Есть известная притча — люди взяли свои кресты, взвалили на спины и пошли в Царствие Небесное. Одному человеку его крест показался слишком тяжелым, и он отпилил от него кусок. А в самом конце пути, перед райскими вратами, оказалась пропасть. Люди перекинули через нее свои кресты и перешли, и только незадачливый пильщик остался ни с чем: его кресту не хватило длины ровно в той мере, насколько он отпилил.
Смысл притчи совершенно понятен: не надо роптать на жизненные тяготы, они даны тебе специально для воспитания души и на самом деле вполне тебе посильны, ведь Сам Господь сказал: «Ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф. 11:30).
С чем тут поспоришь? С прямыми словами Христа? Тем не менее, после многих разговоров на эту тему, у меня возникает некий осадок, возникают ассоциации с другой евангельской цитатой — о «бременах тяжелых и неудобоносимых» (Мф. 23:4). Причем не только потому, что некоторые христиане очень любят указывать ближним и дальним, как тем следует носить свои кресты, а порой вообще воображают себя надсмотрщиками. Это как раз понятно, это фарисейство и лицемерие, от которого никто из нас не застрахован. Но вот что касается самого креста — всегда ли мы правильно понимаем, где он — крест? В чем он? Сколько реально он весит?
Есть представление, что крест, который возложил на каждого из нас Господь — это вообще абсолютно все тяготы жизни, любые проблемы и неприятности, любые бедствия, болезни, трагедии. Все это происходит с нами исключительно для нашего испытания, все наши скорби — не более чем тренажер для накачивания «духовных мышц». Соответственно, если не получается всё это героически преодолеть — значит, сами виноваты, ведь ничего непосильного нам не давалось.
Но если вдуматься глубже, получаются странные вещи.
Тут ведь возникает интересный критерий потенциальной духовной мощи: кому по жизни достались беды и несчастья, тот может стать духовным исполином, а у кого всё более или менее ровно и гладко — тот духовный карлик, ему создают оранжерейные условия. Посмотрим вокруг себя — и сразу поймем, где карлики, а где великаны.
По-моему, опасная иллюзия. Мы, обычные грешные люди, неспособны читать в чужих сердцах, мы не знаем, что о других думает Господь, какие у Него на их счет планы. Да и насчет себя — тоже не знаем, и не полезно это знать. Поясню.
Допустим, я узнал, что являюсь духовным гигантом (потенциальным, конечно). Такое знание может ввергнуть меня в отчаяние, потому что, трезво глядя на свою жизнь, я понимаю, что никаким гигантом у меня быть не получается, а следовательно, вся разница между моим реальным уровнем и гипотетически возможным — это мой грех, моя вина, причем вина непростительная: на мою долю ведь не выпало ничего невозможного, и раз я не достиг огромных вершин, значит, пренебрег Божией волей обо мне. На что мне надеяться? На то, что Он все равно, несмотря на мой отказ от Его воли, возьмет меня в рай? Так ведь, с позиций вышеизложенной притчи, это невозможно: чтобы быть способным войти в рай, мне следовало бы стать настоящим духовным гигантом, а я не стал. Предполагается, что раз Господь дал мне силы быть гигантом, то только в качестве гиганта я Ему в раю и нужен.
Или, допустим, я узнал, что являюсь духовным карликом. С одной стороны, печально, конечно, но с другой — приятная новость. Можно особо и не напрягаться, не стремиться к высотам. Уж как-нибудь перекантуюсь в этой жизни, тем более, она не особо тяжелая (а как иначе: потому я и карлик, что она не тяжелая) — а за гробом меня ждет рай, потому что уж на местечко карлика я худо-бедно заработал: великих грехов не совершал, а мелкие карлику простительны.
Надо ли пояснять, что обе описанные позиции опасны для духовной жизни? Первая довольно близка к ереси монтанизма (которая утверждала, что Церковь — для сильных духом, а карликам в ней не место), вторая — чисто протестантская (достаточно просто веровать, и гарантированно спасешься).
Правильная позиция, на мой взгляд — не считать себя ни потенциальным карликом, ни потенциальным гигантом. Стать в этом смысле агностиком. Да, все люди разные, кому-то Господь дал большие духовные силы, кому-то меньшие — но кому какие, нам не открыто. Поэтому надо ставить себе высокую планку, не ограничиваясь уровнем карлика (потому что вдруг я потенциальный гигант?), но не надо и воображать о себе, не надо браться за явно невыполнимые задачи (потому что вдруг мой уровень — карликовый и я элементарно надорвусь?). Иными словами, я о такой христианской добродетели, как трезвомыслие. Трезвомыслие не позволяет впасть в прелесть или в отчаяние, но оно же не позволяет расхолаживаться. Духовная жизнь (да, впрочем, и обычная) — как ледяная горка, и кто не карабкается вверх, тот съезжает вниз.
Но вернемся к исходной теме: что же такое крест. Считать себя потенциальным духовным гигантом, как и потенциальным карликом — это ошибка. Но проистекает она как раз из-за того, что о своем (а тем более о чужом) кресте — а значит, о потенциальном духовном уровне — люди судят по объему доставшихся страданий, причем страданий, наблюдаемых со стороны. Безногий инвалид, гниющий на помойке — значит, потенциальный титан духа, а топ-менеджер в «Газпроме» — жалкий пигмей, на духовные подвиги в принципе неспособный.
Значит, ошибка — в отождествлении креста и всего объема доставшихся страданий. Крест — это не все плохое, что произошло и еще произойдет в твоей жизни. Крест — это то, что ты реально можешь преодолеть и благодаря преодолению станешь ближе ко Христу. Преодолеть абсолютно всё — задача, невыполнимая и для святых.
Мы часто забываем, что живем в падшем мире. В мире, который во зле лежит. Мир стал таким после грехопадения прародителей, испорченной оказалась не только человеческая природа, которую наследует каждый рождающийся младенец, но и среда человеческого обитания, и шире — вообще весь тварный мир. «Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучается доныне», пишет апостол Павел (Рим. 8:22).
Невозможно идти по болоту и не запачкаться в грязи. Невозможно жить в нашем мире и не пострадать от того или иного вида зла. Будь то природные катаклизмы, будь то болезни, будь то человеческие жестокость и равнодушие. Это неизбежно, и это все происходит не потому, что Бог понаставил тут для нас тренажеров для качания духовных мышц, а просто потому, что этот мир — падший. Поэтому глупо взывать: Господи, за что? Глупо считать всякую случившуюся с нами беду непременно или наказанием, или испытанием. Ответ — не за что, а почему.
Тут уже, конечно, встает тема теодицеи, то есть «оправдания Бога» — почему Он не может (или не хочет) вот прямо сейчас, немедленно исцелить все язвы и утереть все слезы. У Церкви на это есть ответ. Если в двух словах — все дело в человеческой свободе, а если подробно — лучше прочитать сотни написанных об этом книг. Но я сейчас всё это говорю к тому, что количество доставшихся на долю каждого человека несчастий зависит не только от воли Божией и не только от поведения самого человека.
То есть да, несчастья распределены по миру неравномерно, и устранить эту неравномерность Бог не может — для этого Ему (как и для полной ликвидации всякого зла) пришлось бы нарушить нашу свободу воли.
Но Господь может так влиять на причинно-следственные цепочки, создавать в жизни каждого человека такие обстоятельства, что тот получает реальную возможность творить добро и побеждать свои страсти.
Вот, например, в годы сталинских репрессий посадили какого-нибудь Ивана Денисовича в лагерь. В лагере плохо, холодно, голодно, свирепствуют уголовники, лютует охрана... Можно ли утверждать, что это именно Господь обеспечил Ивану Денисовичу 10 лет по 58.10?, устроил ему «духовный тренажер»? Утверждать так, по-моему, нельзя. Мы этого знать не можем. Вполне допускаю, что в целом для духовной жизни Ивана Денисовича лагерь, мягко скажем, неполезен. Но вот так сложилось — попал он туда. И там, в лагере, он может повести себя по-разному. В его лагерных буднях постоянно станут возникать ситуации, когда можно поступить так, а можно этак. Можно по совести, можно по подлости. И Господь, раз уж так вышло, будет устраивать для Ивана Денисовича посильные для того ситуации, когда можно поступить по совести. Поделиться с доходягой пайкой, ободрить новичка, дать кому-то полезный совет, шуткой притушить готовую вспыхнуть ссору... Да, сил Ивана Денисовича не на всё хватит. Он не рискнет ссориться с уголовниками, он не отдаст первому желающему последнюю рубашку, не пошлет на три буквы «кума». Но на что-то же его сил хватит...
И что тут для Ивана Денисовича крест, а что — превходящие обстоятельства, справиться с которыми он не в силах и которые не могут быть поставлены ему в вину? И сам он об этом судить не может, и уж тем более — никто со стороны. Это знает только Бог.
...В общем, самое плохое, что можно сделать с крестом — это попытаться его измерить какой-то внешней меркой, вообразить, будто чем тебе хуже — тем твой крест больше. Начнешь так думать — и сломаешься. Не от креста, а от этих мыслей.
