Жизнь в Москве бурлит — народные волнения против мигрантов, нападение мигрантов на православный храм. И похоже, времена предстоят веселые.
Можно долго и обстоятельно обсуждать, что стало тому причиной, провокации ли это чьи-то или само так сложилось, какие ошибки (да и преступления) совершила российская власть, далеко ли нам до дна пропасти и что нужно сделать, чтобы из нее выбраться — но на страницах «Фомы», по-моему, стоит поговорить о другом.
То, что происходит и что еще будет происходить — это для нас, православных христиан, соблазн и вызов. И поддаться соблазну очень легко.
Речь о ярости. Именно ярость благородная вскипает в нас, как волна, когда мы слышим о зверствах этнопреступников. Как они, эти люди с Кавказа, из Средней Азии или еще откуда-то убивают наших ребят, насилуют наших девушек, разбивают младенцам головы... теперь вот вдобавок бесчинствуют в наших храмах. Благородная ярость умножается на трезвое понимание: ни на полицию, ни на власти особой надежды нет. Ведь и сейчас справедливость торжествует в отдельных, показательных случаях, а большинство преступлений остаются безнаказанными. Что же будет, когда количество перейдет в качество?
Всё так. У благородной ярости поводов навалом, но, может, иногда, прежде чем поддаваться волне, стоит голову включить? И благородная ярость окажется тогда банальной ненавистью, которая в той или иной мере свойственна каждому из нас и проистекает из греховной испорченности человеческой природы.
То, что люди чувствуют себя беззащитными — это понятно. Что ощущение беззащитности толкает их на какие-то действия — тоже понятно. Что люди видят проблему и требуют от властей что-то уже сделать — совершенно нормально. Но есть тонкая грань (для каждого — своя), которую стоит лишь переступить — и тебя ведет уже не чувство справедливости, а темная, обжигающая душу ненависть.
Ненависть к кому? А какая разница? Если соотносить все это с Евангелием, то совершенно непринципиально, кого тебе хочется рвать на части: кавказца, азиата, чиновника, полицейского, депутата, президента, либерала, ортодокса, националиста, интернационалиста... Главное, что хочется рвать.
И даже если это желание так и остается неосуществленным, душу твою оно все равно отравляет. Оно создает фон, на котором как-то вянут и блекнут милосердие, любовь, смирение. Однократно накатившаяся и схлынувшая ненависть, может, почти и не испачкает душу, но если такие волны бьются в нее ежедневно, постоянно — душа неизбежно почернеет. Места для Христа в ней будет с каждым разом оставаться все меньше и меньше.
Может показаться, что я, употребляя обращение во втором лице, подразумеваю каких-то отпетых негодяев, садистов-погромщиков, готовых вешать и жечь. Ах, если бы так! Отпетых негодяев вообще довольно мало, а нас с вами много. И это именно мы с вами, обычные люди, культурные, воспитанные, зачастую очень даже воцерковленные, способны утонуть в ненависти. Просто пока все идет обычным чередом, пока жизнь более или менее устроена, наша ненависть таится где-то в глубинах подсознания, редко выплескиваясь на поверхность. Но когда начинаются всяческие потрясения, когда становится опасно ходить по улицам, когда отключают воду и свет, когда не платят зарплату, когда мы по-настоящему рискуем имуществом, здоровьем и жизнью — тогда темные воды поднимаются. Затопляют первый этаж души, второй... кого-то затопляет по самую крышу.
И вот сейчас, когда наше социальное здание дало опасную трещину, когда угроза гражданской войны сделалась вполне реальной, когда в воздухе запахло кровью — нам, христианам, нужно быть настороже. Я не настолько наивен, чтобы призывать всех «уйти во внутреннюю клеть», дистанцироваться от общественной жизни. Это невозможно. Мы, христиане — члены общества, мы связаны множеством самых разных нитей с другими людьми, в том числе и неверующими, и иноверцами. В том, что происходит и будет происходить, мы все равно будем занимать чью-то сторону. Кто-то из нас будет за националистов, кто-то — за либералов, кто-то примет участие в митингах и протестах, а кто-то эти митинги станет разгонять.
Однако чью бы позицию мы ни приняли, надо помнить, что есть вещи гораздо важнее проблемы мигрантов, способов обустройства России, методов борьбы с коррупцией, и так далее. Есть Христос, есть Его заповеди, есть Его Церковь, есть жизнь вечная.
Но сочетать все это с ненавистью невозможно.
А на ненависть все происходящее будет нас провоцировать. Мы постоянно будем сталкиваться с призывами не допустить, отомстить, покарать, раздавить гадину. Эти призывы могут быть в очень даже благочестивой оболочке. Нас будут призывать «освятить кулак свой ударом», нам будут доказывать, что мы — христиане, чада Божии, а они — дети диавола, что с ними цацкаться незачем, что хорошего отношения они не понимают, а понимают только язык силы. Тех же, кто не захочет освящать кулаки ударами, назовут отступниками от веры, предателями своего народа, агентами Запада (или Востока), и на таких «неправильных» христиан начнет изливаться ненависть «правильных». При этом так тяжело, так страшно будет оторваться от коллектива ненавидящих, заслужить обидный ярлык... и потому люди начнут сами в себе генерировать ненависть, чтобы не оказаться белыми воронами. А то заклюют же!
Но христианину ничего другого не остается, как не поддаваться волнам ненависти, а если уж поддался — каяться и впредь контролировать себя. Мы должны помнить, что Христос за всех умер, а не только за нас, правильных и хороших воцерковленных православных. Что эти ужасные таджики или чеченцы, эти гнусные либерасты или омерзительные руссо-фашисты, эти еретики-обновленцы или заскорузлые фундаменталисты значат в глазах Бога ничуть не меньше, чем мы сами, что Он их точно так же любит.
Да, мы в массе своей на такую любовь не способны. До этого еще расти и расти. Но уж с ненавистью-то справляться как-то надо! Иначе реально утонем.
