Я плохая мать, или о родительской вине, истинной и ложной

Что такое вина?

Давайте начнем с того, что такое вина с точки зрения психологии. Вина — это гнев, направленный на себя. Или, как это еще называют, аутоагрессия. Причем не просто так, ни с того ни с сего, а потому что я сделал какой-то плохой поступок. В результате человек испытывает сильный душевный дискомфорт. Такое чувство может быть вполне здоровым, полезным. То есть в нормальном случае чувство вины — это сигнал: что-то пошло не так, что-то надо исправить. Как лампочка на приборной панели автомобиля сигнализирует, что кончается масло, или барахлит двигатель, или разряжается аккумулятор. А значит, нужно срочно ехать на техобслуживание, не то машина вообще выйдет из строя.

Но это в нормальном случае, а бывает, что чувство вины становится нездоровым. Причины этого идут из раннего детства. Как это происходит? Например, малыш разбил чашку. Ужасное преступление, думает он! Мама увидит, отругает, накажет! Он тщательно собирает осколки, избавляется от мусора (то есть от улик), а сам в это время мучает себя мыслями о том, как ему влетит, если мама все же узнает. Ему плохо от этих мыслей — и вот эту свою душевную боль он начинает воспринимать как наказание. Причем там есть и подспудный мотив: за одно и то же два раза не наказывают! Если я сам себя наказал, то маме это делать уже и незачем. А сам я себя накажу не так строго, как взрослые. Да еще и пожалею себя же, чтобы было не так больно.

Такое магическое мышление свойственно всем детям до определенного возраста, потом оно проходит. Но, увы, не всегда. Точнее, оно перестает работать на сознательном уровне, но сохраняется на уровне навыка. Человек привыкает наказывать себя чувством вины, но если в детстве он проигрывал внутри себя мамин гнев, то в зрелом возрасте это происходит иррационально, уже без мыслей о том, что мама отругает. Просто у него сложился шаблон, как надо эмоционально реагировать на ту или иную неприятную ситуацию. Вот он и продолжает казнить себя виной за проступки, подлинные или мнимые. И вот такое чувство вины — нездоровое, потому что уже не работает как сигнализация об ошибке. Такое чувство вины нужно человеку совсем для другого.

Сладкое чувство вины

А для чего? Как ни парадоксально это звучит, чтобы можно было себя пожалеть. Ведь мучительное чувство вины, которую ты ощущаешь за свой проступок, это еще не конец процесса. Вот ты что-то натворил, ты себя наказываешь чувством вины, испытываешь душевную боль, страдаешь. А что происходит дальше? А дальше ты начинаешь себя жалеть, потому что тебе больно! Жалость к себе — это ведь одна из форм самоподдержки. И ощущать это сладкое чувство люди учатся еще в детстве.

Взять тот же пример с разбитой чашкой. Вот малыш разбил ее, терзает себя чувством вины, гневается на себя, ощущает свое глобальное одиночество — ну ведь не к кому пойти поплакаться! Не к маме же (исходим из предположения, что в этой семье здорового эмоционального контакта родителей с детьми не сложилось). И тогда ребенок начинает себя жалеть, получая от этого чувства утешение и даже удовольствие. А потом проходят годы, он вырастает, но вот эта трагедия детского одиночества в нем сидит — если она не была осознана, проработана. У него сложился навык жалеть себя, и он продолжает давать себе поддержку привычным образом.

Но что тут важно? Есть выражение: «жалость — это любовь, даваемая за несчастность». То есть за такой способ поддержки себя приходится платить очень дорогой ценой: надо все время быть несчастным. Надо постоянно страдать — в том числе от чувства вины. Ведь если ты перестанешь быть несчастным, жалеть себя станет не за что, а отказываться от этой привычной формы самоподдержки человек бывает не готов. Таким образом, складывается внутренняя потребность в ощущении своей неправильности, своей вины — ведь только так человек может «заслужить» право на эту сладость саможаления.

И это, между прочим, очень опасно. Не только с психологической точки зрения, но даже с медицинской. Если человек постоянно терзается своей виной, у него это рано или поздно может перейти в психосоматику: из-за непрерывного гнева на себя начнутся проблемы с желчным пузырем, с сердечно-сосудистой системой, с желудком. В крайних случаях это может кончиться даже летальным исходом. «Сожрать себя» можно и в буквальном смысле.

«Сын маминой подруги»

Но давайте от общих рассуждений о вине правильной и неправильной вернемся к теме именно родительской вины. Откуда это чувство берется?

Увы, чаще всего вина возникает даже не от родительской гиперответственности, не потому, что благо ребенка воспринимается как наиважнейшая вещь, а значит, нехватка такого блага — огромная беда, в которой родитель по той или иной причине виноват. Нет, самый частый вариант — это заниженная самооценка родителей. «Достаточно ли я хорошая мать?», «Есть ли за что уважать меня как отца?»

Это означает, что у взрослого человека так и не сформировалась достаточная убежденность в собственной ценности, и потому он постоянно ищет какие-то внешние подтверждения, внешние оценки. Как в детстве, он по-прежнему хочет в чьих-то глазах выглядеть хорошим и очень боится показаться плохим.

Поэтому такой родитель постоянно сравнивает себя с другими папами или мамами, более успешными. Сравнения, конечно, получаются не в его пользу. Вот у Петровых Васенька поехал в престижный лагерь с изучением английского, вот Ивановы со своим Петенькой улетели отдыхать на Мальдивы, вот Сидоровы наслаждаются красотами природы на даче. А я? (Тут следует горький вздох.)

Можно сколько угодно убеждать людей, что так делать не нужно, что любые подобные сравнения бессмысленны, что у всех людей разная жизненная ситуация, разные стартовые условия, что не могут все быть такими же успешными, как герои телерекламы или популярные блогеры. Но, даже понимая это умом, люди все равно вольно или невольно сравнивают себя как родителя с кем-то другим. Это происходит не потому, что они столь наивны, а потому, что продолжает действовать сложившийся еще в детстве рисунок эмоционального реагирования, если хотите — синдром.

Этот синдром я бы называл «сын маминой подруги», когда ребенка с малых лет ругают, сравнивая с другими, более успешными в чем-либо детьми: «Посмотри, как ты запачкался! А вот Вовочка, сын тети Лены, никогда не пачкается! Какой ужас, ты в штаны написал! А вот Вовочка никогда не писается! Ты по алгебре двойку схватил, а вот Вовочка — круглый отличник!»

Чем это страшно? Дело в том, что уже само такое постоянное сравнение своего ребенка с другими детьми в ущерб ему — признак невротических проблем у родителей. А родительские неврозы проявляются ведь не только в этих сравнениях, но и во многих других сторонах жизни и всегда бьют по ребенку. Воспитываясь в такой атмосфере, он неизбежно впитает все это нездоровое, примет за образец нормы, вынужден будет подстраиваться к такому нездоровому поведению взрослых.

Именно тут как раз и формируется заниженная самооценка, привычка считать себя пустым местом, воспринимать себя не своими собственными глазами, а глазами мамы, сравнивающей его с сыном своей подруги. Ребенок привыкает к ощущению, что он всегда плохой, что бы он ни делал, и у него опускаются руки. Вместо здорового творческого развития, где неизбежно приходится ошибаться, терпеть неудачи, делать что-либо неправильно и учиться на своих ошибках, у него возникает привычка к самообвинению, беспомощности и жалости к себе.

А потом этот ребенок вырастает, создает семью, у него появляются свои дети. И он продолжает обвинять себя уже за то, что он — никудышний родитель, утешаясь при этом жалостью к себе. Так, травма его родителей перешла в следующее поколение, чуть изменившись по форме.

Вообще, чем больше я работаю практическим психологом, тем больше убеждаюсь в правоте слов апостола Иоанна Мир лежит во зле (1 Ин 5:19). Когда мы в работе с клиентами выходим на такие вот истории, очень наглядно видно, как из поколения в поколение зло транслируется, воспроизводится, прорастает в детей и внуков. И не каким-то мистическим образом, а просто через такое вот воспитание со знаком минус.

Вина — это непринятая ответственность

Но что же делать, если ты испытываешь вину? Как правильно на нее реагировать? Мне нравится такое определение, не академическое, но очень верное по сути: вина — это непринятая ответственность. Мы уже говорили о том, что чувство вины сигнализирует о неблагополучии. Но когда сигнал уже получен, он больше не нужен. Наступает время действовать. Действовать — это и означает брать на себя ответственность. Если сработала пожарная сигнализация и мы увидели, где горит, сирену надо отключить, проку от нее уже нет, ничто не должно отвлекать нас от борьбы с огнем. Поэтому чувство вины проходит, как только человек принимает на себя ответственность. Умом он понимает, что допустил ошибку, но уже не самоугрызается по этому поводу, ему это просто некогда делать, он занят исправлением ситуации.

Тут очень уместно вспомнить евангельский эпизод о начальнике мытарей Закхее (Лк 19), который, будучи иудеем, пошел на службу к римским оккупантам и собирал для них налоги (не упуская собственной выгоды). Иудеи его презирали. Но вот он услышал про Иисуса, захотел Его увидеть, и встреча с Ним привела Закхея к подлинному покаянию, метанойе — перемене ума. Но посмотрите, как Закхей проживает эту перемену. Он не занимается самоедством, не рвет на себе одежды и не посыпает голову пеплом, обвиняя себя. Но сразу же принимает ответственность за свои грехи и намерен исправить нанесенный людям ущерб: Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо (Лк 19:8). И Господь принимает такое его покаяние: ныне пришло спасение дому сему.

То же самое можно сказать об апостоле Павле. Он же до своего обращения жестоко преследовал христиан. И никогда об этом впоследствии не забывал, это видно по его посланиям. Но при этом он не терзается этими воспоминаниями, не проклинает себя. Потому что принял на себя ответственность за свои прошлые поступки и деятельно исправляет их последствия, проповедуя Евангелие по всей земле.

Там, где принята ответственность за содеянное, чувство вины превращается в конструктивную работу по исправлению своих ошибок.

Что делать родителям, страдающим от чувства вины?

Тут возможны несколько вариантов.

Вариант первый. Человека замучило чувство вины, он от этого страдает, но ничего не может изменить. А хочет! Он чувствует, что дальше так жить нельзя, что это его разрушает. Тогда надо обратиться к психологу. Такие проблемы успешно решаются, тут наработан богатый опыт.

Второй вариант. Человек мучается чувством вины, но при этом еще и дает себе поддержку в виде жалости к себе. Да, думает он, я не могу дать своим детям необходимое, такой уж я никчемный, вот и буду себя бичевать со страшной силой, так мне и надо. И далее происходит то, о чем мы уже говорили: человеку становится больно от этого самообвинения, и тут же включается жалость к себе, человек парадоксально наслаждается этой жалостью. Такие люди ничего на самом деле менять не хотят, к психологу они не пойдут, ничьи слова на них не подействуют. Это позиция жертвы, в которой есть свои выгоды, отказываться от которых человек может просто не захотеть. Что ж, тут, как говорится, каждый сам кузнец собственного счастья.

Третий вариант. Иногда причиной неизбывной родительской вины бывает установка «всё или ничего». То есть перфекционизм, убежденность, что всё должно быть по максимуму. Если высшее образование, то непременно МГУ или ВШЭ, если лечение, то непременно в самой дорогой зарубежной клинике, если летний отдых, то по высшему разряду. Такие люди видят лишь края спектра возможностей («всё» и «ничего») и не видят середины. Иногда это происходит под влиянием массовой культуры (той же рекламы в телевизоре и Интернете, например). Но бывает, что причина оказывается куда серьезнее. Такая гигантомания может быть одним из симптомов нарциссической травмы. А это проблема, требующая серьезной терапии и высокой квалификации психотерапевта.

Между прочим, нарциссическая травма тоже родом из детства — когда к ребенку проявляют любовь только как награду за выдающиеся достижения. Тройку получил — катастрофа. Четверку — хмурят брови: а почему не пять? Пять с минусом? А почему минус? Просто пять — вообще никак не реагируют, ведь так и должно быть. И вот такое отношение, особенно если оно длительное, как раз и формирует нарциссическую травму. В популярной психологии считается, что нарцисс — это человек яркий, харизматичный, публично любующийся собой и имеющий толпы поклонников. На самом же деле таких нарциссов сравнительно немного, а большинство из них — это несчастные люди, которые редко выходят из дома, ни с кем не общаются и лишь фантазируют на тему собственного величия. И страдания о невозможности дать своему ребенку всё по максимуму могут оказаться одним из вариантов таких фантазий.

Четвертый вариант, самый легкий. Чувство вины есть, но оно не слишком масштабное, человек не лезет на стенку от душевной боли, не теряет здравомыслия. В моей практике подобные случаи встречаются редко, поскольку к психологу человек приходит, когда ему ну совсем уж плохо. А таким людям «четвертого типа» бывает вполне достаточно просто поддерживающего разговора, участия, понимания. Чтобы человек успокоился и посмотрел, что реально можно сделать в его ситуации. Не бывает же так, что сделать абсолютно ничего нельзя!

В том же примере про летний детский отдых, с которого начался наш разговор, можно найти какие-то решения, пускай и локальные. Допустим, все будни у вас заняты работой до позднего вечера, но выходные-то вы можете уделить ребенку? Подумайте, чем с ним можно заняться, куда пойти, что посмотреть, во что поиграть. Или скажем, скооперироваться с друзьями, знакомыми, у которых дети того же возраста. Может быть, этим детям стоит быть вместе? Может, кто-то из друзей согласится взять ребенка к себе на дачу? Может, чем-то способна помочь школа (иногда школьные лагеря бывают вполне неплохими)? Может, если ребенок посещает кружки, секции, то там предусмотрены какие-то летние активности, занятия на выездах? Словом, что-то придумать можно — если, конечно, не предаваться самоедству, а направить свою энергию на поиск возможностей. То есть взять на себя ответственность.

А вообще, исходить всегда надо из того, что главная потребность ребенка — это любящий, спокойный и надежный взрослый рядом. Ему нужны не крутые гаджеты, не пятизвездочные отели в тропиках, не престижные летние лагеря, а твои любовь и внимание. Это самое главное. И тогда не так уж важно, сколько времени в день ты можешь уделить ребенку. Пускай это будет всего лишь час. Но если за этот час ребенок убедится, что ты любишь его, тебе интересно с ним, он получит ответ на свой главный запрос к мирозданию. И поймет, что он ценен и достоин любви.

Но это сложно, потому что в голове-то сидит «сын маминой подруги» и лишает спокойствия и уверенности. Вот поэтому и нужно в первую очередь решать свои психологические проблемы. Причем ни в коем случае не смешивая их с проблемами ребенка. Свои проблемы ты решаешь в кабинете психотерапевта, а ребенка просто любишь и по мере сил занимаешься с ним тем, что для него значимо. Тогда все получится.

Подготовил Виталий Каплан