуждены были уходить из армии. Потому что нужно было кормить семью… Это люди, доведенные до отчаяния. Причем, офицеры прекрасные.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Алексей Михайлович, что может послужить причиной ухода из армии человека, который любит своё дело и хочет служить Отечеству?

АЛЕКСЕЙ ЦЫГАНКОВ: Офицер стоит перед трудным выбором, особенно, если он семейный. Очень сложно выбирать между призванием служить Родине, нести высокий духовно-нравственный символ служения - и сохранением семьи, которой нужно обеспечить достойное существование. Для того, чтобы обеспечить это, человек должен зарабатывать в другом месте, потому что армия ему не может предложить приемлемых условий.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Я все-таки хочу понять, что сегодня заставляет молодого человека выбрать эту профессию. Даже не профессию, а такую жизнь.

АЛЕКСЕЙ ЦЫГАНКОВ: Как правило, офицерский корпус воспроизводится за счет детей офицеров.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Маргарита Александровна сказала, что ее сын не хочет служить.

АЛЕКСЕЙ ЦЫГАНКОВ: Служба династиями - это было всегда: и в дореволюционной России, и в советское время. И сейчас это не редкость. Люди, которые с детства привычны к трудностям гарнизонной жизни, более приспособлены к службе и не видят иного пути для себя. Те, кто пришел со стороны, тоже иногда являют собой пример того служения, о котором говорил отец Савва, и становятся настоящими офицерами, потому что в них заложена высокая духовность. Это служба по призванию, а не за деньги. Как говорили: «Есть такая профессия – Родину защищать». У настоящих военных есть такая шутка: «Даже если вообще не будут платить денежное довольствие, мы всё равно прорвемся через КПП и придем на службу». Вот это и есть настоящие офицеры!

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Спасибо. Маргарита Александровна, давайте вернемся к материальным проблемам и квартирному вопросу. Какая у вас квартира?

МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА: У нас трехкомнатная.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Вы ее получили как семья военного?

МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА: Мой муж получил эту квартиру от Министерства обороны как военный пенсионер. Это была последняя партия квартир, которые давались по очереди. После этого ввели жилищные сертификаты, и проблема жилья встала очень остро.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: А что происходит сейчас? Что нужно, чтобы военный получил квартиру? И вообще, реально ли это?

МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА: Это очень сложно. Поскольку у нас уже есть квартира, я не вникала, что именно нужно сейчас для получения жилплощади. Но я знаю, что очереди растут с каждым годом.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Александр, а как обстоит дело с квартирным вопросом у вас?

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: В течение 8 лет я стоял первым во внеочередной очереди, но получил квартиру только после того, как прошел несколько судов, обжаловал неисполнение решения суда генералом, у которого я находился в распоряжении в течение нескольких лет. Только когда документы по данному вопросу дошли до Страсбургского суда, меня в течение недели обеспечили жилплощадью. Хотя я столько раз обращался и к депутатам Госдумы, и к Президенту Российской Федерации, и в прокуратуру, просил посмотреть список. По 400 человек в год получают квартиры, а я стоял там 21, потом 17, потом 7, потом 1-м… Почему же я не получил? Почему меня даже нет в списках очередников? В то время мне почти открытым текстом говорили: «Александр, не будь таким наивным. Есть же другие подходы, все решается». Самое интересное, что сейчас эти «другие подходы» выгодны. Десять лет назад для того, чтобы получить 3-комнатную квартиру в Москве, надо было почти открыто дать взятку в две с половиной тысячи долларов. И, посмотрите, окупилась бы она или нет? Восемь лет борьбы за эту квартиру не каждому прибавляют здоровья. Опять же, у меня ребенок. Мотаться с маленьким ребенком без своей жилплощади? Сейчас этому ребенку стукнуло 18 лет, а я его видел за всю службу года три в общей сложности!

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Михаил Петрович, Александр – юрист. А что в такой ситуации нужно сделать простому офицеру, чтобы не доходить до суда?

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Знаете, это проблема общая, национальная. У нас в стране на 150 миллионов русских - русскими я называю всех, кто живет в России и любит нашу страну, - порядка 5 миллионов на сегодняшний день или бесквартирные, или ютятся в коммуналках. В вооруженных силах порядка 130 тысяч человек не имеют своего жилья. Но вопрос постепенно решается. Три года назад на военных выделяли85 тысяч квадратных метров. В прошлом году дали 225 тысяч квадратных метров.

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: Позвольте, я вас перебью! Как раз в этот промежуток времени один мой знакомый офицер, от которого из-за бытовых проблем ушла жена, тоже ждал квартиру, решение суда было в его пользу. Подходит он ко мне и говорит: «Александр, что делать? Обещанную жилплощадь так и не выдают!» Я говорю: «Надо сделать что-то из ряда вон выходящее, чтобы на тебя обратили внимание». И он организовал марш бесквартирных офицеров «Москва-Смоленск».

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Это привело к какому-то результату?

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: Для всех участников этой акции тут же нашлись квартиры. Они вернулись через неделю в Москву - и все были уже с квартирами.

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Это подтверждение того, что возможности есть. Мы должны не молчать, как кролики перед удавом, а совместными усилиями ставить вопрос.

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: Но вы - депутат и могли бы поднять этот вопрос в Госдуме на законодательном уровне. Вы же сами это знаете!

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Я только что избран.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Алексей Михайлович, неужели только через суды и такие марши можно решить эту проблему?

АЛЕКСЕЙ ЦЫГАНКОВ: Конечно, нет. Я, например, считаю, что офицеру просто неэтично обращаться в суд, потому что он - офицер. Но если человека жизненные обстоятельства подвели к той черте, когда он не видит иного выхода, это его право, а моё мнение остается моим мнением. Тем не менее, я бы хотел уточнить. Здесь люди уверенно говорят, что жилищная очередь у нас только увеличивается. Да, действительно, так было до определенного времени, но больше так продолжаться не может. Жилищная проблема сохраняет свою остроту, люди увольняются, и нужно было что-то делать. Руководство Министерства обороны приняло такое решение: все офицеры-выпускники 2005 года и более поздних выпусков теперь будут получать жилье через накопительную ипотечную систему, став ее участниками. А те люди, которые до 2005 года стояли в очереди, получают жилье, причем под эту программу выделены целевые деньги, и весьма значительные. Вы слышали о программе «15 плюс 15»? В частности, в Кожухове, в Москве идет стройка. Очередь в последнее время сокращается такими темпами, что мы тешим себя надеждой, что к 2010 году бесквартирных офицеров, выпустившихся до 2005 года, не будет.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Дай Бог!

МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА: Но опять же, извините, это все Москва.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Нет, мы говорили по стране.

АЛЕКСЕЙ ЦЫГАНКОВ: Речь идет о России, да.

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: Еще в 80-м году был такой лозунг: «Каждой семье - отдельную квартиру!». Это я уже слышал, так что просто не верю.

Мне тут было сказано, что неэтично обращаться в суд. К сожалению, это единственный способ заставить зарвавшегося начальника выполнить не то, что духовные, а просто человеческие, должностные обязанности. В последнее время делается всё для того, чтобы прикрыть и эту лазейку. Сейчас принята поправка к решению Пленума Верховного Суда № 9. Там речь о том, что если военнослужащий обратился в суд поздно в силу того, что был на службе и пропустил срок в три месяца, то он теряет право на обжалование какого-либо действия. То есть сейчас в армии открыт путь к полному беспределу!

Я приведу конкретный пример. Здесь очень много говорят, что всё решается. Все знают, какая страшная вещь случилась с рядовым Сычевым. Я лежал в госпитале в соседнем отделении и видел, какая это трагедия для его семьи. Как решили эту проблему? Это, может, кощунственно звучит, но послушайте… Рядовой Сычев не имел права на получение жилья: у него не было выслуги лет, он не был ни военнослужащим по контракту, ни офицером. Он был солдатом срочной службы и по закону должен был обратиться в суд и истребовать с нерадивого начальника, чтобы ему выдали компенсацию. Что сделало Министерство обороны? Оно отняло квартиру у офицера, который лежал там же, в госпитале, вместе со мной, и отдало эту жилплощадь рядовому!

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: То есть не абстрактно кого-то отодвинули, а конкретно…

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: Да! И сделали этого для того, чтобы Сычев не пошел в суд. И что должен был сделать этот офицер в данной ситуации? Он понял, что ему идти в суд неэтично.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Я думаю, что здесь все-таки вопрос к государству. Государство должно было обеспечить жильем и рядового Сычева, и офицера.

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: Оно должно обеспечить жильем в установленном порядке, но не за счет другого военного, который лежал со мной вместе. Это вертолетчик, который падал с высоты 1200 метров, успел выбросить всех десантников, а сам выпрыгнуть не успел. У него сломаны два позвонка, один титановый вставлен, другой - сделанный из ребра. И этот человек до сих пор - а прошло сколько времени! - живет с двумя детьми в Хабаровском крае Он не уволен и получает мизер - пять тысяч или шесть тысяч, - потому что его вывели за штат, летные не платят, платят только эти копейки.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Что происходит с нашим государством? Почему возможны такие ситуации?

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Таких примеров, к сожалению, очень много. Происходит что-то, в первую очередь, с обществом. Мы позволяем себе иметь начальников, которые продолжают так безответственно руководить.

Я не готов сейчас отреагировать насчет этого конкретного случая. После передачи мы обсудим это предметнее.

Необходимо вносить реальные поправки в существующие законы и следить за их исполнением.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Отец Савва, мне хочется узнать: это такая наша национальная особенность, что нам нужна «сильная рука» для наведения порядка? Или лень - наша национальная особенность? Как вам кажется?

ОТЕЦ САВВА: Давайте познакомимся с творчеством философа Ильина. Он прекрасно, очень глубоко и поэтически возвышенно, говорит о характере русского народа. И мы узнаем в его работах себя. Я думаю, что особой чертой русского народа является его всепоглощающая религиозность. Несколько десятилетий она насильственным путем вытравливалась не только из быта, но и из людей. И, тем не менее, русский человек и русский солдат, мальчишка, которому даже родители не объясняли основ, несет в себе начала глубокой веры. Я говорю это как священник, который очень тесно общается и с солдатами, и с офицерами.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Но это, скорее, духовное окормление ребят, которые оказались в экстремальных условиях. Или вы действительно чувствуете, что этот дух сохранился во всей армии?

ОТЕЦ САВВА: У меня перед глазами конкретные примеры, как проявляется вера у этих молодых людей. Я говорю о солдатах, которые служили и в мирных условиях, и в Чечне, на передовых позициях. Я видел это собственными глазами. Это люди глубокой православной веры, которая сохраняется из поколения в поколение. И они - не «потерянное поколение» и не «поколение пепси». Это кто-то нам внушает такие понятия про нашу молодежь!

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Будет ли это молодое поколение что-то менять, или возможно что-то изменить уже сейчас? Когда вы наблюдаете за тем, что происходит сейчас в армии, то как вам кажется?

ОТЕЦ САВВА: Я думаю, что ждать не нужно. Конечно, проблемы нужно решать сейчас.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Насколько это реально?

ОТЕЦ САВВА: Не знаю.

МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА: Я скажу так. То, о чем говорил уважаемый депутат, говорится нам 15 лет подряд. Только люди меняются, а разговоры одни и те же. Это как предвыборная компания: красивые слова, а дел нет! Я, конечно, очень надеюсь, что наш уважаемый депутат, начав работать в Думе, не забудет про всё это.

Деньги - не главное? И я скажу: деньги не главное, главное - их количество! Я говорю это с позиции матери, жены офицера, которая воспитывает детей, которой надо их прокормить. Это во-первых. Во-вторых, есть такая хорошая русская поговорка: «Кто хочет - тот делает, кто не хочет - тот ищет причины». Но хотелось бы, чтобы эти благие намерения все-таки претворились в жизнь.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Михаил Петрович, пообещайте нам, чтоб вы не забудете о своих словах!

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Я не говорю, что завтра упадет манна небесная и мы начнем жить хорошо. Нет! Мы всегда очень долго входим в кризис и очень долго из него выходим. Об этом говорит наша тысячелетняя история.

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: Зачем армии управление социальной работы? Это работа с нищими, с бездомными, с сиротами. Значит, государство уже планирует, что наша армия будет армией сирот, бездомных, голодных? И все к тому идет!

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Вообще, ужасен сам факт, что военные должны что-то просить. Хочется, чтобы военные думали только о защите Родины, а все остальные вопросы Родина решала за них.

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Да, военный должен уметь стрелять, защищать и т. д. Но вопрос социальной работы входит в это понятие. А кто работает с женами военных, с ветеранами, которые уволились?

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: Господин Цыганков работает. Но что он может сделать, если вы не можете принять нужные законы? Он делает всё, что от него зависит. У него наверняка у самого проблемы.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Алексей Михайлович, вам слово.

АЛЕКСЕЙ ЦЫГАНКОВ: Все-таки социальный вопрос касается большого спектра проблем. Кроме боевых и технических, как мы все понимаем, все остальные вопросы так или иначе относятся к социальной сфере. И наша задача - анализировать социальную обстановку в войсках и готовить реакцию Министерства в виде каких-то предложений, мер, упреждающих или устраняющих ту или иную несправедливость, недоработку в законе. Мы выносим свои предложения на уровень правительства в виде проекта закона или проекта постановления.

Но я бы хотел сказать еще вот о чем. Армию критикуют, и критикуют иногда справедливо. Особенно в том, что некоторые командиры, молодые ребята, которые пришли в вооруженные силы в 90-е годы, не являются образцами высокой нравственности и духовности. По телевидению мы видим сюжеты, в которых имеют место элементы рукоприкладства и грубости, а это то, чем русский офицер никогда не отличался и не гордился. Не присуще это русскому офицеру! Тем не менее, такие элементы появились, и родители справедливо говорят: «В такую армию я ребенка не отдам!»

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Извините, я вас перебью. Однажды в студии этой программы прозвучало удивительное мнение священника отца Дмитрия Смирнова. Он его высказывал не раз. Он считает, что дедовщина начинается, собственно, не в армии, а скорее всего, в семье. И это не вопрос о том, что происходит в армии, это вопрос о том, что происходит в обществе.

АЛЕКСЕЙ ЦЫГАНКОВ: Это вопрос дискуссии в обществе. Но я хотел бы вернуться к такому тезису. Справедливы упреки некоторых родителей, которые говорят: «Я своего сына в армию не отдам! Я дождусь, пока там будут лучшие офицеры». Но мы же испытываем кадровый голод! Мы хотели бы, чтобы у нас каждый молодой офицер, командир взвода или роты, был бы отцом для солдат, знал бы их запросы, беседовал бы лично с каждым и т. д. Но мы не можем их найти! Мы кричим: «Идите к нам в училища, мы хотим отобрать лучших!» Не идут. Приходят не самые лучшие, из них получаются такие командиры, которых мы имеем. А лучших… не отпускают родители! Замкнутый круг. Как из него выйти?

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Да, но у родителей, по-видимому, есть все основания не пускать детей в армию. Телесюжеты все-таки основаны на реальных фактах.

МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА: Что делает любое предприятие у нас в стране, если хочет привлечь к себе высококлассных специалистов? В первую очередь, оно улучшает условия работы и дает высокую заработную плату.

АЛЕКСЕЙ ЦЫГАНКОВ: Правильно. Вот мы и вернулись к тому, с чего начали наш разговор.

МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА: Значит, что надо сделать? Обеспечить хорошие условия службы, достойное проживание семьям и все-таки повысить заработную плату. Мне, кажется, лейтенант должен получать не меньше 30 тысяч рублей.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Вот видите, мы начали с денег и заканчиваем деньгами.

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: Не деньги важны. Важно социальное расслоение армии. Сейчас есть такие части центрального подчинения, где лейтенант получает тысячу долларов и даже больше. А капитан на Дальнем Востоке или на Сахалине получает гораздо меньше.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Почему так происходит?

МАРГАРИГА АЛЕКСАНДРОВНА: Из-за коэффициента отдаленности.

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: У нас, как всегда, руководствовались благими намерениями. Никто из лейтенантов в Москве не желает связывать себя и получать 25 тысяч рублей. Умный человек пойдет работать в банк и получит сразу же 40 тысяч. Как командирам и генералам удержать их?

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Почему нельзя людям на Дальнем Востоке платить столько же, сколько в Москве?

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Есть районирование, т. е. какой район, такие и доплаты, коэффициенты. За морскую часть платят больше. Лейтенант, который служит на берегу, на сегодняшний день получает 14-15 тысяч. А тот, который на корабле, - 20 тысяч.

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: Я служу в этой армии, понимаете? Я вижу, как это всё происходит. Вы в ней уже, к сожалению, не служите. И, я думаю, что если бы у вас сейчас была та пенсия, которую получают офицеры запаса…

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Моя пенсия шесть тысяч рублей.

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: …и не было бы депутатской зарплаты, вы говорили бы по-другому!

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Я еще не получал депутатскую зарплату.

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: Получите - и сразу забудете об этих проблемах!

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: И даже когда получу, пожалуйста, приглашайте в студию, готов к дальнейшему разговору.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Мы не можем не верить человеку, который при всех дает нам обещание.

МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА: Каждый созыв Думы дает свои обещания. Мы не верим вам. Вот я лично вам не верю вот ни на столько!

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: А раньше верили?

МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА: Когда Дума выбиралась в первый раз, я верила.

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Маргарита Александровна, если можно, не обижайтесь. Я вам верю, и вы мне нравитесь. Видите, какие я вам слова говорю? А вы меня видите первый раз и начинаете вот так атаковать. Это не здорово.

МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА: Знаете, что еще очень обидно? Все эти препоны, эти невыполнения указов насчет военных делают те же офицеры, те же люди в погонах! Какой-то исполнитель сегодня конкретно не может или не хочет решить проблему офицера запаса. И он не думает, что через пять лет сам будет на этом же самом месте. Сейчас он во власти, и он царек на своем конкретном месте.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Есть еще один момент, который весьма неоднозначен. Александр, вы - офицер, который судится с Министерством обороны. Вообще, насколько это этично?

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: Я скажу так. Если бы мне самому кто-то когда-то сказал, что я пойду судиться, я бы, наверное, поставил этого человека к стенке и расстрелял. Но когда я лежал в госпитале Бурденко и мне сказали: «Тебе осталось месяц или два, не больше», - наш доблестный командир, под началом которого я проходил службу, почему-то забыл включить меня в приказ. И мне не оплатили несколько месяцев службы. А у меня ребенок, который, собственно говоря, только на эти деньги и жил! И что мне оставалось делать?

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Алексей Михайлович, почему возникают ситуации, когда человеку приходится идти в суд?

АЛЕКСЕЙ ЦЫГАНКОВ: Я еще раз говорю, это личная позиция каждого. Я прекрасно понимаю гражданского человека, который отстаивает свои права и обращается в суд. Кстати, нам надо развивать эту традицию в гражданском обществе, она у нас совершенно не развита. Но когда речь идет о такой системе, как вооруженные силы, то там действует определенная клановая, корпоративная этика, которая не предполагает подобных действий. Офицер скорее застрелится, чем будет обнажать свои проблемы перед обществом.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: А если все-таки он обратился в суд, как потом складывается его карьера? Будут проблемы?

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: Будут! Разрешите, я продолжу? Если я сейчас спрошу господина Цыганкова о конкретных делах, которые он сделал по социальной работе, не прибегая к судебным процедурам, я думаю, он затруднится с ответом. Может ли офицер по социальной работе привести примеры результатов своей работы: что конкретно он сделал, используя свою должность и не используя судебные решения? Пусть ответит.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Да, Алексей Михайлович, пожалуйста, вам слово.

АЛЕКСЕЙ ЦЫГАНКОВ: Я готов. Поскольку здесь аудитория гражданская, я готов отчитаться перед своим народом, который она представляет. Буквально в последний месяц мы разработали с нуля несколько законов, как я считаю, очень важных для личного состава вооруженных сил, гражданского персонала, членов семей и пенсионеров. Первое касается компенсации призывникам, у которых беременные жены и дети до 3-х лет. Далее: теперь оплачивается детский садик для семей военнослужащих, причем не только государственный, как это было в предыдущем законе. Ведь государственных садиков, как вы знаете, сегодня практически не осталось. Теперь они или муниципальные, или не государственные. Раньше эти затраты семей военнослужащих не компенсировались. Сейчас мы разработали этот закон, он принят, и с 1 января этого года будут компенсироваться расходы по детскому саду любой формы собственности.

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: У нас есть закон о том, что до 2005 года мы должны получить квартиру в течение трех месяцев. И что толку? Я еще раз объясняю проблему: вы уверены, что эти законы будут исполняться?

АЛЕКСЕЙ ЦЫГАНКОВ: Вы просто не хотите слушать. У вас такой агрессивный настрой!

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Пессимистичный, я бы сказала.

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: Какую проблему вы решили? Я не пессимистично смотрю на проблемы, я смотрю оптимистично. Да, какие-то проблемы решаются. Но это происходит не за счет того, что мы спланировали, мы что-то сделали.

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Я вижу, что вы помогаете людям, и мне не важно, каков у вас характер, кто вас любит или нет. Я приглашаю вас к практической работе. Начался 2008 год. С вашими наработками, с вашим желанием помогать людям, я вас приглашаю к практической работе. Формат мы обговорим. Может быть, в качестве помощника? Создадим структуру, которая будет помогать военным, членам их семей. Я вас приглашаю ко мне.

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: Я, конечно, очень польщен таким предложением. Но я действующий офицер и не могу быть у вас помощником на постоянной работе.

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: На общественных началах можете.

АЛЕКСАНДР СКОБОРОДКО: А второе, извините, у меня, к сожалению, инвалидность первой группы третьей степени, так что, при всем желании, не смогу. Но я обязательно к вам приду, потому что у меня есть ряд нерешенных проблем, которые я бы хотел высказать и которые, как мне кажется, имеют решение. Я хочу высказать своё мнение, а там уж, как говорится, Бог судья тому, кто будет эти проблемы пытаться решить.

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Начнем помогать друг другу и нашему офицерству!

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Давайте сотрудничать и уже от слов перейдем к делу!

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: И Маргарите Александровне я тоже делаю приглашение. Я вас тоже приглашаю к работе. Услышав ваш рассказ, почувствовав, что вы за человек, я приглашаю вас к практической работе под аплодисменты нашей аудитории.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Сообщите, пожалуйста, редакции программы "Русский взгляд» о результатах вашего взаимодействия!

МИХАИЛ НЕНАШЕВ: Мы готовы к встрече через год и тогда сможем отчитаться, как мы работали и есть ли какие-то изменения. Я готов через год встретиться в этой же аудитории на "Русском взгляде".

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Спасибо! Отец Савва, хочется от вас услышать о значении священника в армии. Какая сейчас роль у священника? И насколько возможно восстановление института капелланов в российской армии?

ОТЕЦ САВВА: Мне хотелось бы бывать в воинской части ежедневно. Это возможно, только если будет введен институт военного духовенства. Капелланы - это за границей. У нас всегда был русский военный священник. Сейчас священник приходит в воинские части в свободное от служб время. Это не настолько часто, как могло бы быть.

Представьте себе, если бы замполит - или, как сейчас он называется, заместитель по воспитательной части полка или батальона - приходил в свой батальон один раз в неделю. Каков был бы результат? Очень маленький! Поэтому он там каждый день, и священник должен быть каждый день. Тогда он будет знать каждого офицера, каждого солдата. И, поверьте, священник - это отец солдат. Он по-отечески относится к каждому солдату. Ему нужно дать возможность отдать эту любовь солдатику и тому же офицеру. Очень много раз мне в совершенно разных фразах выражалась такая мысль: «Вот, батюшка, вы по плацу проходите, и уже спокойней!» Так и говорили.

Постоянное присутствие священника в воинском коллективе может нормализовать морально-психологическую обстановку в части. Священник – это всегда напоминание о внутренней совести, о твоем ответе перед Богом. Постоянное присутствие священника в армии поможет людям, от которых зависят грандиозные, масштабные, всероссийские решения, которые должны приниматься во службу людям, Богу и совести.

ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Спасибо, отец Савва! Спасибо всем за то, что пришли к нам в студию!

Государство огромное количество средств и времени затрачивает на подготовку военных специалистов. А в результате молодой офицер кладет на стол рапорт с просьбой об увольнении в связи с низким денежным довольствием… Очень хотелось бы верить, что ситуация кардинально изменится.

Это был «Русский взгляд на проблемы военных в России» и я, Лена Писарева. Подробнее об этой программе читайте у наших друзей на сайте журнала «Фома» и у нас, на сайте нашего канала.

Увидимся в следующее воскресенье на Третьем канале!