7 июня юбилей отмечает Дарья Донцова. «Фома» собрал несколько сильных цитат из ее беседы с Владимиром Легойдой в программе «Парсуна» на телеканале «Спас».
Знаете, чего я боюсь? Что вот умру, предстану перед Господом, а Он на меня посмотрит и заплачет. И ужас вот этого плачущего из-за меня Господа, Который не может меня спасти по моей же вине, — вот это, наверное, самое страшное, что может быть в жизни. Меня это сейчас останавливает, ограждает от очень многих вещей, которые я могла бы, наверное, сделать, если бы я не боялась этих вот слез Господних.
Я не боюсь, что Он меня накажет. Я боюсь, что я Его огорчу.
Пока тебя не хлопнет, простите, мордой об стол, ты, во-первых, никогда не поймешь того, кого хлопало. Ты не сумеешь сострадать человеку. Редко кто может этому научиться без собственного печального опыта. А второе, это показывает тебе: Боже, какая же я была счастливая до того момента, пока не поставили онкодиагноз! Боже, я не понимала, как я счастливо живу! Это, наверное, для того, чтобы люди понимали, что жизнь, она радостная, счастливая. Она счастливая сейчас, сегодня, в этот момент, несмотря на твои рваные колготки.
Любая болезнь — это лакмусовая бумажка. Проявляются абсолютно все: родственники, коллеги. И в какой-то момент вдруг выясняется, что человек, которого ты любил и уважал, тебя бросил, ушел. А человек, с которым ты еле-еле сквозь зубы здоровался на работе, потому что он тебе просто не нравился, прибежал к тебе, помыл полы, сварил суп, дал денег и просто тебя утешил. Так что болезнь — это на самом деле хорошая вещь. И когда говорят, что болезнь — это посещение Бога, это правда.
А терпение, ну конечно, я бы очень хотела, чтобы оно у меня было — как талант… Нет, у меня его нет. Я просто заставляю себя. И в какой-то момент, когда терпение у меня заканчивается, я ухожу в ванную плакать. Поплачу, поплачу, а потом выхожу оттуда нормальная. Потому что не надо вешать на всех окружающих свое плохое настроение.
У меня был случай, когда я несколько лет не могла простить человека. Сам он прощения не просил, но мне было важно не это. Мне было важно его простить самой, понимаете? И это было очень сложно. Я все ходила на исповедь и каялась, что у меня не получается. Но в конце концов сумела. Знаете, я вот думала: что значит простить? Сесть с ним пить чай? Определенно нет. Я подумала: вот идет Страшный суд, и я вижу, что на этого человека начинают сыпаться грехи, и вываливается грех, который он совершил в отношении меня. И вот в этот момент надо поднять руку и сказать: «Господи, прости его. Он не ведал что творил». Вот это и будет прощение. И когда я почувствовала, что я смогу это сделать, я поняла: все, я его правда простила.
Бывает, человека научили есть ножом и вилкой, а когда он дома один, он ест рыбу руками. Это я к тому, что, если ты, когда был бедным человеком, никогда не бил ногой собаку на улице, ты, и став богатым, этого никогда не будешь делать. Но если ты, когда был бедным, всем завидовал, то и когда станешь богатым, эта зависть от тебя не уйдет. Тебе придется очень много над этим работать, чтобы она от тебя ушла.
Мне кажется, если я не буду изначально ко всем хорошо относиться, Господь подумает, что я Его любви тоже недостойна, понимаете? А я этого очень не хочу. Потому что хорошо понимаю, что я без Господа — ничто.
Вот я заболела ковидом и попала в больницу. Взяла с собой икону Паисия Святогорца, поставила ее на тумбочку. Лежу, а давление — что ни колют — не падает. Смотрю: врачи шепчутся. Ну, думаю, сейчас меня в реанимацию увезут. Поворачиваюсь к Паисию Святогорцу и говорю ему: «Батюшка, совесть есть? Я прочитала весь твой пятитомник, я тебе молюсь каждый день! Без исповеди, без причастия я не умру. Есть же здесь какой-нибудь священник, сделай так, чтобы он ко мне пришел». А сама дышать не могу. И вдруг — щелк — и воздух входит в легкие. Прибегают врачи и с ними еще кто-то, которого раньше не было. И он говорит врачам: «А что вы меня звали-то? Давление 90 на 60». Они ему: «Да у нее три дня 200». А он: «Да у вас аппарат сломался», — и ушел. И остальные за ним. А я-то знаю, в чем дело, встала на колени перед иконой: «Батюшка, прости меня, Бога ради!»
Меня спрашивают, почему вы всегда такая веселая, такая радостная, у вас что, не бывает неприятностей? Бывают. Но я каждый раз думаю: а что грустить-то? Христос воскрес! Понимаете? И для меня это перевешивает всё.
