Я не раз уже писал, что мы все друг на друга озлоблены, ищем повсюду врагов, и как это плохо. Да ладно я, сейчас все об этом пишут, разница лишь в градусе эмоций. И все пытаются ответить на два стандартных вопроса: кто в этом виноват и что делать. На мой взгляд, важнее не виноватого найти в этом озлоблении, и не волшебную палочку искать, по взмаху коей всё вокруг разительно переменится, а посмотреть на проблему пристальнее. Тогда развеются некоторые мифы.
Первый миф — это что демаркационная линия проходит по идеологии и политике. Да, на первый взгляд картина противостояния именно такова. С одной стороны запутинцы, с другой — антипутинцы. Консерваторы vs либералы. Националисты vs интернационалисты, демократы vs имперцы, антиклерикалы vs верующие. И так далее, и тому подобное... На самом деле, я убежден, эти внешние маркеры разделения — глубоко вторичны. Тот, кто сейчас горло готов порвать за либералов, при ином раскладе рвал бы его за охранителей. Первичны тут не убеждения — первично исходное стремление рвать горло. Первичен сам факт взаимного озлобления, раздражения. А уж конкретные формы, в которые они выливаются, созданы повесткой дня.
Второй миф — это что главная причина взаимного озлобления в том, что жизнь плохая, вот людей и колбасит. Жизнь действительно не фонтан, и не только в экономическом плане. Социальная несправедливость и незащищенность допекают ничуть не менее. Причем в этом все сходятся, и условные «революционеры», и условные «охранители». Просто первые считают, что хуже быть уже не может, а вторые — что еще как может. Но все напряжены, все чувствуют грядущие катаклизмы.
Влияет это на градус нашей остервенелости? Да, конечно, влияет. Но не тяжелая жизнь вызвала эту остервенелость. Тяжелая жизнь — это как ветер, способна раздуть костер в пожар, но ведь костер не ветром зажжен.
А в чем же главная причина? Мне представляется, что она не в расстроенных нервах, а в расстроенном уме. В том, что нам всем за редчайшими исключениями присуще бинарное мышление (на всякий случай: себя я к этим счастливым исключениям не отношу). Бинарное мышление означает, что мы уверены, будто истина только одна — даже если за истину полагаем отсутствие какой-либо истины. Неважно, кто мы — верующие, коммунисты, либералы, националисты — важно, мы объявляем монополию на истину, и себя, естественно, считаем распорядителями истины. То есть мы полностью правы, а наши идейные противники полностью неправы. Мы не готовы к компромиссам, потому что компромисс требует от каждой стороны чем-то поступиться, а мы поступиться не можем. Отступать некуда, позади Истина, ни пяди врагу!
И, разумеется, альтернативой стоянию в Истине мы полагаем доведенные до идиотизма толерантность и плюрализм. То есть убеждение, что нет никакой истины, что все точки зрения равноценны, и, причем, цена каждой — ноль.
В этом и заключается третий миф. Мол, или с нами вся полнота истины, или никакой истины вообще быть не может. Бинарное мышление, подход «или–или» в равной степени присущи и традиционалистам, и либералам.
На самом деле, по-моему, альтернатива ложная. Дело вот в чем: Истина, с христианской точки зрения, действительно существует лишь одна, и это — Христос, Который есть и Путь, и Истина, и Жизнь. Одни люди к истине ближе, другие дальше. Но из этого не следует, что первые во всем правы, а вторые не правы ни в чем. Ведь сама Истина абсолютна, но вот мера ее осознания конкретным человеком относительна. В уме каждого из нас истина всегда соседствует со стереотипами, заблуждениями и ошибками. Почему? Потому что ум каждого из нас в той или иной степени поврежден грехом. Грехом как общим, «первородным», так и личным. В любом случае ум наш ограничен, и потому иногда мы ошибаемся. Это факт. Мы порой не можем правильно осмыслить какие-то вещи, просчитать долгоиграющие последствия каких-то поступков, и так далее. Наших оппонентов это касается ровно в той же степени. Это не наша вина и не их вина, это просто нужно признавать данностью, выстраивая отношения с людьми. При таком подходе появляется почва для примирения, для компромисса.
Разумеется, не стоит абсолютизировать и компромисс. Есть вещи, где он невозможен (к примеру, мы, христиане, никогда не согласимся признать, что Христос — не Бог, а только человек), но гораздо больше вещей, где он возможен.
Поэтому бинарное мышление преодолимо — стоит лишь признать и за собой, и за другими право на ошибку. На добросовестную ошибку. Ну, ошибается человек в данном вопросе, попробуем его переубедить, заодно и себя проверим, насколько сами правы. Может, и незачем друг другу горло рвать, может, решение волнующих нас проблем лежит не совсем там, где каждый из нас думает?
Всё это называется проще и традиционнее: смирением и трезвением.
А вот почему бинарное мышление так глубоко в нас укоренилось, в чем его причины — и духовные, и исторические — это уже отдельная история. Надеюсь, и о том поговорим.
