Юрий Могутин: «Любую долю  от тебя приму…»

Начну с автобиографического сюжета, который и по сей день видится мне словно со стороны. Итак, советскому школьнику младших классов неожиданно попались в руки «Севастопольские рассказы» Льва Толстого. Мальчик наугад раскрыл книгу, и только что не закричал: ему показалось, что он сунул руку в костер и вытащил из него тлеющую головню. Переждав, школьник собрался с духом и взялся за чтение уже с первой страницы. Добавлю, что в разные минуты моей жизни это воспоминание об остром душевном ожоге не один раз повторялось. Нечто похожее случилось и в тот незабытый день, когда я впервые привез домой пачку стихотворений русского поэта Юрия Могутина. 

Возвращаться к своим обычным делам после этих стихов было действительно непросто, — они обжигали, тревожили и еще долго перекликались друг с другом в памяти.       

…Мы познакомились с их автором поздним осенним вечером. Я отправился на встречу пешком: выяснилось, что Юрий Николаевич снимает угол старой деревянной дачи в том же писательском околотке, где временно квартирую и я. И вот как бывает: войдя в жилище, я словно бы вошёл в одно из прочитанных мною стихотворений — на всем лежала очень горькая и одновременно высокая печать незажиточного бытия. Чтобы усадить пришлеца, хозяин стремительно расчистил уголок древней тахты от книг и рукописей. Уходя, я уносил с собою новые стихи, пару детских книг (Могутин издавна пишет и для детей) и давний поэтический сборник под названием «Я обнаружил…», — который открывался пронзительным, совсем не поэтическим рассказом о пережитом. Вспоминая послевоенное, беженское детство в селе Заплавном, автор вспомнил и о бабушке Востричихе, которая однажды отвела дистрофичного пацана в местный храм. Таинство крещения совершил батюшка, «отсидевший своё за веру». 

«Много воды утекло с той поры, — пишет далее Могутин, — но я с уверенностью могу сказать, что Господь не единожды спасал меня от гибели и приходил на помощь в самые страшные моменты моей судьбы». 

Помогай Бог. Вместе с Вашими читателями —  

Юрий Могутин: «Любую долю  от тебя приму…»

* * * 

К пурге, должно быть, крутит плоть,

И баргузин гремит всю ночь

В железах водосточных.

Но поутру пошлет Господь

Пространства черствого ломоть,

Глоток времён проточных.

Дитя проснется поутру

И загрустит: «Я не умру?»

Я отмахнусь: «Да что ты!

Тебе, зайчонок, жить да жить».

А вьюга в голос будет выть –

Смертельная зевота!

Что означает вой ея?

Опричь избытка бытия

Ничто не означает.

Она, как туча на поля,

Когда безмолвствует земля,

Сбыть свой избыток чает.

И хлябь, и хлад, и неуют

Любого заживо сожрут,

Найдут на дне колодца.

Учись, дитя, в сугробах жить,

Учись, душа, Христу служить.

И петь, хоть не поётся.

* * * 

Из рук вываливалось дело.

И жизнь не в жизнь, и смерть нейдёт;

И день, как в секторе обстрела,

Казалось, длился целый год;

Все звуки, медлящие в шаге,

Как флаги, висли у земли,

И трепетали, словно флаги,

И распрямиться не могли.

Уже подъедены консервы.

Не жди поблажки от судьбы.

Тоска становится оседлой

И сушит на зиму грибы.

Другие жизни так огромны!

Моя — беспомощней птенца.

Дойдут ли жалкие глаголы

До слуха Сына и Отца?

* * * 

Под вечер медленное стадо, 

Пыля, бредёт вдоль яблонь сада, 

Ступая тяжко на дорогу... 

Мы ближе и к себе, и к Богу 

В часы заката. А луна 

Растёт на яблоне. И с липы 

Стекают вязкие медыЂ     ;    

Медовым запахом облиты, 

Луной просвечены сады. 

Ночь растворила в лунной мгле 

Лягушек, пляшущих вприсядку, 

Ночных кузнечиков зарядку, 

Туман, ползущий по земле; 

Бычков, лежащих на соломе, 

И жвачку мерную коров, 

Покой, разлитый в каждом доме, — 

Венец дневных, больших трудов. 

Луна глядит сквозь сетку сада, 

Пред Ликом теплится лампада. 

Господь хотяяй всем помочь... 

И это — Высшая награда, 

И ничего душе не надо — 

Лишь этот Лик и эта ночь.

* * * 

Наконец, ты понял: душа запирается изнутри.

Человек отворачивается, ни слова ни говоря.

Позвони себе, окуляры свои протри.

Голос Свыше тебе заменит поводыря.

Ну, а если вас с Богом просто разъединят,

Как это практикует телефонный межгород,

Сможешь ли ты прожить хотя бы полдня,

Чтобы Он не вытаскивал тебя из хандры за ворот?

Человек, для чего тебе это всё, и зачем ты весь?

Поучись изливать себя, хотя бы не матерясь.

Ты ведь не оставляешь Господу шансов. Благая весть

Не пробьется к тебе никак сквозь твою же грязь.

Юрий Могутин: «Любую долю  от тебя приму…»

Моление  

Ей, Господи, не знаю, что просить

У Милости Твоей; один Ты знаешь,

Что мне потребно. Дождик моросит,

Понеже зноя людям не желаешь.

Ты любишь меня более, чем я

Тебя любить умею. Дай же, Боже,

В мой краткий срок земного бытия

Тебя любить мне научиться тоже.

Пока живу, транжиря дни свои,

Терзаясь, заблуждаясь, сквернословя,

Соблазны окаянные в крови

Вращаются, как цвет камней в короне.

Дерзну ли утешенья иль креста

Просить у Твоего Добротолюбья?

Врачуй, коль пожелаешь, мои струпья,

Иль истреби с грехами без следа.

Любую долю от Тебя приму,

Судьбу благословляя троеперстно, –

Живот и смерть, свободу иль тюрьму.

Душа моя перед Тобой  отверста. 

О, повреждённый веком человек!

Оставь с самим собой и с Богом битву,

Покуда соль стекает из-под век,

Кристаллизуясь медленно в молитву.

      


Рисунок Анны МУЗЫКИ

2
0
Сохранить
Поделиться: