В августе пришлось побывать на Сахалине. Дела, ради которых была затеяна поездка, совершились своим чередом, и гостеприимные хозяева повезли нас осматривать сахалинские достопримечательности. Длинный день, уже четвертый на Сахалине, окончился близ Охотска, на восточном побережье. Мои спутники отдыхали, меня же ноги понесли к морю, до которого было не близко.Долго иду по песчаной дороге через хвойные стланики в ту сторону, куда мне махнули рукой. Вдоль самой дороги шиповник, кустики мелкие, с жухлыми листьями и яркими глянцевыми плодами. Через некоторое время совсем было теряю дорогу, но начинаю слышать шум. Понимаю, что это море, и иду к нему. Чем ближе подхожу, тем сильнее шум и тем больше сгущается туман, видимость, наверное, уже метров сто, не больше. Моря все нет. Вот, наконец, оно открывается сквозь туман с верхушки невысокой песчаной дюны. Спускаюсь, долго иду к воде по крупному песку, зерна миллиметра два в поперечнике. Половина зерен прозрачные, кварцевые, половина разноцветные, черные, желтые, коричневые, голубые. Песок под ногами скрипит, как поет. На широком пляже необыкновенная чистота, ни бумажки, хотя по следам на песке видно, что люди здесь бывают. Волны небольшие, море спокойное, даже не верится, что шум прибоя я слышал за полтора километра. Горизонта не видно за туманом, и вообще никого не видно, ни одного человека на берегу и по пути к нему. Совсем один. Постепенно начинает пробирать. Впереди, отделяемый редкой цепью Курил, спокойно лежит и смотрит на меня Тихий океан. За ним, всего через треть земной окружности от этого песчаного берега, Калифорния. Нет, Калифорния правее, прямо напротив, наверное, Сиэтл или Ванкувер. Но это все равно. Все рядом. Господь смотрит сверху на нас двоих, меня и океан, улыбается, терпеливо ждет, пока мы насмотримся друг на друга. За моей спиной леса, города, люди. Русская земля. Впереди, за океаном-морем, тоже земля, когда-то русская. Сегодня, что удивительно, тоже, если посмотреть внимательно. По крайней мере в настоящую минуту в этом нет никакого сомнения. Русская, как и всякая земля, на которой стоят наши церкви, хорошо видные отсюда даже через океан. В этом краю, все еще диком, посреди пронзительно чистой природы ясно видно, что не заводской трубой определяется присутствие цивилизации, но лишь стоящим под небом Крестом. Пробую воду. Не теплая, но все же градусов двенадцать; у нас в дивеевских источниках много холоднее. Раздеваюсь, долго плаваю с перерывами. Вода на вкус солонее черноморской, хорошо держит. Вокруг по-прежнему никого. Удивительно, но не замерзаю, наверное, потому, что почти нет ветра. Уходить не хочется, однако пора, скоро начнет темнеть. Одеваюсь и тихонько бреду прочь от моря. За две сажени до черты, на которой песок сменяется травой, вижу явственный след присутствия человека. Это пустая бутылка из-под коньяка «Старый Кенигсберг». Ничего другого мне на этом сахалинском взморье, конечно, не могло встретиться. Восемь часовых поясов пространства просто и незатейливо помещаются в ладонь. Все-таки страна у нас большая, и это хорошо. Потихоньку иду назад, к людям.Сахалин — Саров
