Как правильно и неправильно готовить ребенка к жизни после школы? — мнение первого директора лицея МГИМО

Тезис первый: порой родители стремятся вылепить ребенка по своему образу и подобию. Они игнорируют очевидное обстоятельство, что их дети — это не они сами.

— Роман Игоревич, многие родители сталкиваются с проблемой: надо бы уже определяться, в каком направлении ребенку двигаться, какой профиль выбрать, о какой будущей профессии задуматься. Сам ребенок не проявляет ярко выраженных предпочтений, сам не знает, чего бы ему хотелось. А определяться нужно. Что бы Вы посоветовали?

— Мой ответ может показаться неожиданным. Я не стану говорить о методиках выявления интересов, центрах профориентации. Это всё безусловно полезно, но есть гораздо более важные вещи. Мне кажется, это взаимоотношения детей и родителей, умение слышать и идти друг за другом.

Есть семьи, где ребенок становится смыслом жизни родителей, где его воспринимают как высшую ценность. Поэтому создают для него поддерживающую семейную среду, в которой проявляются его природные склонности, интересы и способности, и внимательно обсуждают его развитие. В такой семье и сам ребенок, и взрослые знают, к чему у него есть склонности и в каком направлении двигаться и совершенствоваться.

Бывают семьи, где в центре — взрослые, их амбиции и желания. Они могут руководствоваться вполне понятными соображениями: я — человек, у меня есть своя жизнь, я занимаюсь ребенком, выполняю свой родительский долг, но моя жизнь шире, чем служение своему ребенку. Здесь тоже есть и здравое зерно, и риски — но риски, на мой взгляд, гораздо более существенные.

Основной риск — стремиться вылепить ребенка по своему образу и подобию в прошлом. Такие родители не чувствуют вполне очевидное обстоятельство, что их дети — это не они сами, это другие люди, со своими особенностями, потребностями, а главное — собственными мечтами. Полагаю, нет педагогического смысла навязывать своему ребенку то, что когда-то не сложилось у меня. Допустим, хотел человек стать врачом, но не получилось, и вот теперь он пытается воплотить в детях свою несбывшуюся мечту. Такие попытки, скорее, «закрывают гештальт» родителей в прошлом, чем формируют будущее ребенка.

Так вот, отвечая на Ваш вопрос: родителям прежде всего стоит посмотреть глазами ребенка на свою семейную жизнь, на ее уклад, свое взаимодействие с детьми. Понять, хотят ли они понимать своих детей и находить у детей понимание собственной жизни? Видят ли они в своем ребенке отдельную личность? Делятся ли своим мировоззрением? Не пытаются ли навязать им свои представления о том, кем быть и как жить, или же бросаются в другую крайность — будь, что будет, все как-нибудь само разрулится?

— Допустим, родители поняли, что не слишком-то знают своих детей. Что им делать в этом случае? Здесь и сейчас?

— Ответ очень простой: со своими детьми нужно разговаривать. Постоянно, используя любую возможность для этого. Даже если родители невероятно заняты, если, чтобы прокормить семью, работают на трех работах — все равно хоть какое-то время для общения с детьми у них будет. Пусть не десять часов в день, а десять минут — но будет.

Причем разговаривать не об утилитарных вещах. Не из серии — «разогрей суп», «что поставили по алгебре?», «вынеси мусор» и тому подобное. Разговаривать о действительно значимых, сущностных вещах, которые волнуют и детей, и родителей. Можно обсудить атмосферу в классе, узнать, есть ли там сложности в отношениях. Рассказать какие-то истории из своей жизни. Посмотреть вместе кино и поговорить о нем. Или обсудить прочитанную книгу. Можно поиграть вместе в компьютерную игру, раз уже это наша реальность.

Я бы сказал и больше: такие разговоры должны выстраиваться вокруг того, что есть добро, а что — зло. Это не должно быть навязчивым, конечно. Но важно, чтобы у детей всегда была возможность спросить родителей: вот это хорошо или плохо?

Вообще, в наше время, когда размылись представления о добре и зле, именно семья должна брать на себя такую ответственность — формировать у детей этические ценности. И в этом семья схожа с Церковью, неслучайно ее называют «малой Церковью». Ведь Церковь — это сейчас едва ли не единственный институт, дающий четкие нравственные ориентиры.

Возвращаясь к вопросу «что делать родителям?». Чем чаще они будут с детьми разговаривать, чем больше сами дети в таком общении будут заинтересованы, тем больше вероятность, что интересы и склонности детей проявятся.

Тезис второй: школа вовсе не обязательно должна быть доминантой в образовательной траектории. А школьный урок сегодня — это не столько способ дать ребенку знания, сколько способ их закрепить.

— Ситуации, когда родителям непонятны предпочтения ребенка, бывают разными. Например, родителям кажется: ребенку вообще ничего не интересно, кроме как лежать на диване с гаджетом. Но бывает и так: у ребенка насыщенная жизнь, помимо школы, у него пять кружков и десять секций, его всячески развивают. А к чему именно больше его тянет, ему и самому непонятно. Между тем приходит время выбирать пресловутую «образовательную траекторию». Как быть в этом случае?

— Я опять скажу то, что кого-то наверняка удивит. Не надо торопиться, не надо пытаться немедленно определиться, любой ценой. Жизнь ребенка только начинается, современные дети, быть может, больше ста лет проживут, если не случится каких-то глобальных катаклизмов. И нет никакой трагедии, если свой выбор подросток или молодой человек сделает не на пороге десятого-одиннадцатого класса, а позже.

В конце концов, ЕГЭ — это не конец жизни. Допустим, уже после окончания школы юноша понял, что ему хочется заниматься программированием, а для поступления в соответствующий университет нужно было сдавать профильную математику, а не базовую. Трагедия? Вовсе нет. Через год, подготовившись, он сдаст профиль.

Но беда в том, что родителей подгоняет тревожное чувство: нужно срочно-срочно, промедление смерти подобно. Это ощущение гонки, ощущение утекающего сквозь пальцы времени толкает людей на ошибочный путь: «поступить ребенка» хоть в какой-нибудь из приличных вузов. Невзирая на то, что самому ребенку туда не слишком хочется.

Могу предположить, что это тревожное чувство берется из неуверенности в себе и несамостоятельности. Родителю хочется и окружающим, и, главное, самому себе доказать: я — хороший отец! я — хорошая мать! я все для своего чада делаю!

По этой же причине, кстати, и бывает, что у ребенка, помимо школы, пять кружков и десять секций. Не потому, что сыну или дочери всего этого хочется, а потому что так нужно, так правильно! Иначе про меня скажут, что я не забочусь о развитии ребенка, что я плохая мать!

Между прочим, такие вот «пять кружков и десять секций» нередко кончаются нервным истощением, а то и соматическими заболеваниями. Ребенок перегружен, он надорвался, он живет в постоянном стрессе, когда от него вечно чего-то требуют: в математическом кружке — решить заданные на дом задачи, в театральной студии — выучить свою роль, в секции вольной борьбы — освоить какой-то прием, в туристической — выучить топографические знаки, в литературном объединении — написать рассказ. Плюс к этому и школа, и домашние задания. И всюду риск не справиться, не успеть, опозориться, подвести всех... Такая гонка во взрослой жизни может обернуться годами психотерапии для восстановления ресурсов и веры в собственные силы.

Поэтому задача родителей — стараться создать ребенку такую среду, в которой могут раскрыться его дарования. Но делать это надо ради ребенка, а не ради удовлетворения собственных амбиций. И создать среду не означает непременно устроить ему как можно больше внешкольных активностей. Создание среды может выражаться и в другом: в доверительном общении, знакомстве с интересными людьми, состоявшимися практиками, погружении ребенка в детско-взрослое сообщество, где ему психологически комфортно, где он чувствует свои востребованность и компетентность.

В движении к самоопределению существенным является темпоритм. Это путешествие самого ребенка на его скорости и его условиях.

— А создание такой среды не означает ли изменение формата школьного образования? Бывает же так, что ребенку в школе настолько неприятно, что ни о каком углубленном изучении чего-либо ему и думать не хочется. Причем речь не о каком-то экстриме, не о буллинге, а вот просто скучно ему там, неуютно...

— Да, может быть и так. В любом случае здоровье ребенка — и физическое, и душевное — должно быть для родителей приоритетом. И если они видят, что школа действует на ребенка угнетающе, это нельзя пускать на самотек.

Возможно, стоит сочетать разные формы обучения — очную, очно-заочную, заочную. А может быть, и разные формы самого образования — перейти на семейное образование или самообразование. Закон нам сегодня это позволяет. Конечно, такое разнообразие подходит не всем детям, но зачастую становится оптимальным решением.

(От редакции: подробнее о семейном обучении читайте наш материал «Домашнее обучение»)

Возможно, для школьника девятого или одиннадцатого класса, то есть школьника, который интенсивно готовится к экзаменам, имеет смысл сосредоточиться именно на этом, уделив меньше внимания непрофильным предметам, ведь, как говорится, в сутках всего 24 часа.

Поймите правильно: я не то чтобы призываю читателей «Фомы» к этому, но просто не вижу трагедии в том, что, к примеру, подросток-гуманитарий, которому сдавать ЕГЭ по английскому языку и литературе, на темы по биологии тратит меньше времени, чем его ровесник, который готовится в медицинский университет. Хотя вопрос освоения программы никто не отменял, тут в каждом конкретном случае нужно принимать решение, взвесив все риски. В любом случае каждый человек наверстает свои лакуны в свое время, когда у него появится собственный запрос.

Сейчас мы подходим к очень важной и сложной теме: насколько традиционный формат школьного обучения, то есть классно-урочная система, соответствует реалиям нашего времени. Классно-урочная система восходит к великому педагогу Яну Амосу Коменскому, это XVII век. Для своей эпохи она была несомненным прогрессом. С тех пор многое изменилось. Сейчас школьный учитель или школьный учебник — вовсе не единственный источник знаний. Есть огромное количество источников. Самых разных — множество видеоуроков, лекций, онлайн-курсов и онлайн-школ, сетевых образовательных ресурсов и так далее.

В современных реалиях школьный урок методически вариативен, и многое в нем зависит от мастерства учителя. Причем акцент все больше делается на самостоятельную работу ученика — хотя бы потому, что уровень детей в классе разный, учитель не может позволить себе сконцентрировать свое внимание только на сильных ребятах или, наоборот, только на слабых, ведь тогда выпадают остальные. И чаще всего учитель занимается именно средними, а слабым и сильным дает индивидуальные задания. Но с тем же успехом, если не с бóльшим, эти ученики могли бы выполнять такие задания необязательно в классе — тут главное обеспечить своевременный контроль, но это вполне решаемая задача.

Вывод из всего этого: школа вовсе не обязательно должна быть доминантой в образовательной траектории. Если родители и школа сотрудничают в своей ответственности за обучение ребенка, то это можно лишь приветствовать, ведь родители всегда лучше чувствуют своего ребенка, чем учителя.

Тут важно осознавать, что мгновенных результатов не будет и всегда есть риск, что родители могут ошибиться в выборе той или иной образовательной стратегии. Но семья, которая осознанно и терпеливо этим занимается, обязательно потом будет успешной и счастливой. Важно осознавать, что мы живем в будущем. Образование перестало быть неким решением, которое дает старт в жизни. Образование продолжается на протяжении всей нашей жизни. Наша жизнь и есть непрерывный процесс познания и обучения.

Тезис третий: принуждать ребенка отказаться от того, что ему интересно, и заняться тем, что, с нашей точки зрения, будет ему полезно в будущем, — это огромный риск.

— Бывает так, что интересы ребенка и его способности — это вовсе не одно и то же. Ребенок проявляет интерес, допустим, к спорту, но задатков у него нет, а стало быть, нет и достижений. Или еще бывает, что он пошел в какой-то кружок за компанию с приятелем, ему там комфортно, но родители видят, что это не его, а потому лишь напрасно тратится время. Надо ли пресекать такие «бесплодные» увлечения?

— Скажу как отец: я бы никогда не стал препятствовать своим детям заниматься чем-то, что им интересно, хотя и бесперспективно, на мой взгляд. Важно обращать внимание на продуктивность таких занятий для ребенка, формирование у него навыков сотрудничества, ответственности, самостоятельности.

Ведь как мы обычно понимаем «бесперспективность»? Это то, что, по мнению родителей, бесполезно для успешности, карьеры. Такие родители говорят детям: иди в юристы, будешь уважаемым человеком, будешь прилично зарабатывать. Но даже если смотреть с этих позиций, то приходится признать: мы живем в постоянно и бурно меняющемся мире. То, что еще вчера считалось устойчивым и престижным, сегодня воспринимается куда более сдержанно, а что будет востребовано лет через десять-пятнадцать-двадцать, мы можем лишь предполагать, и насколько верны наши прогнозы, понять невозможно. Поэтому принуждать ребенка отказаться от того, что ему интересно, и заняться тем, что, с нашей точки зрения, будет ему полезно в будущем, — это огромный риск. Огромный и, на мой взгляд, неоправданный.

И второе, тут уже история не про гипотетическое будущее, а про реальное настоящее. Вот ребенок чем-то увлечен, например, музыкой, хотя и нет особых дарований. Но ему интересно, он живет этим, это его окрыляет. Неважно, что музыка не станет его профессией, но вот сейчас это увлечение развивает его душу. А что будет, если мы запретим ему заниматься «бесполезной» музыкой и навяжем ему «полезную» математику? Он потухнет, ему станет неинтересно жить, и навязанную силой математику он уж точно не полюбит. А про обиду на родителей, семейные ссоры, утраченное доверие я уж не говорю.

Вообще, что касается детских увлечений, то чаще всего они естественным путем, по мере взросления, сменяют друг друга. Ребенок увлекался зоологией, потом переключился на литературное творчество, потом его вдруг заинтересовала фотография, потом веб-дизайн, потом исторические реконструкции... В большинстве случаев, перебирая то и это, ребенок в итоге находит себя, находит ту сферу, где совпадают и его интересы, и его природные способности. Но прежде чем найти, он должен пройти через поиски, через пробы и ошибки. Если родители вмешиваются в этот процесс, запрещая «бесперспективное», то они могут добиться лишь того, что поиск остановится, ничем не завершившись. Либо, как вариант, что свои увлечения ребенок станет скрывать от родителей, и те, в свою очередь, вообще не будут иметь понятия, чем он живет и дышит.

И еще один момент: родителям далеко не всегда бывает понятно, к чему у их ребенка есть склонности, а к чему нет. Иногда это очевидно — например, музыкальный дар, абсолютный слух. Или художественный талант, когда с малых лет ребенок только и делает, что рисует, и его рисунками восхищаются не только мама с папой, но и сведущие в искусстве люди. Но бывает и так, что способности проявляются не сразу. Например, если речь о способностях к иностранным языкам. Они проявляются лишь в том случае, когда создана соответствующая среда, то есть когда ребенку есть с кем общаться на иностранном языке, есть позитивный стимул говорить, нет страха получить плохую оценку, подвергнуться насмешкам. А теперь представим обычную школу с обычными уроками иностранного языка, семью, где родители сами языками не владеют и поддержать интерес ребенка не могут. Ну как тут проявиться способностям?

Важно держать в голове, что, как бы мы ни хотели обезопасить своих детей, «вложить» в них знания и дать инструменты, чтобы они обрели устойчивость и успех, лучшее, что мы им можем дать, — это наше счастье и спокойствие. Именно они дадут им уверенность в движении и обретении себя — без ограничений и страха ошибиться.

На самом деле мы можем лишь предполагать, какие знания и умения станут определяющими в нашей жизни и в какой момент это случится. В парадигме обучения в течение всей жизни такими становятся те умения, которые приносят больше всего внутреннего удовлетворения, потому что хорошо получаются и привносят красоту и любовь в этот мир.

Тезис четвертый: школа может помочь, направить — но создавать и поддерживать среду, в которой развиваются детские способности, должны именно родители.

— А действительно, как помочь ребенку проявить свои способности? Мы говорили о том, что для этого делать родителям — общаться, создавать среду. Но значительную часть времени ребенок проводит в школе. Может ли школа как-то содействовать выявлению его талантов?

— Разумеется, может! Во всяком случае, будем говорить про школы, в которых есть неравнодушные, увлеченные своим делом учителя, а это вовсе не редкость. К этому я как раз хотел перейти, говоря о предрасположенности к языкам. На примере нашего лицея могу рассказать, как это делается.

Для обучения иностранному языку поток делится на маленькие группы, на занятиях создается позитивная обстановка, дети втягиваются в общение на языке, не боясь ошибиться. Обучение иностранному языку — это и масса разных внеклассных активностей на языке. Например, дети ставят спектакль. Допустим, какая-то пьеса Шекспира. По-английски. Или дебаты, или конкурс, тоже на иностранном. Или увлекательный квест, где, помимо прочего, требуется и знание, к примеру, испанского. Или например, у нас в старших классах уроки и элективы по некоторым предметам могут проходить на иностранном языке. И вот в такой обстановке раскрываются те способности, которые до поры до времени спали. Подобный подход возможен и по отношению к другим школьным предметам.

Между прочим, буквально пару недель назад в Санкт-Петербурге в Александринском театре прошел финал межшкольного конкурса по английскому языку, который инициировал наш лицей.

— Это что касается общей работы школы с детьми. А если индивидуально? Как выявить способности не вообще, а конкретной Лены, конкретного Саши?

— Если мы говорим о погруженных в детей учителях, то такой учитель замечает особенности своих учеников и спустя какое-то время после начала работы с этим классом понимает, у кого какие дарования. Допустим, учитель русского и литературы заметил, что у конкретной Лены хорошо получается писать сочинения, она может выразить свою мысль ярко, образно. Видно, что язык для нее не просто средство для выражения мыслей, а сам по себе ей нравится, она, может, экспериментирует с ним. Значит, делает вывод учитель, у Лены есть литературный дар, и об этом надо поговорить с ее родителями.

Или учитель математики заметил, что конкретному Саше лучше всех в классе дается устный счет, что он решает примеры наиболее рациональным способом, что ему нравятся задачи на смекалку. Значит, у Саши есть математические способности, и об этом надо поговорить с его родителями.

Иными словами, учитель тут становится своего рода посредником между детьми с их дарованиями — и родителями, которые, возможно, не обладают достаточными знаниями, компетенциями, чтобы эти способности в детях разглядеть. В самом деле, откуда родителям Лены знать о ее литературных дарованиях? Вряд ли она зачитывает свои сочинения вслух. Откуда Сашиным родителям знать о его математическом даре? Он же дома дроби при родителях не складывает. А если вдобавок у Лены и Саши все прилично с успеваемостью, то родители вообще могут не вникать в их школьные дела. Отметки хорошие? Ну и замечательно! Домашку со своими детьми они не делают, незачем. Потому и не сталкиваются с проявлением их способностей.

Хороший учитель наблюдает за детьми и общается с ними не только на уроках. Есть же масса внеурочных активностей: факультативы, экспедиции, походы, поездки, спортивные мероприятия, исследовательская деятельность, творческая, проекты. Конечно, мы рассматриваем случай, когда это все не для галочки делается, а по-настоящему. Вот в такой обстановке дети могут раскрываться так, как никогда не раскроются в классе.

И речь не только о проявлении тех способностей, которые имеют отношение к изучаемым в школе наукам. Например, у ребенка могут внезапно проявиться лидерские качества, это очень востребованная во все времена способность. Причем как учить лидерским навыкам целенаправленно, мало кто знает, это в нашей педагогике лакуна. Заметив это, учитель может подсказать родителям: у вашего ребенка есть лидерские проявления, но ему нужно кое-что подработать — например, заняться ораторским искусством, освоить основы тайм-менеджмента.

Но все же, если мы говорим о выявлении детских талантов, главная роль принадлежит семье. Школа может помочь, подсказать, направить, но создавать и поддерживать среду, в которой развиваются детские способности, — выбор родителей. Чтобы талант вырос, нужно возделывать почву. Долго и терпеливо. И в этом маму с папой никто не заменит.

Беседовал Виталий Каплан