Пять лет тому назад один немолодой московский поэт закончил своё новое произведение под названием «Возвращение Принца». Небольшой прозаический текст имел посвящение: «…всем детям, которые стали взрослыми». Вскоре, соединённая с переводом на французский язык, повесть вышла из печати — тиражом в сто экземпляров.
Книжка передо мной, недавно я прочитал её. Открываю, заглядываю на последнюю страницу, где волею автора размещён «Эпиграф, обнаруженный после»: «…Одиночество моё, Господи, по временам будто лёд. И я прошу Тебя о знамении в ледяной пустыне моего одиночества. Но ты послал мне сон». (Антуан де Сент-Экзюпери. «Цитадель»).
А теперь вспомним самый-самый конец «Маленького принца»: «…очень прошу вас! — не забудьте утешить меня в моей печали, скорей напишите мне, что он вернулся…»
Московский поэт Оскар Грачёв попытался исполнить эту последнюю волю знаменитого французского писателя. Он дерзнул создать что-то вроде духовного сиквела (от лат. «sequella» — «продолжение», «приложение»), и у него получилось. Русская книжка написалась к семидесятилетию первой публикации «Маленького принца» (кстати, в оригинальном названии слово «Принц» / Prince — было с прописной буквы…).
Рубрика «Строфы» Павла Крючкова, заместителя главного редактора и заведующего отдела поэзии «Нового мира», — совместный проект журналов «Фома» и «Новый мир».
« — Я наблюдал за тобой, Антуан, через телескоп Астронома и микроскоп сердца. Я всё знаю, как на тебя нападали и чужие, и свои. Я хотел тебе помочь, но Ангелы запретили. “Сам справится, — сказали они, — не мешай ему возрастать”. Вот я и не вмешивался…»
О поэте Оскаре Грачёве, вы, уважаемый читатель, скорее всего, слышите впервые.
Я — тоже, он ведь почти не публикуется (наверное, его последний по времени публичный выход к читателю — в статье Екатерины Парфеновой «От слова к Слову. Путь православного поэта», напечатанной в 2001 году «Даниловским благовестником»). Она-то и дала мне — на доброе прочтение — «самиздатские» книжечки Оскара Михайловича: «Триптих», «Последний царь», «Новая поэзия». Некоторые даты под стихотворениями разделяет пространство в четыре с лишним десятилетия. Конечно, то самое возрастание.
Молитва
Господи, помоги мне!
Господи, помоги мне!
Не пою Тебе гимна,
псалма Тебе не пою...
А Ты ни за что помоги мне,
просто так помоги мне,
как шепчет вода в пустыне:
«Сейчас тебя напою...»
1972
* * *
Она стояла со свечой в притворе
и не молилась. Но её рука
лицо ей озаряла. И во взоре
я своего увидел двойника.
С молитвами, которых не читаю,
с надеждами, которым не молюсь,
с любовию, которой не питаю,
и с истиной, которую боюсь.
Она стояла со свечой в притворе
и озирала мир себя вокруг,
где чёрное косыночное море
спасательный выбрасывало круг.
Глаза внимали и внимали уши,
настроены на новую волну:
«Спаси, Господь, помилуй наши души!
Все до одной — особенно одну!
Которая в сомнении томится,
которая без ангела пуста...»
И мне пришлось чуть-чуть посторониться,
чтоб пропустить незримого Христа.
1977
Деревья
Как не завидовать деревьям,
когда — прикованы в саду —
они с достоинством Творенья
стоят у Бога на виду
и тихо дарят листопаду
свои смиренные листы...
Пошли мне, Господи, отраду
сей покаянной красоты,
пошли мне, Господи, смиренье,
какое Ты деревьям шлёшь,
когда даёшь им оперенье,
а взлёта не даёшь...
1985
Вишня в цвету
Вишенные белые цветы —
ясности Божественной прелюд...
С низкой, очень близкой высоты
кажется, что ангелы поют.
Их неосязаемая песнь
льётся по глазам и по устам...
Если так светло бывает здесь,
как же осиянно будет там?!
10 мая 1992
Ангел-хранитель
Добрый ангел мой хранитель,
даром данный мне от Бога,
ты хранишь мою обитель
от подлога и прилога,
бережёшь меня от беса,
от его наветов страстных,
от больного интереса
и от помыслов напрасных,
помогаешь мне молиться,
освещаешь путь ко храму —
и разыгрываешь в лицах
удивительную драму,
где по странному стеченью,
то ли сценой, то ли явью,
я плыву как по теченью:
от соблазна — к покаянью.
Не умом, не по наитью,
не сюжетною канвою —
я плыву... А мой хранитель
движет реку подо мною...
19 августа 1993
Такое одиночество
Ты дал мне, Господи, такое одиночество,
в котором только и возможно творчество,
когда слова к словам приходят сами —
и я беседую единственно с Тобой,
произнося безмолвными устами:
«Да будет воля Божия со мной...»
Ты дал мне, Господи, такое одиночество —
благодарю Тебя за эту почесть я,
когда, оставленный наедине с собой,
превозмогая привязи земные,
я поднимаюсь Божией строкой
над суетностью собственной стихии...
13 июля 1998
Весть
Смотри, как снег сокрыл скелет
природы, словно смерти нет.
А может, это так и есть,
что смерти нет, а снег лишь весть
оттуда, из иной отчизны,
где ничего нет, кроме жизни?!
4 декабря 2004
