Однако когда Сиддхартхе исполнилось двадцать девять лет, четыре встречи навсегда изменили его жизнь (а в перспективе — и жизнь многих миллионов людей). Первая встреча была со стариком. Увидев дряхлого и слабого человека, Сиддхартха был поражен, узнав, что такова участь всех живущих на земле. Следующей встречей было общение с больным. Не видевший дотоле болезней, не сталкивавшийся с физическими страданиями Сиддхартха с ужасом осознал, что здоровье, как и молодость — не постоянные спутники человека, но лишь миг в его жизни. А когда он увидел умершего, это поставило логическую точку в осмыслении жизни: принц понял, что конечной участью живущих является не красота и здоровье, молодость и веселье, а болезни, дряхление и смерть. Четвертая встреча указала Сиддхартхе возможный путь избавления от нелепости прежней жизни — то была встреча с отшельником, покинувшим мир.
Так же поступил и принц Сиддхартха, покинув семью, чтобы после нескольких лет суровой аскезы оставить и путь отшельника и в углубленной медитации достичь просветления, пробудиться от былого незнания и навсегда войти в историю с новым именем — Пробужденный, Будда; кстати сказать, санскритский корень буддх является однокоренным с русским буд – в словах будить и проч.
Но при чем здесь христианство? В общем-то, ни при чем, так как описанные события происходили (если происходили) за несколько столетий до Рождества Христова на границе современных Индии и Непала. Кроме того, пробуждение Сиддхартхи привело его не к мыслям о Едином Боге, необходимости покаяния и любви к ближнему, а к убежденности в иллюзорности существующего мира и в несуществовании того, что именуется душой. Поэтому те, кто решил, что я сейчас вместе с уважаемыми читателями поупражняюсь в экуменизме или даже в сравнительном религиоведении, будут разочарованы. Между христианством и буддизмом «дистанция огромного размера», и честный взгляд на учение этих двух религий не может не констатировать их колоссальных, основополагающих различий.
В жизнеописании молодости будущего Будды мне интересно другое. Четыре встречи принца Сиддхартхи есть не что иное, как описание того, как в человеке пробуждается религиозная потребность — необходимость не «просто жить», но жить осмысленно. Ведь дело не в том, как так случилось, что прожив почти 30 лет, человек ни разу не встречал ни больных, ни стариков, ни умерших. Наверное, встречал. Но — не задумывался. Достаточно вспомнить, как и когда мы сами впервые задумались об этих вещах, чтобы увидеть, что рассказ о Будде поразительно точно передает историю каждого человека. Каждый из нас в какой-то момент жизни в большей или меньшей степени осознает, что просто жить — тошно и невозможно. Даже если у тебя все в порядке с дворцами, друзьями и детьми.
Поэтому в тот или иной момент каждый человек становится «маленьким Буддой» — пробуждается к вопросам, которые важнее и серьезнее, чем даже считающиеся исконно русскими «что делать» и «кто виноват». И главный из них — зачем? Для чего я живу? И как бы мы ни прятались от этого вопроса за стеной забот или беззаботности, отвечать все равно придется. Исторический Будда практически отказался от поисков того целостного «я», которое думает, что живет. Может быть потому, что страх, заставивший молодого принца покинуть дом, был страхом бессмысленности физической бытия. Будущий Будда убегал не от несправедливостей мира, не от осознания собственного несовершенства или греховности. Он искал не спасения от смерти, которая сама по себе не страшна человеку, выросшему на доктрине переселения душ; не Бога, к Которому можно обратиться как к Отцу; не любви, в которой можно жертвовать собой. Он хотел избавиться от жизни, искал мира, где нет того, кто может состариться, заболеть и умереть. Где нет того, кто будет перерождаться. И нашел; точнее, ушел, в нирвану, где нет ни личности, ни любви, ни Бога. То есть в итоге обрел еще большую иллюзию, чем та, от которой бежал.
…Лично же мне много больше по душе ответ, который спустя столетия после Будды сформулировал христианский святой Августин: «Боже, Ты создал нас для Себя, и не знает покоя сердце наше, пока успокоится в Тебе».
