Перед вами не попытка в тысячный раз рассказать о творческой биографии Пушкина. И не очередной строгий анализ его наследия. Это то, что обычно остается за скобками сухих научных исследований. Это мысли, чувства, догадки, интуиции человека, много лет читающего и перечитывающего Пушкина — и каждый раз открывающего в нем что-то, ранее ускользавшее от взгляда. Известный писатель, ректор Литературного института имени А. М. Горького Алексей Варламов рассказал о «своем Пушкине».
В Михайловском Пушкин очень много читал. Разумеется, он и раньше много читал, он был необыкновенно образованный человек, но в Михайловском изменился круг его чтения. Именно там Пушкин очень серьезно читает Библию, «Историю государства Российского», написанную Карамзиным, Шекспира. И этот более глубокий взгляд на мироздание превращает блистательного романтического поэта, виртуозно описывающего человеческие чувства, ощущения и движения человеческого сердца, — в поэта мысли. Только мысль не заменяет у Пушкина чувства, а развивает и обогащает их. Пушкин-«чувственник» становится Пушкиным-мыслителем, он дополняет одно другим. И именно этот сплав мысли и чувства рождает одно из самых великих произведений в судьбе Пушкина и в судьбе русской литературы — трагедию «Борис Годунов».
В ней на первом плане личное, частное — любовь, чувства, страсть. Григорий Отрепьев показан не как государственный изменник, не как предатель и вероотступник, каким он по большому счету был, а как пылкий молодой человек, для которого любовь важнее всего, и это очень пушкинский взгляд на вещи. Но одновременно с этим необыкновенно важен образ народа, который сначала готов избрать любого государя и ради его избрания лицемерить, а в конце мы видим народ, который безмолвствует при совершившемся на его глазах злодействе. Вот это движение истории, ее урок, описанный в «Борисе Годунове», и превращает Пушкина в историка, но не прекращает его поэтического дара, а соединяет, сопрягает два этих начала.
Для Пушкина вообще очень важно показывать протяженность. Любую протяженность — в природе, поэтому он так часто описывает природу, смену времен года, погоду, ему важно подчеркнуть это движение времени в природе. Движение времени в истории. Движение времени в человеческой личности. Эта тема, как мне представляется, становится центром даже не духовных исканий, а просто его мироощущением, сосредоточием тех вопросов, которые он видел перед собой, и ответов, которые пытался на них дать.
А кроме того, и южная ссылка, и Михайловское, и те годы, которые последуют за ними, становятся временем работы над «Евгением Онегиным», работы, затянувшейся более, чем на семь лет и отразившей внутреннюю эволюцию автора. Эта поразительная разновекторность поэта, его способность отвлекаться, переключаться с одного на другое, забывать и возвращаться, создает ту картину мира, какую мы больше не встретим ни у одного из русских художников. Пушкин в этом смысле по-хорошему эклектичен, отзывчив, импрессионистичен. И роль Михайловского велика в том, что оно не перекосило его мироощущение, но добавило в него очень важные и глубокие смыслы: народную жизнь, корневую жизнь, русскую деревню, образы дворянства столичного и провинциального. Все это давала ему жизнь, все это как бы проходило через него и дальше выливалось в стихи.
И плюс к тому пристальное внимание к тому, что происходит в России. Именно там, в Михайловском, он узнает о том, что в Петербурге произошло восстание. Известно предание, что Пушкин был суеверен, и это тот случай, когда суеверие пошло на благо нашей литературе. Поэт, которому не сиделось в Михайловском и который томился однообразием зимней деревенской жизни, решил поехать в Петербург накануне восстания, но дорогу ему перебежал заяц. В Михайловском даже недавно поставили памятник этому зайцу, который спас Пушкина: поэт развернул лошадь и вернулся домой.
Несколько месяцев спустя после поражения восстания декабристов Пушкина вызвал к себе в Москве новый царь Николай I и прямо спросил поэта: «Что бы ты делал, если оказался в Петербурге в декабре?» Пушкин сказал: «Я вышел бы на площадь со своими друзьями».
