Мы свободны менять свои решения — до тех пор, пока живы, —и Бог смиренно ждет, что мы решим. Но однажды приходит пора сделать окончательный выбор. Для многих людей, окружавших Христа в дни Его земной жизни, это время наступило накануне Его страданий. Каждому пришлось решать, с Христом ли он или с противниками Христа.
О том, кто какое решение принял и как оно ему далось, читайте в проекте «Фомы» «Герои и антигерои Страстной недели».
Когда пасхальная трапеза подходила к концу, Иисус произнес с печалью: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня» (Мф 26:21). Ученики смутились. Они искренне любили Его, но каждый интуитивно чувствовал, что от любви до предательства может оказаться всего один шаг, и сделать этот шаг можно даже не заметив…
«Не я ли, Господи? Не я ли?» — спрашивали Филипп, Иоанн, Фома, Матфей... «Не я ли?» — спросил и Иуда. Кажется, только один из учеников не задал этот вопрос — Симон, за твердость своей веры получивший от Господа второе имя Кифа (по-арамейски «камень»), или, по-гречески, Петр (греч. πέτρος — «камень, скала»). Петр был уверен: уж он-то Учителя не предаст. И когда Иисус предупредил учеников, что все они соблазнятся о Нем в эту ночь, Петр воскликнул: «Я никогда не соблазнюсь!» И наверное, очень удивился, услышав: Истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня (Мф 26:33–34).
Потом было Гефсиманское моление, а после — арест Учителя. Его связали и, толкая в спину, повели к дому бывшего первосвященника Анны. Петр и Иоанн поспешили следом. Проникнуть во двор оказалось легко: Иоанна здесь знали. Иисуса ввели в дом, а Петр присел во дворе у костра и стал ждать. Вдруг какая-то служанка указала на него: «Смотрите, а этот тоже из Его учеников!» «Вовсе нет», — пробормотал Петр и отсел подальше от огня. Но тут и другая женщина воскликнула: «Точно, я видела его с Иисусом». «Говорю вам, не знаю этого человека», — отрицал Петр. «Ты даже говоришь с галилейским акцентом, не отпирайся, ты — Его ученик!» — засмеялись еще несколько человек. «Клянусь, нет!» — запротестовал Петр.
И вдруг осознал: что-то не то он говорит… Трагически неправильное. Словно чей-то взгляд почувствовал он на себе. И вспомнил: «Прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня».
В этот самый момент за забором закричал петух. Светало. Начиналось утро пятницы, несколько часов спустя его Учитель будет распят.
Петр опрометью кинулся за ворота. Его душили слезы. «Не я ли, Господи? Не я ли?»
Петр был лидером апостолов. Это видно по деталям евангельского повествования: Петр идет ловить рыбу — и остальные следом, Петр исповедует Христа Сыном Божиим — и остальные молча соглашаются.
Взрослый, сложившийся человек, всю жизнь занимавшийся простым физическим трудом, он не привык копаться в себе и, видимо, был уверен, что в любой ситуации сможет поступить как дóлжно. Он не мог допустить, что его горячая любовь и преданность Учителю способны поколебаться.
И тем не менее отречение произошло. Почти само собой, почти случайно.
Можно было бы назвать это минутной слабостью или сработавшим инстинктом самосохранения. И все-таки это было отречение. Пусть на несколько мгновений, но Петр принял мысль, что лучше, правильнее, безопаснее от Христа дистанцироваться, не иметь с Ним ничего общего — по крайней мере, в глазах окружающих. И это было преступление против любви, которая связывает людей воедино и даже помыслить не может увидеть в любимом человеке кого-то другого, отдельного от себя.
Недаром на берегу Тивериадского озера воскресший Христос будет троекратно спрашивать у трижды отрекшегося ученика: Любишь ли ты Меня? (Ин 21:15–17).
| Читайте также: Почему апостол Петр стал героем сказок?
Раскаялся Петр почти сразу, а вот покаяние — изменение на деле, в поступках, — потребовало времени. Мы не находим Петра на Голгофе: из всех апостолов там был один Иоанн. Не знаем мы и того, как Петр провел субботу, когда тело Господа лежало «в сердце земли». Зато следующим утром Петр, едва услышав об исчезновении Его тела из гроба, тут же побежал вместе с Иоанном к месту погребения — и нашел там одни пелены лежащие и плат (Ин 20:5). Уже сама эта поспешность была свидетельством покаяния: ведь разумнее было отсидеться дома —в вдруг после расправы над Иисусом первосвященники взялись бы и за Его учеников? Но Петр побежал туда, где еще недавно была выставлена охрана, где могло быть опасно.
В ночь накануне крестных мук Христа Петр уподобился Иуде Искариоту. Но, в отличие от Иуды, он покаялся. И расстался с самоуверенной мыслью, что уж он-то просто не может оступиться. Недаром, как гласит Предание, у Петра постоянно были красные глаза: каждый раз, слыша пение петуха, он вспоминал свое отречение — и плакал.
