...Когда студенты задают мне вопрос — почему нельзя быть хорошим человеком без Бога, я всегда отвечаю, что можно. По современным мирским меркам можно быть «просто хорошим» (или «вполне хорошим», если вспомнить героев «Войны и мира») человеком, не обращаясь к Богу. Наверное, многим не нужен Бог, чтобы не воровать, не лгать и не изменять супругу. (Оставим сейчас в стороне вопросы о том, откуда у человека появляются представления о добре и зле и каковы эти представления. Эти вопросы весьма важны, но именно поэтому требуют отдельного и неспешного рассмотрения.)
Разговор сейчас пойдет о другом. Расхожее обывательские представления о христианстве как прежде всего (или только как) о системе морали чрезвычайно далеки от истины. Является ли нравственность целью христианства? Или Христос учит нас не тому, как стать хорошим, призывает не только и не столько к нравственному совершенству? О нравственности говорят как разные религии, так и философские системы, в том числе и атеистические. Поэтому, наверное можно быть хорошим без Бога. Но наверняка известно и другое: без Бога нельзя спастись.
Многие скажут: «Ну да, опять эти христианские разговоры про спасении души». А действительно, что значит — спастись? И от чего спасаться?
Сложный вопрос. Христианская сотериология (учение о спасении) дает на него пространный, глубокий и, на мой взгляд, весьма убедительный ответ. Но даже если не уходить в сугубо богословские категории, можно сказать, о чем это — «спасение души». Спасение души — это избавление от одиночества.
Ведь каждый из нас в глубине души, на самом предельном уровне, там, где ты один на один с вечностью, тотально одинок. Каждый испытывал, чаще или реже, состояние глубокой оставленности всеми и вся, чувство страшного, сжимающего душу уныния, когда кажется, что весь мир обратился против тебя, когда ощущаешь кожей уничтожающую безысходность и бессмысленность своего единичного существования, когда видишь, что тебя никто не понимает и, кажется, уже никогда не поймет... И даже самые родные люди становятся в такие моменты чужими и далекими. И от этого еще больнее и еще безысходнее. Можно, конечно, пытаться произвести отвлекающие маневры и глушить боль чем придется и чем действеннее: водкой, развлечениями или еще чем пострашнее. Можно тонко (или не очень) иронизировать над собственным чувством «вселенской грусти» и писать стихи. Но все эти способы — лишь паллиатив, полумеры, не избавляющие от чувства полного одиночества.
Я думаю, что впервые это состояние пережили... Адам и Ева. Именно тогда, в Эдемском саду, когда они вдруг ощутили свою наготу. До того — «были наги и не стыдились», говорит нам Библия (Быт. 2, 25). Почему же после вкушения запретного плода появился страх? Что значит этот страх? Первый человек и его жена увидели друг в друге чужого, потеряли друг друга. Потеряв Бога, по образу и подобию Которого они были сотворены, люди потеряли себя. И вот уже Адам, который, впервые увидев Еву, радостно восклицал: «вот плоть от плоти моей», — теперь малодушно бросает жену, обвиняя ее и Бога в своем предательстве: «жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел». И Ева, бывшая до тех пор одной плотью с мужем, отдаляется от него: «змей обольстил меня, и я ела». Разрушена «плоть единая». Люди не стремятся защитить друг друга, не пытаются уберечь свое единство, но, напротив, начинают винить другого — чужого, а не себя, в произошедшем. И страдают от этого.
Человек сам обрек себя на одиночество нелюбви, страха, недоверия. На жизнь без Бога, в которой люди стали чужими друг другу. И это приобретенное человеком состояние они уже не в силах сами (без помощи Бога) разрушить. А жить в этом состоянии мучительно одиноко. Даже человеческая природа стремится к преодолению этого одиночества — деторождением. Мужчина и женщина порождают новую — целостную — жизнь, но и она оказывается изначально поврежденной: дети так же одиноки, как и их родители. Можно совершить множество добрых поступков, сотворить немало добрых дел, но нельзя избавиться от одиночества, которое так ранит душу.
И только Бог, только Христос спасает нас от этого ужаса, соединяет разрушенное предательством, делает нас, чужих, вновь родными и близкими друг другу: единой плотью в малой Церкви — семье, братьями и сестрами в христианском обществе. Для того Бог и стал Человеком, чтобы, восприняв Своим Божеством полноту человеческой природы, пережив тяжелейшее время оставленности и предательства самых близких людей, вернуть нам радостью Воскресения надежду на любовь. Подарить уверенность в том, что мое одиночество — не приговор, не подлинное глубинное состояние моей исстрадавшейся души, а лишь болезнь, от которой Врач уже дал нам лекарство.
Думаю, что всем, кто сейчас читает эти строки, в той или иной степени знакомы описанные мною чувства. Уверен, что каждому, кто хоть раз пережил великую Радость Пасхи, не нужно доказывать, что спасение от одиночества существует.
