Современный человек так дорожит своим личным пространством, потому что большинство людей от рождения живет в коконе одиночества. Возьмем, к примеру, семью из трех человек. Родители работают, ребенок учится, вечером все отдыхают в телефонах. Раньше вечерами дети тянулись к бабушкам — за сказками, а теперь у них есть синий трактор.
Поэтому переход от холостой жизни к семейной с детьми это всегда радость, сорастворенная со стрессом. Я обратила внимание на то, что вопрос «как отдохнуть» возникает именно у моих многодетных подписчиц. Вы скажете: «Весьма логично, больше детей — больше хлопот». Но все совсем не так очевидно.
Люди, которые рожают (неважно, по каким причинам) одного ребенка, переживают беременность как запланированное недомогание, а раннее детство ребенка — как шумный ремонт у соседа. То есть как нечто, что надо просто перетерпеть, а потом жизнь вернется на круги своя.
В таком подходе есть опасность выталкивания собственного ребенка из своей жизни. Есть отрасль современной психологии, которая обслуживает именно такой подход. Они определяют беременность как нарушение границ: ребенок нарушает границы матери — живет в ее утробе, а затем мать нарушает границы ребенка, пихая ему в рот свою сиську, касаясь интимных мест при смене памперса. Взрослея, ребенок неизбежно будет в обиде на мать за это вторжение.
Если же дети рождаются один за другим, то мать волей-неволей задумывается над тем, как продолжить собственную жизнь, несмотря на занятость с детьми. Она начинает брать детей с собой повсюду, потому что понимает: вполне возможно в обозримом будущем она или посетит выставку с детьми, или не посетит вовсе.
Постепенно такие мамы втягиваются в новый образ жизни, перестают думать, что вот сюда и сюда я не пойду, потому что мне не с кем оставить детей, и еще приходит понимание, что с детьми ходить ужасно прикольно, что их незамутненный взгляд на вещи, который они высказывают, открывает новые измерения привычного мира.
Более того, мой муж открыл один закон: когда детей много, они сокращаются, подобно математическим дробям. И единственный ребенок точно вытягивает из родителей больше сил, чем четверо. Поэтому многодетные мамы, которые уже сложили этот тетрис из своих и детских дел, задаются вопросом, как именно им отдыхать, как возобновлять силы. Мамы с одним ребенком мало того что ждут, когда же все это закончится, они еще и очень строго к себе относятся.
В наш мир явилась и царит фраза «плохая мать». Моей бабушке, например, никогда и в голову не приходило задуматься над тем, хорошая ли она мать. Моей маме тоже. А сейчас мы как-то незаметно пришли к тому, что всякая мать является заложником этого своего рода невроза. Как хорошо сказала Женя Ульева, православный психолог, матери переживают, что прыгали недостаточно высоко, чтобы пробить головой потолок. Поэтому мои читательницы мне пишут: «Может, подскажете: 7 лет, 4,5 года, 2,5 года и беременность 7 месяцев. Меня очень гложет, что я не успеваю с ними заниматься: со старшим прописи, например, с маленькими играть (мне вместо играть хочется лечь и не двигаться), а надо и по дому, и покормить».
Это неправильный подход. Неправильно, что очень гложет. Идеально так: «Может, подскажете: 7 лет, 4,5 года, 2,5 года и беременность 7 месяцев — как еще отблагодарить Бога за то, что все это богатство у меня есть?»
А как же прописи? А никак, пока не отдохнете. У вас в утробе творится новая жизнь. Это уже большое дело и огромная работа. Не даром же беременных в Библии называют непраздными.
Современное же образование как система не рассчитано на многодетных. Оно заваливает нас какими-то сверхзадачами, не учитывая, что наш ребенок из большой семьи получит навыки коммуникации за счет братьев и сестер, даже если не напишет идеальным почерком сочинение о дружбе.
Поэтому современным матерям, чтобы отдыхать, надо:
первое — встать спиной к новейшему шаблону хорошего материнства. Перестать рассматривать странички мам-блогеров, сверять свою жизнь с хлынувшим на нас потоком интернет-глянца. Что мы там видим: идеальный порядок в кухне и детской, бодрая мама, которая после утренних занятий спортом делает легкий макияж, чтобы готовить полезный завтрак мужу и детям, которых она повезет-поведет на стопятсот занятий и кружков, где эти со вкусом и в тон одетые юные дарования только и делают, что преуспевают. А муж, этот Кен, кажется, опустошил уже все окрестные магазины в своем маниакальном желании осыпать любимую цветами.
Даже более откровенный Тик-ток врет, но по-своему. Он подает нам жизнь с детьми в виде коротких клипов под музычку. Равняться на все это — все равно что пытаться выстроить отношения с мужем, непрерывно просматривая видео дорогих свадебных банкетов и медовых путешествий с обязательной пробежкой возлюбленных вдоль пенных волн золотопесочного пляжа.
Ты смотришь и понимаешь, что твоя жизнь достойна лишь трагического некрасовского гения: давно не высыпающаяся мать в давно не убираемой квартире с детьми, чем-нибудь без конца болеющими, лишенная сил встречать усталого мужа с работы, а он приходит и вместо акафиста ее материнскому труду и букета роз говорит человеческим голосом: «Ой, а что это у нас такой беспорядок? А еду ты опять не готовила? Что ты вообще тут целый день делала?»
| Читайте также:
Да, всякий взрослый голос после бесконечного детского гуления воспринимается именно так: человеческий голос. Ваш возмущенный ответ мужу перекрывает вопль самого младшенького, который проснулся и просит грудь.
И вот далее мы с надрывом в голосе декламируем:
Что же ты встала над ним в отупении?
Пой ему песню о вечном терпении,
Пой, терпеливая мать!
Второе, что надо сделать, — отмести архаику. Все эти «а как же раньше в поле рожали». Дело в том, что умилительно-идеалистическая картинка прошлого — это тоже неправда. Как фольклорист, могу вас заверить в следующем: никакая новоиспеченная мать в патриархальные времена не оказывалась с ребенком на руках одна в изоляции в собственном доме. Даже у самых бедных были помощницы-няньки. Дети не жили отдельно, не было садиков и яслей. Поэтому все деревенские девочки 6-7 лет умели управляться с новорожденным, даже с двумя. Их брали няньками за угощение. В итоге они рожали детей, хорошо понимая, что это такое, понимая, что это и есть женская жизнь. От них никто не требовал делать карьеру, например.
Для молодой женщины в те времена рождение ребенка было нормальной частью жизни, а не стрессом, не выбыванием из привычной колеи. И какими бы ни были наши предки удалыми и крепкими, суета материнства доставала и их, о чем свидетельствуют всякие фольклорные приколы, например:
У нашей Настасьи одне несчастья:
сéмью кормила — горшок разбила,
к обедне собралась — дитё обосралось,
дитё подтерла — самой подперло.
Муж пил из чашки — замарал рубашку,
печку топила — потолок закоптила.
И кто прав: Некрасов или народ? Народ. А почему? Потому что народ ориентирует себя на выживание. Пойдете по пути драматизации — хана вам. А юмор — громоотвод безумия, как говорил великий русский писатель Фазиль Искандер.
Поэтому третье. Шутите, смейтесь, записывайте детские фразочки. Хотите — Тик-ток снимайте. Оставим из всех нам предлагаемых, один критерий: хорошая мама — это счастливая мама.
— Папа, — говорит Рита, — давай обнимнемся?
Видит, как я записываю за ней, спрашивает, что я пишу. Я ей читаю: «Папа, давай обнимнемся, — говорит Рита». Она задумывается и добавляет:
— И еще напиши: «И обнимнились!»
Дуня спрашивает:
— Мам, а почему так говорят: «Затишье всегда бывает перед дурью»?
Ваня:
—Вырасту, куплю маме платье. Очень красивое: все в солдатах.
Дети хором:
— Мам, ты чего такая сердитая?
Я:
— Потому что я беременная!
Ваня:
— А я добр, потому что не беремен!
Люся, презрительно:
— Ваня, мальчики не умеют и не любят быть беременными!
Ваня, раздумчиво:
— Некоторые умеют. Например, солдаты.
Посылаю Люсю в сельпо купить шестьсот грамм колбасы. Ей шесть лет, у нее нет двух передних зубов. Она возвращается с целым батоном.
Я говорю:
— Это зачем так много?
Люся, возмущенно:
— То есть ты хочешь, чтобы я в магазине, при всех, громким голосом сказала «ШЕШШОТ»?
Пишите книгу забавных случаев — так приятно ее перечитывать!
Четвертое: сами в себе, в своей душе, помните о святости материнства, о том, что это подвиг. Я помню, как знакомый монашек поймал моего сына за ручку, когда он, сидя у меня на руках, пытался шлепать меня по лицу, и сказал:
— Маму бить нельзя. Мамино лицо — это святыня.
Был мне урок. Мама — это не няня, не экономка, не прислуга. Мама — это сакральный статус. Материнское присутствие (если мы стараемся вести праведную жизнь) освещает и питает жизнь детей.
Давайте вспомним один эпизод из жизни Василия Блаженного: «Один купец задумал построить в Москве каменную церковь, но трижды своды ее обрушивались. Купец обратился за советом к Василию, а тот направил его в Киев: “Найди там убогого Иоанна, он даст тебе совет, как достроить церковь”. Приехав в Киев, купец разыскал Иоанна, который сидел в бедной хате и качал пустую люльку. “Кого ты качаешь?” — спросил купец. “Родную матушку, плачу неоплатный долг за рождение и воспитание”. Тогда только вспомнил купец свою мать, которую выгнал из дома, и ему стало ясно, почему он никак не может достроить церковь. Вернувшись в Москву, он разыскал свою мать, покаялся и упросил вернуться домой, после чего успешно достроил храм».
Помните, кто вы и что вы делаете во имя своих детей, и, конечно, постарайтесь простить своих родителей, какими бы они ни были.
Еще надо подумать, почему ни вам, ни ребенку не хочется возится с прописями. Почему это тащите вы, причем тоже через «не хочу». Этот вопрос надо сразу решать, как он возник. Чтобы ребенок был мотивирован на учебу, надо выстраивать определенным образом всю жизнь. Искать позитивные, светлые моменты. Надо извернуться и сделать так, чтобы он очень хотел заниматься. Как? Как Том Сойер с забором.
И самое главное, помните: валяться или сидеть с ребенком в обнимку и смотреть мультик лучше, более ценно, чем грызть гранит науки, пребывая во взаимном раздражении. Потому что самое главное — помочь ребенку быть ребенком. Научить его радоваться. Сейчас мои дети, почти все, уже взрослые, и единственное, о чем я жалею, так это о том, что они видели меня в унынии. Нет-нет да и вспомнят, как мама плакала. А из-за чего плакала — никто не помнит. Потому что все это была ерунда полная, раздутая до размеров трагедии. Типа тех же прописей.
