Вторая половина 1930-х годов — время тяжелых испытаний, когда смерть ходила за верующими людьми по пятам, время исповедничества и время малодушия и отступничества. Сын отца Павла учился на последнем курсе Ленинградского университета и в ответ на одно из писем отца-священника написал весной 1937 года: «Дорогой папа! Уже давно получил твое письмо, но все не мог выбрать время, чтобы ответить. Тем более что это дело для меня очень сложное, так как это первое мое письмо к тебе.
За присланные деньги меня благодарить не следует, так как это все же моя обязанность, хотя ты принадлежишь к другому миру и, вероятно, враждебно относишься к тому делу, за которое мы, большевики, боремся. Но я знаю о твоем тяжелом положении, и мне всегда очень хочется тебе помочь, но возможности для этого пока нет, так как я окончу университет лишь осенью, а стипендия невелика для Ленинграда... И не уверяй, что Бог не оставит меня своей милостью. Когда вы, верующие, “творите добро”, вы обязательно ждете награды за это, если не в земном, то в загробном мире. Мы же, неверующие, делая какое-либо хорошее дело, не думаем ни о какой награде. Для нас лучшая награда — это сознание того, что сделанное нами <...> есть хотя бы небольшой вклад в общее дело построения социалистического общества, где все будут радостно и счастливо жить и работать. <...> Я понимаю, что теперь тебе особенно трудно отказаться от своих взглядов, так как у каждого обладающего определенным уровнем нравственности человека должны быть какие-то духовные идеалы. Для нас они заключаются в достижении всеобщего счастья <...> в работе, в науке, в литературе, в музыке и т. д. У тебя этих идеалов в современной жизни нет, и естественно, что единственное утешение ты находишь в религии».
Странно было отцу Павлу, получившему блестящее образование в университете, всегда интересовавшемуся вопросами научными, социальными и современной жизни, получить упрек от сына в том, что он плохо знает теорию и практику социализма и совершенно не верит в противоестественное здравому смыслу построение земного рая без Бога, идею, по существу являющуюся обманом.
***
Священномученик Павел родился в 1866 году в селе Маковницы Кашинского уезда Тверской губернии в семье священника Михаила Березина. Высшее образование он получил в Варшавском университете, окончив историко-филологический факультет. Вернувшись на родину, он стал преподавать Закон Божий в Новоторжской учительской семинарии; в 1903 году он был рукоположен во священника. С этого времени его жизнь была полностью посвящена церковному служению. В наступившую эпоху гонений он не раз с сокрушением сердечным указывал своим прихожанам в проповедях на зловещее разлитие греха, на то, что женщины ни за что теперь считают убийство своих детей во чреве, отчего земля наша безлюдеет. Одни вместе со священником горевали об этом, другие в безумии смеялись над ним — то, что он видел как великое зло, они и за грех не считали. Впоследствии эти проповеди были поставлены отцу Павлу в вину.
В 1929 году начался очередной этап гонений на Церковь, когда по всей стране стали закрываться храмы и арестовывалось духовенство. Дом священника был расположен неподалеку от школы, и у отца Павла были хорошие отношения и с детьми, и с родителями. Дети просили священника дать почитать книги. Отец Павел давал им Закон Божий, Священную историю Ветхого и Нового Завета, сборники рассказов нравственного содержания. По прочтении они возвращали книги и просили следующие, восполняя таким образом пробелы советского образования. Однажды директор школы, войдя до начала занятий в класс, увидела, что ученики с увлечением что-то читают. Это настолько ее поразило, что она несколько минут стояла молча, не зная, что сказать, а затем, рассмотрев, что это книги религиозного содержания, попыталась хотя бы часть их отобрать.
Узнав от детей о том, что директор отобрала у них книги, отец Павел пришел к ней и сказал: «Эти книги принадлежат мне, и я прошу мне их и вернуть. Вы живите — как хотите, а я буду жить — как я хочу, у вас свое, а у меня свое. Вы вот как воспитываете детей, разве можно так воспитывать, что дети бегают у вас по церковной ограде и по могилам?»
21 сентября 1929 года директор школы была вызвана к следователю и подтвердила ему, что священник давал детям читать религиозные книги. После нее к следователю была вызвана учительница школы, которая показала: «Однажды к моей квартирной хозяйке явилась в посидки гражданка села Котова Анна, каковая в процессе разговора с моей хозяйкой сказала, что батюшка дал ей интересную книгу и велел последнюю прочитать ее дочери Соне, ученице моего класса. Разговор с моей хозяйкой я услыхала через переборку. Выйдя из своей комнаты, я спросила, что у нее за книга и откуда она ее получила. Та на мой вопрос ответила, что книгу ей дал священник села Котова Березин, но книги она при себе не имела. На следующий день мною о разговоре было сообщено уполномоченному <...> Последний просил достать книгу. Получить книгу мне не удалось в силу того, что хозяйка заявила: “Березин книгу отдавать никому не велел”».
Затем следователь допросил местного комсомольца, который сказал: «Я слышал от ныне умершей Николаевой, что Березин давал ученикам школы книги, как-то: Закон Божий, Священную историю и тому подобное... также она говорила, что Березин говорил ученикам после занятий в школе, давая литературу: “Читайте, она вас приведет к добру...”».
По показаниям свидетелей священник был арестован и заключен в камеру при молоковском отделении милиции; на следующий день следователь допросил его. Отвечая на вопросы, отец Павел сказал: «В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю и по делу объясняю, что при селе Котово, где я служу в церкви, а также проживаю, имеется школа, в которой обучаются ребятишки окружающих селений. Было два или три случая, когда ко мне некоторые ученики-ребятишки обращались по нескольку человек с просьбой дать почитать книжек. Я им давал Закон Божий, Священную историю Ветхого и Нового Завета, рассказы нравственного характера, и некоторые из этих книг я получил от ребятишек обратно, а часть книг в школе отобрали у ребятишек, и мне их не вернули...»
После допроса отец Павел под конвоем был отправлен в бежецкую тюрьму. Местная газета «Бежецкая жизнь» опубликовала статью, не оставлявшую никаких надежд на освобождение священника; статья заканчивалась словами: «Теперь, когда ведется следствие... надо принять все меры к тому, чтобы каленым железом выжечь осиное гнездо кулачья, попов и подкулачников».
20 октября отец Павел был вызван в последний раз к следователю и на вопрос, согласен ли он с предъявленным ему обвинением, ответил: «По существу предъявленного обвинения виновным себя не признаю. Антисоветской агитации в проповедях и частных беседах не вел, разваливать комсомольскую ячейку путем влияния на родителей не стремился... Все предъявленные обвинения считаю чистейшей клеветой...»
13 января 1930 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило священника к трем годам ссылки в Северный край.
Вернувшись из ссылки, отец Павел вновь стал служить в том же храме в селе Котово. Наступило страшное лето 1937 года. Советская власть решила покончить с христианством в России и закрыть как можно больше храмов в стране. В соответствии с замыслом Сталина это должен был быть самый масштабный в мировой истории поход против Бога и Церкви.
27 июля 1937 года отец Павел был арестован и заключен в краснохолмскую тюрьму.
— Расскажите о ваших контрреволюционных проповедях среди верующих и чем вы руководствовались, — спросил его следователь.
— В своих проповедях я говорил о том, что мы сейчас наблюдаем упадок нравственности и в смысле нравственности мы находимся в ужасном, отчаянном положении; люди, видя такое положение, кончают жизнь самоубийством... Упадок нравственности есть результат упадка веры, а это все вместе ведет к физическому вымиранию людей.
Допросы шли, не переставая, днем и ночью, и следователи усиленно принуждали священника к тому, чтобы он оговорил себя. На что тот, в конце концов, заявил, что они могут делать с ним что хотят, но он не будет говорить того, чего не было.
3 октября тройка УНКВД по Калининской области приговорила отца Павла к расстрелу. Священник Павел Березин был расстрелян через несколько дней, 7 октября 1937 года, и погребен в безвестной общей могиле.
