Неудачи сборной России на Олимпиаде в Ванкувере вызвали шквал упреков в адрес как спортивных начальников всех уровней, так и самих спортсменов. Некоторые выступавшие по этой теме упоминали и молебен, отслуженный Патриархом Кириллом накануне отлета сборной в Канаду. Причем высказывания критиков молебна нередко представляли собой очень эмоциональные претензии: почему Патриарх помолился, а медалей у нас так мало? Да и зачем вообще на молебны время тратить, когда перед соревнованиями день и ночь тренироваться надо? Ответы на эти вопросы мы постарались найти вместе с Владиславом Третьяком, выдающимся отечественным хоккеистом, трехкратным олимпийским чемпионом, десятикратным чемпионом мира.
— Владислав Александрович, Вы вместе с другими нашими спортсменами участвовали в молебне перед Олимпиадой. Некоторые критики в интернете несколько иронично интерпретировали новость об этом молебне: вот, мол, выпрашивают у Бога победу. А потом, когда наша сборная проиграла, появились высказывания другого рода: плохо-де Патриарх молился. Что Вы думаете по этому поводу?
— Последние три чемпионата мира я каждый раз перед соревнованиями приходил в храм, молился, просил у Бога помощи. И Он помогал нам. Но даже с Божией помощью в спорте побеждает лишь сильнейший. Видимо, на этот раз мы просто не были сильнейшими, как ни грустно это признавать. И все же я уверен, что молебен нам очень помог.
— А чем именно?
— Понимаете, труд спортсмена высокого класса постоянно связан с колоссальными психологическими нагрузками, и особенно это чувствуется накануне ответственных соревнований. Напутствие Патриарха, совместная молитва в храме — все это сильно подействовало на души наших ребят, помогло им собраться, успокоиться перед началом Олимпиады. Думаю, без молебна у нас могло бы не оказаться и тех пятнадцати медалей, которые мы выиграли.
— Но, к сожалению, многие критики молебна восприняли благословение Патриарха как то, что было обязано обеспечить сборной чуть ли не первое место...
— Да ведь ни Бог, ни Патриарх не сделают за нас ту работу, которую должны делать мы сами! И если наша Олимпийская сборная проиграла, значит, недоработали именно мы. Да, Бог помогает людям, а вера придает им силы. Но этой силы может оказаться недостаточно для победы, если ты сам по себе недостаточно силен. Иначе получился бы полный абсурд: обычный мастер спорта пришел бы в церковь, помолился бы как следует — и тут же стал бы чемпионом мира. Или, представьте себе: канадцы тоже пошли в храм, и шведы, и чехи. Все просят у Бога победы, а Бог должен эту победу как-то между всеми разделить? Очевидная же глупость! Не нужно приписывать ее ни спортсменам, ни Патриарху.
— Тогда, в чем же, по-Вашему, был смысл этой встречи спортсменов с Предстоятелем и совместной молитвы?
— Патриарх ведь и не говорил, что, мол, мы сейчас помолимся, а после непременно выиграем в Ванкувере все золото. Он просто хотел укрепить дух спортсменов перед тяжелым испытанием, помог нам настроиться на честную борьбу, напомнил, что не все в жизни зависит только от человека. Конечно, Патриарх желал нам победы. Но в то же время напомнил, что и возможный проигрыш не следует воспринимать как катастрофу.
Нельзя путать молитву и некую психологическую установку на безусловный выигрыш. Патриарх молился о каждом из нас, его напутствие было обращено не к олимпийской сборной, а к каждому спортсмену лично. Он стремился воодушевить спортсменов, поддержать их в намерении достойно выступить за честь своей страны.
— Вы сказали, что молитва и психологическая установка для спортсменов — не одно и то же. В чем, Вы считаете, принципиальная разница?
— Разница, на мой взгляд, очевидна: психолог не молится за тебя, не испрашивает у Бога помощи. Он просто делает свою работу, которая тоже нужна. Но молитва дает нечто иное. Вот на тренировках ты сделал все, что зависело от тебя, от твоего труда, упорства, пролитого пота, а дальше — пусть будет Божия воля, без которой невозможно ни победить, ни проиграть. Молитва помогает вспомнить, что ты существуешь не сам по себе, что Бог участвует в твоей жизни. И ты можешь просить Его о чем-то, надеяться на Его помощь. Никакой психолог, даже самый лучший, ничего подобного сделать не в состоянии.
— Имело ли значение то, что напутствовал спортсменов именно Патриарх, а не обычный священник, скажем, духовник сборной?
— Лично для меня этот молебен был большим событием: встреча с Патриархом, его добрые и мудрые слова, общая наша молитва в главном храме страны. Конечно, помолиться с нами мог бы любой батюшка, и я с уважением отношусь ко всем священникам нашей Церкви. Но все же к Патриарху у меня совершенно особое отношение. И я очень рад, что именно он провожал нас на Олимпиаду.
— После проигрыша нашей сборной в СМИ была высказана мысль о том, что надо не молебны служить, а тренироваться больше. Как Вы оцениваете эту точку зрения?
— Думаю, нет смысла противопоставлять одно другому. Все должно быть в совокупности и на своем месте: и тренировки, и молитва. А самое главное — для подготовки спортсменов должны быть созданы соответствующие условия, без которых вообще нет смысла рассуждать о том, чего должно быть больше: молебнов или тренировок. Если в стране нет ни одного трамплина, где же ты будешь «тренироваться больше»? За границей? Знаете, у нас пять лет назад даже чемпионат России по конькобежному спорту проходил… в Германии! Потому что в стране не оказалось ни одного подходящего стадиона. Другой пример: сегодня у меня в женский хоккей играет всего 250 девушек. Это на всю страну. А в Канаде — 84 тысячи! Ну как при таком соотношении мы можем их обыграть в этом виде спорта? Тут хоть молись, хоть тренируйся, а пока не будут созданы условия для развития спорта в России, никаких перемен к лучшему не произойдет.
И в этом смысле нынешние поражения могут оказаться для общей ситуации в спорте даже полезнее, чем несостоявшиеся победы. Потому что обязательно что-то сейчас начнет меняться, пойдет работа над ошибками.
— Очевидно, что инициатива проведения этого молебна исходила от руководства, как спортивного, так и церковного. Как Вы думаете: если подобный молебен не организовать сверху, то проявят ли инициативу в этом смысле сами верующие спортсмены?
— О себе могу сказать, что у меня есть определенные традиции. Перед ответственными соревнованиями я без всякой организации сверху хожу в маленький храм, прихожанином которого являюсь. И молюсь. Все верующие спортсмены, не сомневаюсь, тоже посещают церковь перед серьезными выступлениями.
Другой вопрос, что совместный молебен всей сборной все же требует определенной организации, и неважно — сверху или снизу. А у самих спортсменов для этого просто нет ни возможностей, ни времени.
— Среди спортсменов есть верующие люди. Но есть и суеверные. Кого, на Ваш взгляд, больше?
— Думаю, у большинства спортсменов присутствует и то, и другое. Потому что в спорте ты постоянно ходишь как бы по лезвию бритвы: можешь выиграть, а можешь проиграть. Вся спортивная жизнь проходит на грани между победой и поражением. Часто от тебя не зависит уже ничего, потому что золотую медаль от четвертого места может отделять ничтожно малая величина. Порой какие-то тысячные доли секунды решают, чемпион ты или проигравший. И у спортсменов всегда есть потребность в удаче, в чем-то таком, что защитило бы их от случайностей. Уровень подготовки у всех сегодня одинаково высокий. И побеждает тот, кто лучше других сумел себя настроить. Это как с музыкальными инструментами: вот несколько гитар, дорогих, одинаково хороших по звучанию. Но одни — настроены, другие — нет. И настоящая музыка будет лишь там, где гитара настроена. Так и в спорте. А настраивать себя можно очень по-разному: молиться Богу или следить, чтобы тебе никто дорожку перед выступлением не перешел. В спортсменах есть и вера, и суеверие, но судить о том, у кого в душе чего больше, я не берусь.
— Большой спорт — это не только сила и красота, героизм и самоотверженность чемпионов, защита чести своей страны. Сегодня всем известно, что там есть еще и множество очень печальных явлений: нечистоплотные сделки, тотализатор, скандалы с допингом, фанатизм болельщиков… Не даст ли это повода критикам молебна сказать, что, молясь за сборную, Патриарх косвенно поощряет и такие негативные явления?
— Ну а как же он молится о бездомных? Или о заключенных? Как Патриарх молится обо всей стране, если в ней есть все то же самое, что можно увидеть с изнанки спортивной жизни? Мир спорта болеет точно такими же болезнями, каким подвержено все наше общество в целом. Ведь спорт — это люди, которые живут в обществе. И все, что они приобрели там, вместе с ними приходит и в спорт. И хорошее, и плохое. Это единый организм, в котором действуют одни и те же процессы. И если Патриарх молится за весь наш народ, почему он не должен молиться о спортсменах? Божия помощь нужна всем, независимо от профессиональной принадлежности.
Другое дело, что Бог помогает нам лишь в добрых делах. Ведь молиться может и вор, и убийца. Однако глупо думать, будто Бог поможет им убивать и воровать. В спорте тоже есть очень разные люди. Но Патриарх призывал всех нас к добру, к честности. Он говорил, что спортивная борьба ни в коем случае не должна сопровождаться злобой и ненавистью к сопернику. То есть он заботился прежде всего о душе каждого из нас. И я очень благодарен ему за эту заботу.
Справка "Фомы"
Владислав Третьяк
Выдающийся советский хоккеист, вратарь. Родился в 1952 году. Начал заниматься хоккеем в 11 лет. С 1969 по 1984 годы защищал ворота ЦСКА и сборной Советского Союза. В составе сборной СССР провел более 300 игр. В настоящее время — президент федерации хоккея России, первый заместитель Комитета Государственной Думы по физической культуре и спорту. Женат, имеет двоих детей.
Фото Владимира Ештокина
В дополнение к теме:
Многие судят о Патриаршем благословении российских олимпийцев по шумихе, сложившейся вокруг этой темы.
Что же на самом деле сказал Патриарх, провожая наших спортсменов на Олимпиаду, можно посмотреть на видео с официального сайта Московского Патриархата:
Святейший Патриарх Кирилл благословил сборную России на участие в Олимпийских играх в Ванкувере
