Юлия Маковейчук – фотограф журнала "Фома" и PR-директор и фотограф фонда «Дом Друзей». Была личным фотографом архиепископа Якутского и Ленского Романа (Лукина) и фотографом Якутской епархии.
Преподаватель годичных курсов «Мастер документальной фотографии» совместно с Андреем Рогозиным (курс проходит в разные годы в фотошколах «Photohelp», «Photoplay», «Позитив»). В 2011–2016 годах фотограф-волонтер фонда «Справедливая помощь» доктора Лизы Глинки.
У меня много хороших рабочих картинок, как у всякого фотографа. А вот выбрать именно пять для меня непосильное занятие. Нет такого отношения как к чему-то значимому и фундаментальному. Жизнь меняется, течет, мы все меняемся. С каждой съемки что-то удачное приносишь, а через неделю уже новым карточкам радуешься. Поэтому в выборе этих пяти картинок мне помогла моя дорогая редакция.
В этом фотопроекте известные фотографы рассказывают о своих собственных снимках.
1.
Эту фотографию я сделала в Якутии, где достаточно долгое время работала личным фотографом архиепископа Якутского и Ленского Романа. Не очень далеко от столицы находится Ленский историко-архитектурный музей-заповедник Дружба, и в нем есть копия Спасской церкви из «заполярного Китежа» – исчезнувшего Зашиверска. Несмотря на музейный статус, несколько раз в году в храме проводятся богослужения. Добраться туда сложно, и вот мы с владыкой как настоящие аборигены отправились в путь на собачьих упряжках. Был март месяц, воздух немного потеплел, было не -50, а всего -37, но все равно очень холодно и сильный ветер. На владыке тут одежда из натурального меха до пят, она надевается через голову, никаких застежек не предусмотрено, чтобы ветер не задувал, на мне такая же – и мы фактически летим через замерзшую Лену на скорости под 40 километров в час. Я еду спиной вперед, постоянно держа камеру "на прицеле" в позе охотника, ведь мало того, что скорость большая, она еще и разная у каждой упряжки, собачки же бегут не одинаково. Надо постоянно быть начеку, угадывать...и несмотря на спортивный режим и функцию слежения за точкой фокусировки, руки у меня отмерзли полностью..
В чем символичность этой картинки – владыка здесь очень решительный получился. Образ человека, не отказывающегося от вещей, которые могут показаться смешными или даже безумными. Он будто олицетворяет собой того истинного миссионера, о которых писали в позапрошлом веке – которые пешком покоряли Север и приходили ко всем народам.
2.
Это был большой проект, который я снимала несколько месяцев, – проект о жизни "солнечных детей" в Свято-Елисаветинском детском доме при Марфо-Мариинской обители милосердия. Я приходила туда каждый день к завтраку, к восьми утра, и до вечера находилась вместе с ними. Как и во всех православных заведениях, там принято молиться перед едой, собственно, эту малышку я сняла как раз перед обедом. Но момент достаточно уникален. Дети обычно молятся все вместе, застать картинку, где кто-то из них один, почти нереально. Однако мне повезло. Девочка в этот день была дежурной по кухне – их там так воспитывают, что они везде помогают в меру своих способностей, то есть если кто-то может накрыть на стол, принести-положить вилочки-тарелочки-хлеб, то он это делает, даже посуду многие моют сами и очень торжественно относятся к подобным поручениям, надевают специальные фартучки, косыночки – и, поскольку дежурила, пришла немного позже. Когда все уже садились, она вспомнила, что не молилась, и попросила , чтобы ее подвели к иконе.
Обычно во время молитвы воспитатели держат деток за руки, а они уже держат друг дружку – потому что некоторые могут отвлечься, уйти в середине молитвы, а тут и держать не надо было, она сама стояла, сама крестилась в нужный момент и сама поклонилась в конце «Богородице, Дево».
3.
А вот это одна из моих самых любимых картинок. Я ей очень горжусь, это настоящая профессиональная удача, которая периодически случается у каждого фотографа – попасть в нужное место в нужное время с камерой и не оплошать. Когда я повесила ее в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), мало кто понял, что вообще на ней изображено, но и те, кто не понял, тоже оценили. А уже когда я объяснила, все просто были ошарашены.
Здесь мы видим освящение храма, момент, когда престол обвязывают бечевкой – вервием. Сейчас это скорее символическое действие, а раньше она скрепляла собой разные части престола. Вообще этот момент всегда происходит при закрытых Царских вратах, и снять такую картинку в принципе невозможно. Но здесь Якутия и все немного по-другому: местным жителям православие ново, им очень интересны детали, и вообще о богослужении они мало знают. Владыка Роман это понимает, и чин освящения храма всегда совершает с отверзтыми вратами. Больше так не делают нигде.
Я стою прямо на границе алтаря и солеи, практически в самих Царских вратах. Справа на створке Царских врат фрагмент иконы Благовещения, и у Богородицы в руках тоже веревочка красного цвета – традиционное для этого образа указание на то, что из чистых и девственных кровей Приснодевы соткалась пречистая плоть Спасителя. И получается зримое доказательство того, что происходящее в храме всегда повторяется на небесах.
Интересно, что картинка не распадается на две части. Жест Богородицы будто указывает на продолжение картинки, и хотя руки священника тоже направлены налево, взгляд не уводится за пределы кадра. Потому что ниточка в левой части и ниточка в правой расходятся, образуя визуальную трапецию и тем соединяют кадр.
4.
При первом взгляде можно подумать, что некий священник летит над большим водоемом вроде озера. Все почти так и есть. На фото епископ Братский и Усть-Илимский Максимилиан и маленький, но забавный эпизод, произошедший за время одной из наших совместных миссионерских поездок по его огромной епархии.
Это была длительная двухнедельная поездка, сплав по Лене длиной в 1240 километров. Мы плыли на барже, условия были очень жесткие, почти спартанские. Останавливались в селах, которые располагаются на берегу – дорог в суровых ленских краях в нашем понимании нет, другими словами есть либо зимник по замерзшей реке, либо летом лодки и баржи. Живут в этих селах обычно несколько сотен человек, где-то 200, где-то 600, в многих местах даже и не знали, что мы приедем, и вот, как настоящие миссионеры, мы спускались с корабля, шли и искали людей.
И вот это – одна из таких остановок. Мы шли по дороге к селу, даже не представляя, что и кто нас может там ждать. За день до того шел сильный дождь, а несмотря на июль, температура воздуха была всего градусов десять выше ноля. Мы немного промокли, но владыка бодро шел вперед по раскисшей дороге, и лужа, которую вы видите, было далеко не первая. Зная владыку и то, что обходных путей он не любит, я уже понимала, что этот «водоем» он, как и предыдущие, обходить тоже не будет – просто была уверена на 100%, что он будет прыгать! И он перепрыгнул и даже ботинки не запачкал, в отличие от меня.
В этом жесте-полете проявились все главные черты его характера – открытость, прямолинейность, честность, желание своими действиями показать пример.
Характерная деталь тут, кстати – иподьякона владыки и даже священник стоят сзади в нерешительности, смотрят и чуть ли не ставки делают, перелетит ли владыка лужу или нет.
5.
Мы с моим партнером по преподаванию фотографии Андреем Рогозиным всегда говорили студентам: "Дорогие! Есть такая категория фотографий, которую все делают. Обычно это происходит на берегу моря во время заката. Если так хочется, снимайте! Но пожалуйста, никому не показывайте". Но есть исключения.
Собственно, здесь изображен рассвет, времени примерно четыре утра, в утреннем тумане люди ловят рыбу на Галичском озере в Костромской области. Ловят теми самыми неводами и тем же самым способом, которым ловили ее апостолы в Галилейском море. Это совсем не ловля сетью, хотя невод это тоже сеть, правда, совсем из другого материала и иначе связанная. Она очень большая по площади, реально огромная, и ловить ей рыбу надо с двух лодок. Невод одновременно закидывается с обоих, они расходятся на всю его протяженность, а потом по кругу начинают сходиться к друг другу. Когда они сходятся, нижние части невода подтягиваются наверх вместе с уловом. Здесь виден как раз момент его подъема.
На каждой лодке 7-8 человек, и каждый отвечает за какую-то одну задачу: кто-то тянет невод, кто-то командует, как тянуть, кто-то сортирует рыбу. В отличие от ловли традиционной сетью, рыба всегда попадается свежая, и живая; мелкую выбрасывают обратно в воду, чтобы она росла дальше. Модно, и экологично, можно сказать. А сеть закидывается на несколько дней, проверяют ее примерно раз в день, и рыба часто умирает. Так погибают целые водоемы, когда браконьеры вообще за собой старые сети не вытаскивают.
