Постоянный читатель «Строф» знает: мы стремимся представить вам не только разных поэтов, но и самые разные способы существования в русском стихе. То, что вы прочтете сейчас, пожалуй, в прямом смысле слова находится вне каких-либо границ и жанров. Поэзию уроженца города Пржевальска, а ныне свободно живущего между Россией и Европой писателя и драматурга Михаила Бузника я бы на свой лад попробовал назвать освобождённой поэзией. Да и поэзия ли это в её привычном понимании?
Поэт Андрей Вознесенский называл творения Бузника «сплошным озоном», а епископ Василий Родзянко считал, что этому автору «дано описывать события горнего мира»… Перед нами, действительно, совершенно особое отношение к слову как таковому, и я, пожалуй, соглашусь с теми, кто рассуждая о стихах Михаила Христофоровича, пользуется такими «нелитературным» понятиями, как квант или световая волна. Сам я читаю эти стихи примерно так же, как общаюсь с пейзажными полотнами старых мастеров в галереях: останавливаюсь напротив, и, поостыв, как бы соединяю себя с полотном. Доверяю и доверяюсь. И тогда из этих странных, похожих то на лепет, то на фрагменты каких-то древних словесных форм отрывков и монологов, начинают, как фрески на стене разрушенной церкви, проступать лики слов и понятий. В нечастых интервью собеседники Бузника пытаются выведать, откуда он берет свои слова-кванты. Говорить ему об этом не просто: «Слово невозможно без восприятия потустороннего. Сострадание сил небесных искаженным силам земным должно быть в Слове…»
Рубрика «Строфы» Павла Крючкова, заместителя главного редактора и заведующего отдела поэзии «Нового мира», — совместный проект журналов «Фома» и «Новый мир».
Кажется, перед нами осязаемое усилие соединения речи и духа, концентрация и прорыв — одновременно. Конечно, некоторые критики говорят о поэзии Бузника, пользуясь испытанными инструментами. Например, пишут о символах. Я думаю, что эти стихи «досимволичны». Ближе всего их форме, возможно, древняя китайская лирика (не зря же Бузник — один из самых любимых поэтов в этой стране)… Вот только наполнены его словесные фрески единым и единственным, всё понимающим и поднимающим — христианским — светом. В этом их отдельная красота и правда.
* * *
Бесплотные лучи
срывают расстояния —
ИСЧЕЗАЮЩИЕ над
Ангелами.
Высмотрели ВРЕМЯ
ОБРАТНОЕ.
Ризы Ангелов —
закладками для неба —
становились.
* * *
В черепах земля
спит?
Радуется?
Чему?
Триллионы
черепов в земле.
Не разрывая провиденья
явного —
души ушедших
их узнают.
Всегда.
* * *
Быстролётное различие
красоты —
вечности причина.
Многоточия небесные
изогнуты глаголами
Галилейскими.
Огнями залита
смерть.
Над недвижной точкой
бытия —
Лик нерукотворный.
* * *
Кровеносными сосудами
небо
расписано.
Слова разряженно
пульсируют.
От невозможности
любить — и НЕУВЯДШЕЕ —
всюду память
теряет.
* * *
Время вспорото.
Устроением небесным
плоти —
истина исчезновения
скрыта.
ДУШУ УЛЕГЧИЛА.
* * *
Жизни
прерванные Гулагом —
над акациями
аравийскими
лучились.
В истоках
крыльев
сооживали.
И миллионы всадников
неслись в переливах
храмовых.
Сердца забирали —
расстрелянных.
* * *
МОНАХИ — вырезанные
большевиками, что
глаголы
призывающие.
ТАЙНЫ ДОВРЕМЕННЫЕ —
завернулись в вертикаль
близости
сверхмирной.
Могилы над крестами
кружат.
* * *
В земных кругах
бесплотных
ещё нерождённые
души странствуют …
В полноте бытия
предвидения
неудержимы.
Своды речи
Святостью оберегаемые —
мир иной ждут.
* * *
Определенность земная —
уйди.
Как хорал Григорианский —
часы Ангельские
в полотнах Вермеера.
Бесконечная малость
красок живых —
восторгом
обвита.
* * *
Лёгкую,
золотеющую
ткань Покрова —
ВРЕМЕННЫЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
АНГЕЛОВ —
возносят.
Соразмерность бытия —
распятием
сращена.
