В Евангелии говорится, что Иуда раскаялся за предательство Христа. Но ведь это не спасло его от ужасной участи — получается, что Господь его не простил, и это стало причиной самоубийства?
Главный вопрос тут — в чем именно раскаялся Иуда? И сопровождалось ли его раскаяние тем, что в христианстве называется покаянием? Евангелист Матфей так описывает этот эпизод: Иуда, предавший Его (Иисуса — прим.), увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав кровь невинную (Мф. 27, 3-4). В этом лаконичном описании обращает на себя внимание причина, вызвавшая раскаяние Иуды: он увидел, что Иисус осужден. Отсюда возникает еще один вопрос — на что надеялся Иуда, когда предавал своего Учителя? В чем был мотив его предательства, если осуждение Спасителя стало для него таким эмоциональным потрясением?
Предательство — один из наиболее отвратительных человеческих поступков. Не случайно Данте помещает предателей на «мировое дно», в последний девятый круг ада, где находится сам Люцифер. К предателям одинаково негативно относятся и те, кого предают, и те, в интересах кого совершается предательство. Презрение и пренебрежение сквозит в ответе первосвященников на слова Иуды: что́ нам до того? смотри сам (Мф. 27:4) — с безразличием говорят они. Иуда более им неинтересен, они хотят от него отделаться и даже брошенные им деньги не кладут в церковную сокровищницу, потому что это цена крови (Мф. 27, 6).
Иуда — сознательный предатель. Его поступок — не спонтанное действие, вызванное обстоятельствами, не малодушие, проявленное Петром, который после пленения Иисуса трижды отрекся от Того, Кого еще недавно называл Сыном Бога Живого (Мф. 16, 16). Это хладнокровно обдуманная и спланированная акция, за которой стояла какая-то вполне конкретная цель. Какая?
Мотивация Иуды одно время была весьма популярной темой в отечественной и зарубежной литературе. Полный драматизма психологический портрет Иуды представил в своей нашумевшей повести «Иуда Искариот» Леонид Андреев. В ней предатель предстает противоречивой личностью, предающей Христа якобы из... любви к Нему. Попытки разобраться в мотивировках Иуды (а на самом деле облагородить его поступок) на заре XX века предпринимали в своих произведениях Алексей Ремизов и шведский писатель Тор Гедберг. Запутанную систему побуждений, приведших Иуду к предательству, выстраивал Хорхе Л. Борхес. Список авторов можно продолжать вплоть до наших дней. Их роднит одно — стремление вложить в образ Иуды свою интерпретацию его личности, основанную на чем угодно, кроме... Евангелия.
Сами евангелисты очень скупо описывают Иуду. Это понятно — не он объект их интереса. Очень простую и предельно конкретную характеристику Иуды дает апостол Иоанн Богослов. Описывая сетования Иуды по поводу напрасной с его точки зрения траты мира — дорогого ароматического масла, которым Мария помазала ноги Христа — и его предложение продать масло и раздать деньги нищим, евангелист замечает: Сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому, что был вор. Он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали (Ин. 12:6). В греческом тексте эта фраза звучит еще более четко: слово «носил» имеет тут еще одно значение, которое можно перевести как «крал». Апостол таким образом высвечивает главную страсть Иуды — сребролюбие. Это качество постепенно захватывало все его существо и в итоге становится основной движущей силой его души.
Так значит основной мотивацией Иуды было получение платы за предательство?
Скорее всего нет. Логика подсказывает, что Иуда мог бы получить куда больше тридцати монет — весьма скромной суммы, — если бы просто продолжил и дальше запускать руку в общую казну. А что тогда? Тут мы вступаем на зыбкую почву предположений, которые, однако, в отличие от литературных образов, находятся в рамках характеристики Иуды как сребролюбца и казнокрада его прежним товарищем — евангелистом Иоанном, с которым он провел бок о бок три года. Из контекста Евангелия следует, что Иуда утверждается в намерении предать своего Учителя после решения первосвященников убить Иисуса и торжественного входа Господня в Иерусалим. Что же стало для Иуды ultima ratio, последним доводом, подтолкнувшим его к предательству? Возможно, разочарование тем, что Спаситель не оправдал его вполне земных мессианских чаяний. Вспомним, что даже самые близкие ученики Христа Иаков и Иоанн по дороге в Иерусалим горячо обсуждают вопрос, кто будет ближе к Иисусу, когда Он наконец станет израильским царем. Что уж говорить об Иуде. Очевидно, он также питал надежды, что на волне народной популярности Иисус свергнет власть римлян, а после воцарения распределит ключевые государственные посты между Своими доверенными лицами — учениками. По логике вещей, Иуда мог в этом случае рассчитывать на должность государственного казначея. Какая перспектива для ловкого и нечистого на руку человека!? Но вместо того, чтобы возглавить антиримское восстание и повести за собой народные массы, Иисус отошел и скрылся от них (Ин. 12, 36).
Предательство Иуды в этом свете выглядит как попытка спровоцировать открытый конфликт между Христом и властями, под страхом смерти вынудить Иисуса пока еще не поздно, пока Его слава в зените, использовать Свои сверхъестественные способности для того, чтобы сесть на престоле израильских царей. Именно поэтому, увидев, что Иисус сознательно отказался от сопротивления, не стал умолять Отца представить Ему более, нежели двенадцать легионов Ангелов (Мф. 26, 53), узнав, что Спаситель осужден, Иуда понял, что его план провалился, а по его чаяниям нанесен сокрушительный удар. Тридцать же сребреников, которыми он формально удовольствовался, — чисто символическая сумма. Известно, что людям свойственно переносить свои доминирующие качества на других. Вот и Иуда проецирует свой внутренний мир на первосвященников, делая понятным и объяснимым свое предложение — ведь по логике сребролюбца все поступки человека продиктованы стремлением к материальной выгоде.
В таком понимании раскаяние Иуды — следствие разочарования, крушения надежд на перспективное будущее, осознания, что несмотря на тщательно разработанный план, он оказался у разбитого корыта. Это не покаяние, которое силой благодати Святого Духа способно изменить человека, а чувство вины и безысходности, которое в конечном итоге привело Иуду к самоубийству. Вот как Николай Ге в пояснении к своей знаменитой картине «Тайная вечеря» объяснял внутренние причины поступка Иуды: «он не мог понять Христа, вообще потому, что материалисты не понимают идеалистов». Ни слова Иисуса, ни Его прижизненные чудеса, ни поведение в последние часы не привели Иуду к пониманию того, Кого он предал и что ему делать теперь. За другим он пришел ко Христу и сам закрыл для себя возможность покаяния, прощения и милосердия Божьего. В этом трагедия Иуды, его горе, о котором сказал Христос: горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается (Мф. 26, 24). Он мог получить прощение, но так и не понял этого.
Где нет покаяния, там нет прощения. Не потому, что Господь не прощает, а поскольку человек не ищет этого прощения и даже отвергает его. Всемогущество Бога останавливается перед сознательным и свободным выбором человека. Ведь насильно простить нельзя. И в этом — тоже любовь и уважение Бога к человеку, который не хочет быть рядом с Ним и убегает от Него.
