Давным-давно, еще будучи студентом академии, случилось мне забрести в келью к одному свежепостриженному иеромонаху. Картина, которая открылась мне за дверью, была более чем неординарной: коленопреклоненный перед святыми образами монах — в застывшей позе, с наушниками. Услышав, что кто-то вошел, он не изменил своей позы, лишь немного повернулся ко мне с крайне раздосадованным выражением лица. Мне, наивному, поначалу подумалось: вот труженик-то, глаголы древнегреческие учит или диалоги какие слушает! Только почему на коленях-то? Неужто какой-то гимн преподобного Симеона, в оригинале читанный, так прошиб, что аж колени подкосились? И только потом дошло, какой страшный грех я только что совершил: прервал молитвенно-уединенное магнитофонно-опосредованное предстояние инока в совершении своего келейного правила!
Когда на одном церковном собрании был задан вопрос, а как относиться к ставшему более чем распространенным обычаю «выслушивания» молитв, льющихся из динамиков плееров, автомагнитол и другой аппаратуры, последовала искренне недоуменная реакция: а в чем проблема? Разве не то же самое происходит годами в семинарии, когда студенты слушают, как читает молитвы собрат? А как же быть с инвалидами и немощными, которые по-иному просто ничего не смогут прочитать?
Оставив в мире и покое пожилых и больных, лучше задумаемся о здоровых и сильных. Сегодня практика «выслушивания» правил — монашеских, ко Причащению, Псалтири и других богодухновенных книг — стала почти повсеместной. Еще бы: пока едет человек на службу Божию, чем еще себя занять, как не выслушиванием молитв? Всё лучше, чем в праздности время за баранкой проводить, за дорогой следить, аварийных ситуаций не создавать: всё это неблагочестиво, скучно и духовных дивидендов не приносит. А так жмешь газ, рулем крутишь, по сторонам мелькают гнусные виды греховного суетного мира, а у тебя из динамиков так и льются словеса божественные, сладким гласом монашеского уединения пропитанные, салон ощутимо наполняется благодатью — и несется этот моторизованный ковчег спасения со скоростью 140 км/ч, рассекая пагубную тьму греха и неведения!
Как-то во время очередного визита в Грецию довелось посетить одну благочестивую православную семью, которая оказала вечно голодному студенту поистине царское гостеприимство. Мы долго разговаривали на разные темы, главным образом богословские, и я был действительно потрясен, насколько эта простая гречанка знает тонкости церковной жизни, разбирается в отцах, пропитана житиями святых, в том числе и наших, русских. Время приближалось к 10 часам вечера, и тут хозяйка извинилась, встала из-за стола, подошла к стереосистеме и включила радиоприемник. Через несколько секунд я услышал: «Эвлогитос о Феос имон, пандоте, нин, кэ аи, кэ ис тус эонас тон эонон… Василев Урание, Параклите…» Одним словом, началось чтение вечернего молитвенного правила. Церковное радио. Круглосуточно. Диктор читал прекрасно поставленным бархатным голосом, спокойно, размеренно, с благоговением и легким умиленно-покаянным настроем, очень по-церковному. Хозяйка благочестиво перекрестилась, обратившись к иконам, поклонилась и — как вы думаете, что же было дальше? — Она села обратно за стол доедать свежезажаренного барашка и продолжать душеспасительную беседу. Мы ели, пили вино, разговаривали, смеялись, а в это время из приглушенного динамика доносились слова малого повечерия с акафистом. Когда диктор закончил и началась духовная музыка, хозяйка аппаратуру выключила. Молитвенное правило было совершено. Бог в Своих списках галочку поставил. Сегодня больше Ему мы ничего не должны. Можно идти спать спокойно!
Когда священник на исповеди спрашивает желающего приступить к Святой Чаше, «вычитал ли он правило», почему-то хочется дополнить этот вопрос: «а помолиться не забыли?» Наше «вычитывание» неизбежно приводит к «выслушиванию», а потому и «прослушиванию», «дослушиванию», «слушанию-между-делом».
С одной стороны, вроде как, и правда, лучше выслушать чужую молитву, чем не совершить свою собственную. Да и на исповеди есть, что ответить докучливому священнику: да, правило выслушал. Или, если совсем честно, — слушал.
А в воздухе витает, словно назойливая осенняя муха, всего лишь один вопрос: зачем всё это, кому нужна такая молитва? У меня ответ один: она нужна только горячо любимому богу нашего самомнения.
Еще раз показать, что мы «несть, якоже прочии человецы», немолящиеся, некающиеся, всякую гадость в уши свои вливающие, непотребства творящие. Это они-то не знают, с какой стороны к Господу Богу и подойти-то со своими бедами, радостями и горестями, всё как-то по стеночке жмутся в нерешительности. А у нас всё четко: флешку в систему, и на Тебе, Боже, послушай-ка еще раз все наши просьбы с приятным для Твоего слуха уровнем громкости. Всё выверено, отцензурировано, отшлифовано веками. Результат гарантирован. Удовлетворение от выполненного правила обеспечено. Можно и о насущных вещах подумать.
Когда-то еще давно меня резанули слова одного отца: святые до конца своих дней принуждали себя молиться. Эх, несчастные они были, нецивилизованные. Не было у них высокотехнологичных инструментов для мотивации к молитве и превращения ее из тягостного священнодействия в душеприятное развлечение. Это у них-то, средневековья, была школа молитвы, целая система многоступенчатая, притрудная, не на один год рассчитанная. Мы-то люди простые, и всё наше принуждение заключается в усилии по нажатию кнопки включения. А дальше процесс идет уже без острой необходимости нашего в нем участия.
С. Кьеркегор как-то написал:
«Весь мир сегодня болен, вся жизнь больна… Если бы я был врачом и меня спросили: что ты посоветуешь? — я бы ответил: сотвори молчание! Заставь людей помолчать. Иначе не может быть услышано слово Божие. А когда его суматошно выкрикивают с использованием звуковых средств, чтобы его можно было слышать даже среди шума — это уже на слово Божие. А потому — сотвори молчание!»
Разве молитва перестала быть моим диалогом с Богом, который по определению требует тишины — и внешней, и внутренней? Неужели Он уже всё мне сказал — да и мне уже нечего сказать Ему? А может, потому и нечего, что за потоком чужих слов я так и не научился из «буков» собственные слова собирать? А может, просто лень?..
Не знаю, как вам, но мне иногда становится страшно, когда такие базовые для религиозной жизни понятия, как молитва, пост, покаяние, превращаются в легко обслуживаемые знаки «православнутости». Этим «значками» благочестия обвешаться несложно. Одна только проблема: по значкам в Царство не пускают. Туда нагими уходят. Такими же, какими и сюда приходили. И если за свою жизнь мы только и научились, что отмахиваться от Господа Бога теми или иными доведенным до автоматизма ритуальными жестами, больно и страшно будет услышать от Него: «Я никогда не знал вас: отойдите от Меня, делающие беззаконие!» Быть может, тогда впервые в жизни мы услышим, что у Него на самом деле есть Свой живой голос, голос, пусть и тихий, но обращенный к каждому из нас, а не просто множество правильных и красивых слов из текстов Писания.
Почему-то никому и в голову не приходит прийти на свидание с диктофоном и записать признание в любви с тем, чтобы потом его регулярно давать слушать второй половине, когда ей грустно станет. А с Богом — ну ничего, потерпит, не впервой ведь…
…Однажды, еще в самом начале девяностых, отца Кирилла Павлова спросили: «Батюшка, а можно ли спастись, если молитвы по магнитофону слушать?» На что батюшка, улыбнувшись, ответил: «Не знаю, спасется ли человек, но магнитофон точно спасен будет!»
Читайте также:
Протоиерей Павел Великанов. Как правильно и как неправильно молиться
Александр Ткаченко. Намоленное вместо
На заставке фрагмент фото k4dordy
