Когда мы приступили к подготовке публикации, я сразу же спросил в электронном письме у известного литератора, историка философии и филолога Евгения Абдуллаева: «...как нам обозначить имя поэта?» Автор ответил: «Если стихи — то Сухбат Афлатуни (вот ведь изобрел себе когда-то, теперь уже не оторвешь от лица)».
Так издавна получилось, что научные и критические статьи живущий в Узбекистане гость сегодняшних «Строф» Евгений Абдуллаев публикует под своим родным именем, а прозу и поэзию — под псевдонимом, историю которого он представлял и так: «Наука — это одно, а литература — что-то совсем другое, потусторонний мир. Вот я и придумал себе псевдоним. Это была доинтернетовая эпоха. Поскольку я занимался Платоном, Платон по-арабски Афлатун. Ну а Сухбат — это диалог, так и появился Сухбат Афлатуни».
Значит, «Диалоги Платона»? Или — «Беседа с Платоном»?
Впрочем, как и художественные миры автора, его псевдоним мерцает и колеблется, подобно горячему ташкентскому воздуху; ведь «Афлатуни» — это ещё и языковая «гиперссылка» на любимого автором писателя Андрея Платонова...
Рубрика «Строфы» Павла Крючкова, заместителя главного редактора и заведующего отдела поэзии «Нового мира», — совместный проект журналов «Фома» и «Новый мир».
Евгений Викторович — один из самых необыкновенных литераторов, которых я знал и знаю. Великий труженик-многостаночник, скромный и цельный, пылкий и мудрый.
Недавно мы общались на литературных семинарах в Пушкинских горах, эти встречи оказались для меня радостным «праздником узнавания». Добавлю еще, что я — давний читатель духовного, литературно-исторического журнала «Восток свыше», главным редактором которого Абдуллаев является с 2012 года. Журнал всегда открывается чьим-то стихотворением-камертоном и «Календарными страницами главного редактора» (кстати, скоро год, как рукоположенного в дьяконы) — чудесными эссе о святых, память которых почитается в тот период времени, когда выходит номер.
...«Новый тропарион» понемногу пишется Евгением с осени 2017 года. Эти житийные стихи-поклоны — отсюда, из сегодняшнего дня. Божией помощи, дорогой друг.
3 апреля. Прп. Серафима Вырицкого (1949)
приходят к нему с обыском
переворачивают всё
вверх дном
а он глядит на отблески
солнца — на стене и на всём
и подозвав чекиста
(сам в постели — неможет)
гладит его руку: да простятся
тебе грехи — раб Божий
тут же называет его имя
(откуда бы мог узнать?)
стоит чекист над Серафимом
солнцем течет благодать
наполняет заиндевевшее сердце
на скулах висит слеза
смотрит чекист на старца
комната солнцем полна
откуда солнце
товарищи?
вся Вырица во тьме ночной
вся Россия стынет в спячке
ветреной и чумной
а тут — слёзы и солнце
хоть обыск и всё вверх дном
и старец говорит келейнице:
напои-ка ты их чайком...
4 апреля. Прп. Исаакия Далматского (IV)
трудно говорить с императорами
но иногда нужно
особенно когда в пустыне
слышишь голос повелевающий:
встать и идти в Константинополь!
и Исаакий встал и пошёл
вошёл в Константинополь
и аж зажмурился:
Господи — сколько ариан!
строят свои церкви
распевают свои гимны
расплескивают как палкой воду
свою ересь
мучают православных
а император сидит
и во всем им потакает:
сам арианин
и вот стоит Исаакий
пред императором
стучится в императорское сердце
вежливыми словами
не закрывать православные церкви
не гнать людей православных!
не сложилась у них беседа
повелел император бросить
Исаакия в болото
подошли к болоту два ангела
вытянули святого
умылся водой Исаакий
переменил платье
и снова пошел к императору:
последний раз говорю тебе
одумайся иначе вскоре
погибнешь в огне
понимаешь?
сидит в тюрьме Исаакий
император скачет на коне
терпит внезапное поражение
прячется в сарае
враги сарай поджигают
император сгорает в огне
проснулся в тюрьме Исаакий
от запаха паленого мяса
сразу обо всем догадался
помолился об усопшем императоре
вздохнул
трудно говорить с императорами
но если бы тот прислушался
если бы только прислушался...
5 апреля. Мч. Василия Мангазейского (1600)
горят пасхальные свечи
заутреня идёт
в это время грабят лавку
Василий стоит в церкви
вкушает словесный мед
Ва-а-ась! Ва-а-аська!
парень на зов не выходит
на службе стоит до конца
купец подозревает его в сговоре с ворами
из глаз купца пышет пламя
камень-кулак у купца
допрос и ругательство
каждый удар всё горше
то в грудь вдарит Васе — то в пах
а тот: Истинно, ничто же
от имения твоего взях!
бил купец — пытал воевода
со всей строгостью — купцу в угоду
помрёт от пыток — невелик убыток!
зарыли Васю под тыном
стал первым сибирским святым