В этом месяце Якутская и Ленская епархия отмечает 20-летие возрождения кафедры. Что было сделано за это время? Какие трудности стоят перед миссионерами и катехизаторами сегодня? В чем уникальные особенности служения на Якутской земле? Кто они, герои сурового Севера, несущие Слово Божие людям? Обо этом и много другом рассказал "Фоме" епископ Якутский и Ленский Роман.
* * *
Первым очень значительным и шокирующим открытием в Якутии стали громадные расстояния. В школе географию учил, карту знаю, а вот ощутить это через колеса автомобиля и через ноги при отсутствии дорог было настоящим потрясением. Первая поездка, четырнадцатичасовая, была в Вилюйск, причем это центральный город Якутии, никакая не окраина. Якутск и Вилюйск — два центральных города республики. Прочувствовать эту дорогу каждой клеточкой физически — вот что открыло мне истинный масштаб территории. Долгим зимним периодом очень пугали, но я морозов как-то не заметил. Наверное, потому что много суетился и много ездил. Первая зима не оставила в памяти какого-то заметного отпечатка. Хотя температуры под минус 60 и теперь страшат.
Я понял, что мой первый шаг должен быть навстречу пастве. Не ждать, пока меня пригласят, а ехать самому. Потом я читал у многих церковных историков, что миссия Православия в Якутии именно такой особенностью и отличалась: священник не ждал, пока люди придут к нему на службу в отстроенный храм, а сам шел в народ, шел в кочевые стоянки коренных народов и первым предлагал общение, а уже дальше вокруг этого создавалась община и рождалась вера во Христа. Так и получилось, что в течение этих двух лет мной руководило стремление познакомиться с людьми, даже не любопытство и необходимость знать всю Якутию, а именно через эти встречи и беседы утверждать веру Христову.
Самым большим открытием в Якутии для меня оказались люди. Святитель Иннокентий Московский сказал, что Якутия — это целый мир, пестрый, разнообразный. Именно это я и увидел: в каждом районе свой уклад, свое внутреннее содержание, местные культурные традиции. В арктических улусах народ особенно отличается степенностью, спокойствием и вдумчивостью. Одна из моих последних поездок, в Среднеколымск, подарила мне встречу с удивительными людьми — людьми с очень глубоким и чутким восприятием веры и желанием слышать Слово Божие. Они сами строят церковь, бревнышко за бревнышком. От Якутска расстояние большое, это скорее уже ближе к Магадану, а священника там нет. Эта среднеколымская территория очень пострадала во время гонений. Около десяти одних только священников из этого улуса были расстреляны за веру.
* * *
Большой радостью во время этих передвижений по бесконечному бездорожью является то, что открывается слева и справа от трассы — невероятные пейзажи. Еще не испорченнная человеческим вмешательством девственная красота природы всегда поднимает настроение и по-особому ободряет. Глядя сквозь дорожную пыль на эту красоту, даже забываешь о сложностях передвижения. У нас есть уникальные животные — очень красивые якутские лошади, они больше дикие, чем домашние. Они сами пасутся и летом, и зимой, заходя к человеку только на время появления потомства. Зимой они копытами ковыряют снег и добираются до мерзлой травы.
* * *
В одном из интервью владыки Зосимы* я прочел, что в Якутии люди зимой друг на друга пристально смотрят, в глаза и на лицо, и вовсе не из любопытства или с бесцеремонностью, а ради предупреждения обморожения. В 50-градусный мороз очень легко не заметить, как отморозишь нос, щеки, уши — они начинают белеть, а человек часто и не чувствует этого. Поэтому с такой заботой и сопереживанием люди друг на друга смотрят. Эти суровые условия повлияли на взаимоотношения между людьми, они всегда предупредительные и внимательные. Я не знал этих особенностей, но в любой поездке люди, даже совершенно незнакомые, спрашивали меня, хорошую ли я надел обувь и теплую ли одежду. От такой заботы было приятно и тепло на душе, тут ведь не только о здоровье речь, это касается всей жизни вообще.
* * *
Природные условия, конечно, очень суровые, сложные и налагают отпечаток на планы, на построение передвижений. Люди знакомили со своей родиной, подсказывали, как правильно учитывать специфику природных условий. До сих пор советуют мне не планировать мероприятия друг за другом, нужно иметь запас в несколько дней, потому что может пойти дождь и взлетная полоса размокнет. В Якутии около пятнадцати аэропортов с грунтовыми взлетными полосами — можно на несколько дней застрять в отдаленном населенном пункте. Слава Богу, пока Господь меня не наказывал такими скорбями. Бывало, что рейсы откладывались на несколько часов, самое большое — пять часов в аэропорте ждали посадки, но чтобы на несколько дней — пока не было. При таких исключительных климатических сложностях очень важно, что все друг другу помогают.
* * *
Я долго не мог привыкнуть к местной кухне. Она простая и очень достойная, но в ней много мяса и рыбы, много жеребятины и оленины. Сейчас даже появились любимые блюда. Саламат — горячая закуска, которая подается перед всеми блюдами, в основе своей это прожаренная мука со сливками или сметаной. Здесь очень вкусно готовят карасей, удаляя из них только желчь, оставляя все внутренности, рыба получается сочной, в отличие от Центральной России, где карась — это нечто зажаренное до корочки и хрустящее. В Якутии карась в кулинарном плане — культовое блюдо.
* * *
При отсутствии дорог очень неприятным сюрпризом оказалась высокая стоимость перелетов. Перелет внутри республики обходится в три раза дороже, чем билет из Якутска до Москвы. Чтобы посетить Тикси или Чокурдах, нужно 25 тысяч рублей в один конец. Для совершения архиерейской службы я беру с собой как минимум еще одного человека, чаще нужны два помощника. Вот такой очень тяжелый расклад — и по карману сразу бьет, и смиряет. Меня большей частью сопровождает в поездках иеродиакон отец Симеон, такой человек-оркестр: фотографирует, служит, облачает, пишет новости и тексты, носит тяжелые чемоданы с литературой, пономарит и регентует. Во все регионы, во все 32 улуса республики, можно добраться только из Якутска. По соседним улусам проехаться просто невозможно, нужно возвращаться в столицу. Например, жители дальних районов, может быть, никогда и не бывали в самом Якутске, не говоря уже о других улусах. Чтобы совершить путешествие из Оленька в Якутск или из Якутска в Среднеколымск, нужно только в один конец заплатить более 50 тысяч рублей и потратить на это два дня. Из-за таких расстояний территории исторически развивались по-разному. Здесь многоликие районы с разным национальным составом населения. Печально зрелище оставленных северных территорий. Очень тяжело наблюдать эту картину. Так хочется как-то помочь, что-то сделать.
Самая удобная дорога — зимой. Здесь шутят: самые лучшие асфальтоукладчики — снег и мороз. Как выпадет снег, уже получается дорога, тем более когда ее потом прокладывают по реке — идеальная трасса. Многие населенные пункты вообще доступны только в зимний сезон. Однако зимой есть и очень большой риск. Практически все автомобили, начиная с октября, имеют двойные стекла, даже самые крутые внедорожники. Если заглохнет один-единственный автомобиль, на котором ты едешь, то в запасе всего один-два часа: машину тут же поджигают, и пока она горит, есть надежда не замерзнуть и дождаться, что кто-то проедет мимо. На десятки километров телефонная связь между поселками отсутствует. Поэтому обязательно нужно ездить несколькими машинами, но и тогда это все равно риск.
* * *
За время пребывания в Якутии мы пробовали все средства передвижения, в том числе совершили поездку на собачьих упряжках (за один день 70 километров проехали). Это была экспедиция, посвященная памяти миссионеров прошлого, — мы попытались приблизиться к тем условиям, в которых жили просветители XVIII и XIX столетий. Прочувствовав каждой клеточкой своего тела всю сложность и тяжесть тогдашнего служения святителя Иннокентия и других подвижников, начинаешь глубже понимать ответственность, которая лежит на нас — в наших условиях, с современными удобствами. Еще больше зауважал я тех, кто в прежние времена трудился на этой земле, ездил, просвещал людей.
* * *
Один из ярких и значительных исследователей христианства в Якутии Инна Игоревна Юрганова пишет, что до 1916 года в Якутии было порядка 300 храмов и часовен, в которых служило более 200 священников. Причем надо отметить, что половина из них были якутами. К 1993 году от храмов не осталось почти ничего. Сейчас, когда мы в этом году празднуем двадцатилетие возрождения Якутской епархии, у нас 65 храмов и 60 священников. Но число населенных пунктов, которые бы хотели иметь священника и регулярные богослужения, раза в два больше. При нашей транспортной специфике не все могут поехать в тот населенный пункт, где есть храм и община со священником.
* * *
Воспитывать священника гораздо тяжелее и труднее, чем строить храмы. Это более длительный и кропотливый процесс, именно поэтому такое большое внимание уделяется семинарии, на ее содержание выделяются значительные средства. Обучение нашего студента обходится в несколько раз дороже, чем такое же обучение в Москве или Санкт-Петербурге. Но мы сознательно идем на это, потому что нужно взращивать пастырей из коренных жителей, для которых этот климат привычен, и эта специфика жизни во всем ее многообразии, культурном и климатическом, — это все родное и свое.
* * *
Служащие здесь священники, с одной стороны, приехали с первым архиереем возрожденной Якутской епархии, теперь уже митрополитом, Германом. Из них я бы выделил протоиерея Сергия Клинцова, настоятеля нашего Преображенского собора. Человек, который 12 лет подвизается в Якутии, очень известный миссионер, даже, пожалуй, образец миссионера. То, что он еще и хороший фотограф, свидетельствует о яркости и одаренности его личности. Вторая группа — те, кто приняли сан уже при владыке Германе, были воспитаны им. Это настоятель Никольского храма протоиерей Алексей Зарубин и настоятель Архангельского храма протоиерей Михаил Павлов. Еще часть священников приехала вместе со мной, по моему приглашению, чтобы поддержать церковную жизнь, это мои ученики по семинарии, и они глубоко верят в то, что делают. Приехали, потому что герои. Правда, им я этого не скажу, они еще молодые — могут возгордиться.
* * *
Для меня лично очень большая радость то, что за два года мы рукоположили двух священников-якутов. Теперь у нас в епархии их трое. Клирик Никольского храма отец Павел Слепцов был рукоположен четыре года назад, после окончания Московской духовной семинарии. Он очень энергичный человек и первый переводчик богослужебных текстов на якутский язык. Рукоположенный мною отец Александр Борисов родился и вырос в Якутии, наш студент, сейчас он служит в Сунтарском районе.
Интересная история с отцом Михаилом Иннокентьевым, который сначала был призван к служению и рукоположен, а сейчас проходит обучение в нашей Якутской семинарии заочно. Он многодетный папа — четверо детей, работает бухгалтером в Федеральном казначействе. В один из моих приездов в Верхневилюйск я увидел его во время богослужения в приходской общине. Прихожане очень хорошо отзывались о нем, и я предложил ему стать священником. Ему сложно было сразу принять решение, нужно было время для размышления, чтобы посоветоваться с супругой. Через две недели он позвонил и дал согласие, но при этом ему необходимо было сохранить и прежнюю, светскую, работу — на этом и договорились.
* * *
Возможно ли привести какую-то статистику, оценить количество православных людей? Очень разные и противоречивые приводятся цифры. Я вообще не сторонник таких подсчетов. Но три раза в год — на Рождество, Пасху и Крещение — наши храмы бывают переполнены. И во внебогослужебное время в эти храмы круглый год приходит очень большое количество людей с различными вопросами и потребностями. Поэтому думаю, что православных в Якутии действительно немало. И духовная жизнь, и вопросы веры у якутян далеко не на последнем месте. Другое дело, что в силу специфики Севера это возвращение к вере происходит медленнее, чем хотелось бы. В личном общении, на встречах в школах или на предприятиях люди потихонечку открываются. Недавно мой советник подвел меня в храме к окну и показал, сколько людей стоят за оградой, смотрят с глубоким почтением и интересом на собор и не уходят, ждут конца богослужения. Наша задача — выйти к ним и помогать, чтобы эти ростки веры и духовные запросы реализовывались.
* * *
С властью выстраивались и выстраиваются отношения довольно сложно. Видимо, потому что я новый человек, на меня должны были посмотреть. Скажу, что все вопросы, которые я обозначал, — передача земли Спасского монастыря, возвращение Троицкого собора, возведение еще трех храмов в городе и выделение земли под их строительство — я на все получил согласие и одобрение. Однако мои пожелания о том, чтобы священники были включены в общественную жизнь, не сразу были положительно восприняты, но сейчас нас зовут на ряд значительных мероприятий и общественно важных событий.
Есть проблема с «Основами православной культуры» в школах, есть проблема взаимоотношений с Министерством образования, в которых чувствуется напряжение и даже некоторый холодок, боязнь идти нам навстречу. Здесь на сегодняшний день, пожалуй, самая большая проблема, о чем свидетельствует резолюция Святейшего Патриарха на наш ежегодный отчет. Патриарх Кирилл указал, что у нас низкий процент выбравших этот предмет, что это направление должно быть предметом постоянной заботы на ближайшие два-три года. Это проблема значительная и большая. Хотя скажу, что мы многое сделали для того, чтобы идти навстречу Министерству образования. И более того, за два года во время каждой поездки я обязательно посещаю все школы и встречаюсь с учениками и преподавателями, до сих пор я не получил ни одного отказа во встрече. Однако же на постоянной основе, регулярной и более тесной, взаимного сотрудничества пока не получилось. Это самое большое мое беспокойство.
* * *
Вот, пожалуйста, последний пример. Меня пригласили на августовское республиканское совещание в Министерство, но оно назначено на десять часов утра 19 августа — Преображение Господне, Великий двунадесятый праздник, а у нас это еще и Престольный праздник. Что мне сделать? Как решить, остаться ли мне с паствой или пойти к учителям, которые проводят важное совещание? Это сложно. Порой кажется, что все, что делает Министерство образования, построено вот на таком стыке напряжения. Но, надеюсь, меня слышат, и по отношению к учителям, и вообще к Министерству образования Господь поможет растопить какое-то недоверие и упразднить эту стену.
Самым показательным положительным примером наших взаимоотношений со светской властью будет то, что в октябре, когда мы будем праздновать 20-летие возрождения епархии, будет подготовлен пакет документов по передаче и возвращению кафедрального Троицкого собора. Причем, с помощью светской же власти мы будем его восстанавливать.
* * *
Еще одна из проблем, которую я озвучивал на совещании полномочного представителя Президента Российской Федерации в Дальневосточном федеральном округе Виктора Ишаева: было бы неплохо каким-то образом оказать нам помощь в передвижении по республике. Успех просветительской деятельности, успех работы священников в области духовно-нравственного воспитания зависит от частоты поездок, ведь мы пока не имеем постоянных священников во многих местах. То небольшое количество священников, которые горят желанием и могут ехать, имеют на то необходимые знания и опыт, но часто не имеют возможности совершать подобные поездки из-за дороговизны перелетов. Да, нам сказали, что государство выделяет средства на компенсацию перелетов, но вот где получить эту компенсацию, каким образом подключиться к этой программе?
* * *
Наш миссионер-священник — он больше, чем совершитель только богослужений, хотя это главное. он выполняет функции просветителя и воспитателя. Если рассматривать его полезность с точки зрения всего общества — это просветитель в самом возвышенном смысле этого слова, это психолог, это духовный врач, который услышит и подскажет, это человек, который поможет решить многие социальные и злободневные проблемы. Не секрет, что для Якутии проблема суицида очень значительна. Чтобы все проблемы решать сообща и вместе, помогите нам добраться до нуждающихся в те далекие арктические улусы. Мы просто не в состоянии делать это часто, потому что наш епархиальный бюджет весьма скромный. Значительная часть священников в силу слабости приходов получает у нас жалование здесь, в кафедральном соборе. Таким образом город Якутск содержит всех наших священников. Вот такая проза дня.
* * *
В течение двух лет у нас регулярно выходят две передачи на телевидении*. Когда я бываю в улусах, встречаюсь с жителями, то вижу, какой отклик находят эти передачи. Их смотрят с вниманием, запоминают, а потом на наших встречах поднимают темы, которые в них затрагивались. В Якутии большое количество людей крещеных, желающих получить ответы на свои вопросы о вере. Конечно, это опосредованные признаки, косвенные. Но то, что такое пробуждение происходит, — это факт. Нельзя торопиться, нельзя подталкивать, нужно ждать. Семена посеяны прежде нас, при владыках Германе и Зосиме, мы должны помочь им прорасти, окрепнуть и начать свою жизнь в ограде церковной.
* * *
У меня вера от рождения, но я не скажу, что это однозначно хорошо, потому что вера, впитанная с молоком матери, не подвергается критическому анализу. Впервые я стал защищать веру с позиций знаний и обосновывать ее при помощи интеллекта, а не сердца и души, — когда был уже в армии. Я оказался неподготовленным к вопросам сослуживцев, ибо сам не прошел через поиск, в котором находились они. Это был период не кризиса веры, а интеллектуального обоснования заповедей. Это было моим первым испытанием — защитить веру и свои убеждения.
Сначала в армии мне было сложно, потому что я не был готов к экстремальным условиям, но привык быстро. А то, что обо мне знали, что я человек церковный, верующий, даже сохраняло меня от вовлечения в какие-то конфликты, помогало мне самому. Когда я пытался где-то схалтурить, мне говорили: «Как же так? Ты же будущий поп! Тебе нельзя». У меня искали ответов на сложные вопросы, со мной советовались, делились душевными переживаниями: кто-то в письме поссорился с девушкой, у кого-то в семье трудности. Это был мой первый душепопечительский опыт. Например, ночью будят и говорят, что вызывает командир. Прихожу. Он усаживает меня за стол в «красном уголке» и говорит, что поссорился с женой, не знает, что делать, начинает изливать душу солдату, который в два раза моложе его. Но командир понимает, что перед ним уже почти священник. К тому времени я увлекался духовным наследием митрополита Антония Сурожского, и это мне очень помогло, так как именно его советы я давал тем, кто нуждался в них (своих советов дать не мог: откуда бы я их взял — без опыта и в таком юном возрасте).
* * *
У нас есть приход в Тикси, куда Синодальный миссионерский отдел направляет на определенные периоды для помощи священников — в данном случае это отец Агафангел (Белых), он приезжает уже второй раз — и студентов Белгородской семинарии. Договоренность об этом была заключена с председателем отдела, митрополитом Белгородским и Старооскольским Иоанном, еще при приснопамятном епископе Зосиме и потом была подтверждена мною. Это такой миссионерский стан, который содержится вниманием и заботой Синодального миссионерского отдела.
* * *
Предполагается обратить подобное внимание на еще однин дальний приход. В Якутии есть Аллаиховский улус, который находится на одной с Тикси параллели, и там есть старинное село Русское Устье. В XVII веке его основали выходцы из Великого Новгорода, и до сих пор жители этого села количеством в сто пятьдесят человек сохранили в своеобразном фольклорном варианте песни двухсот-трехсотлетней давности, говор и традиции Великого Новгорода. Когда об этой истории узнал митрополит Новгородский и Старорусский Лев, он предложил создать программу помощи и поддержки для Русского Устья. Благодаря администрации Великого Новгорода и новгородским предпринимателям была срублена деревянная церковь, сейчас она плывет в Русское Устье в разобранном виде. Владыка Лев позаботился не просто о строительстве храма, но и о полном внутреннем его убранстве и содержании, более того, он пообещал, что из Великого Новгорода будет приезжать и священник.
Фото Юлии Маковейчук и протоиерея Сергия Клинцова
