В программе принимали участие:
Сергей Островский, юрист
Марина Ракша, председатель профсоюза домохозяек «8 марта»
Андрей Бережной, генеральный директор обувной компании «Ральфрингер»
Владимир Васильев, депутат Государственной Думы, заместитель председателя Комиссии по труду и социальной политике
Диакон Александр Волков
Над программой работали:
Ведущая – Елена Писарева
Шеф-редактор – Ольга Любимова
Режиссер-постановщик – Александр Замыслов
Редакторы – Лариса Богуш и Ксения Лученко
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Здравствуйте! «Русский взгляд на проблему безработицы в России» – тема нашей программы. 77% людей, ищущих работу, считают, что шанс устроиться на хорошую работу по специальности в своем городе или поселке равен нулю. Это огромная цифра, ведь формально эти 77% – люди с ясной перспективой безработицы.
А сейчас – гости нашей программы. В студии «Русского взгляда» – Марина Ракша, председатель профсоюза домохозяек. Здравствуйте, Марина Александровна!
МАРИНА РАКША: Здравствуйте!
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Скажите, каковы сейчас, с вашей точки зрения, главные проблемы трудоустройства в России?
МАРИНА РАКША: Их, на самом деле, много. Как раз Трудовой Кодекс нас устраивает, в целом он хороший. Самые большие претензии, скорее – к исполнительной власти, потому что в заключении Трудового Кодекса написано, что контроль за исполнением закона осуществляется со стороны государства. Так вот, этот контроль за исполнением Трудового Кодекса отсутствует начисто! Отсюда все проблемы.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Спасибо, мы еще поговорим на эту тему. А сейчас в студии программы «Русский взгляд» наш следующий гость – предприниматель Андрей Бережной. Андрей Александрович, добрый день!
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Здравствуйте!
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: С вашей точки зрения, какова главная проблема?
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Везде, где наша компания «Ральф Ринглер» производит обувь, у нас проблемы с наймом персонала. Людей катастрофически не хватает. Именно поэтому мы очень ценим тех людей, которые долго работают в компании и которые в состоянии справляться со своими обязанностями. Так что, с моей точки зрения, есть проблема несоответствия квалификации людей потребностям современного производства.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Спасибо! В студии программы «Русский взгляд» наш следующий гость – заместитель председателя Комитета Госдумы по труду и социальной политике Владимир Васильев. Здравствуйте, Владимир Алексеевич! Ваше мнение?
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: Здравствуйте! Во-первых, мне кажется, что это вопрос очень многогранный. Молодежь сегодня хочет работать, но нужно ее готовить к тому, чтобы она выбирала реальные профессии, которые сегодня востребованы. Почему-то никто не сказал, что в селе можно устроиться трактористом и найти эту работу не так трудно.
Мне кажется, нам сегодня надо работать над психологической подготовкой молодежи: кем они хотят быть, как они будут работать… А уж насколько эта работа хороша, насколько она оплачиваема, это будет следующий вопрос.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Мы еще продолжим разговор на эту тему. Наш следующий гость – диакон Александр Волков. Здравствуйте, отец Александр!
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Добрый день!
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: А вы какие проблемы видите?
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: С одной стороны, я вижу, что любой молодой человек призывается Церковью получать хорошее образование и затем стремиться работать в полную меру. Это зафиксировано, в частности, в Основах социальной концепции нашей Церкви. С другой стороны, Церковь также очень внимательно относится к проблемам, которые связаны с конфликтами между работниками и работодателями. Церковь призывает любого человека внимательно относиться к тем проблемам и несправедливостям, с которыми он встречается, и без зазрения совести, согласно закону, заниматься обеспечением своих прав в судах. И к этому призывается не только любой человек, но и любой православный человек, потому что только тогда мы сможем построить правовое и справедливое общество.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Спасибо!
Почему же сегодня говорят о том, что в России очень тяжело найти работу? Как устроиться на хорошую работу, и как сделать так, чтобы через месяц тебя не уволили? Об этом расскажет наш следующий гость. В студии программы «Русский взгляд» – юрист Сергей Островский. Сергей Владимирович, добрый день!
Скажите, основываясь на вашем негативном опыте, какова главная проблема трудоустройства в России?
СЕРГЕЙ ОСТРОВСКИЙ: Проблема трудоустройства у нас, конечно, существует. Мне ближе знаком Московский регион. В Москве – и это не секрет, это вам скажет любой квалифицированный специалист – специалисты набираются через знакомых. Главное – чтобы о тебе знал работодатель, а он обычно получает эту информацию через третьи руки.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Мы сталкиваемся с тем, что очень часто у работодателей есть огромное количество вакансий на разных предприятиях, им нужны люди. И, тем не менее, говорят о том, что у нас безработица...
СЕРГЕЙ ОСТРОВСКИЙ: В тот момент, когда я разворачивал свой отдел, я столкнулся с такой ситуацией: подал заявку в службу персонала и за определенное время не получил вообще никакого отклика. Когда я стал более детально вникать в суть проблемы, оказалось, что люди, которые приходили устраиваться на работу, просто пугалась нашего отдела персонала. Это касалось, например, вопроса о личных данных даже не работника, а кандидата. Человеку предлагалась анкета, которая содержала, на мой взгляд, избыточные сведения.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Не было ли у вас в тот момент, когда вы поняли, что у вас будут проблемы на работе, желания найти другое место, уйти, чтобы не терять время?
СЕРГЕЙ ОСТРОВСКИЙ: Когда развивался этот конфликт, я даже не предполагал, что он пойдет именно по такому сценарию. Первоначально у меня было достаточно хорошее понимание с руководством нашего учреждения, и дальнейшие события оказались для меня неожиданными. Я изначально был против нарушения трудового законодательства, у меня были докладные записки на устранение нарушения закона. Но возобладала некая шпиономания, в результате чего руководство нашего учреждения взяло сторону службы безопасности и персонала и посчитало лучшим избавиться от меня.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: От вас попытались избавиться, вам не дают нормально работать, но вы всё равно не уходите. Почему?
СЕРГЕЙ ОСТРОВСКИЙ: Можно восстановиться, но, как оказалось, после восстановления очень трудно продолжать работать. Например, что у меня осталось после восстановления? У меня остались стул и стол, но меня полностью лишили оргтехники!
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Вас фактически лишили возможности работать?
СЕРГЕЙ ОСТРОВСКИЙ: Да, меня фактически лишили возможности выполнять свои функции. Более того, мне перекрыли доступ к любой информации. Формально я являюсь руководителем отдела юридического сопровождения, но всяческими правдами и неправдами меня лишили даже возможности работать с теми сотрудниками, которых я набирал. Меня поместили в одно здание, а мой отдел находится в другом здании, которое находится достаточно далеко.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Мне хочется спросить Владимира Алексеевича вот о чём. Очень часто бывает, что суд принимает сторону человека, которого обидели, незаконно уволили. Но когда он возвращается на прежнее место работы, ему там создают такие условия, что он не может работать. В чем же тогда смысл этого восстановления?
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: Человек вернулся. Но я сейчас хочу сказать о другом. Я всегда на такие вопросы смотрю еще и с точки зрения человеческой психологии. Такая ситуация сейчас превалирует. Найти способ избавиться от человека, даже восстановленного Верховным судом России, или выжить его с рабочего места, мне кажется, не так сложно. Причем придраться здесь, с точки зрения законодательства, наверное, будет очень трудно. Хотя работу по этому вопросу, наверное, можно вести, определив, что входит в должностные обязанности и чем они должны быть обеспечены. Если бы меня, как депутата, лишили ручек, информационных источников и сказали: «Теперь работай!», – я, наверное, возмутился бы и сказал: «Как я могу работать, если у меня ничего нет!»
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Я боюсь, что работодатель на это и рассчитывает.
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: Работодатель рассчитывает на то, что человек сломается и уйдет. Но здесь хочется пожелать, чтобы человек до конца отстаивал свою правоту, несмотря на то, что это будет не очень легкий путь.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Мне хочется задать вопрос Андрею Александровичу как человеку, который у нас сегодня выступает от лица работодателей. А у вас как это происходит? Вы легко расстаетесь с людьми, которые в силу каких-то причин вам не понравились? Или не это является главным, когда вы хотите расстаться с человеком, который у вас работает?
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Ситуация Сергея для меня выглядит абсурдной.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Почему?
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Если работодатель нормальный человек и у него работает нормальный квалифицированный юрист, глупо этого юриста выживать. Значит, что-то не так. Либо работодатель не очень хороший, и тогда юрист должен сказать работодателю: «До свидания! Я не хочу иметь дела с ненормальными людьми». Либо юрист не хороший, а работодатель нормальный, просто он пытается избавиться от неквалифицированного работника.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Мне кажется, что в данной ситуации проблема была в том, что человек очень много сделал, и ему обидно, что он больше не будет заниматься этой работой.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Зачем работодателю расставаться с человеком, который много сделал? Зачем?
СЕРГЕЙ ОСТРОВСКИЙ: Я позволю себе ремарку.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Есть такое понятие – «кризисный менеджер». То есть позвали человека, он наладил производство, а потом от него избавляются.
СЕРГЕЙ ОСТРОВСКИЙ: Я позволю ремарку по этому поводу. Может быть, мой случай не такой типичный, но, тем не менее, на его примере можно рассмотреть определенные моменты.
Почему я восстановился? Мой отдел меня поддерживает. Более того, обращаю ваше внимание на то, что это государственное учреждение, где руководителя назначают. Так что мой начальник, кстати, тоже не вечен. Более того, у нас разрабатывалась определенная программа, и я принимал непосредственное участие в ее создании, то есть в нее был вложен мой труд. Я имею свою точку зрения на дальнейшую реализацию этой программы.
Я увольнялся 10 августа. Меня продержали до самого последнего момента, я как раз согласовывал распоряжение правительства Москвы, касающееся этой программы, в частности, Московского авиационного международного салона. То есть меня использовали по максимуму: я прошел все комитеты, департаменты, собрал подписи... И после того, как я всё это сделал, меня выбросили с работы.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Мне хочется спросить Марину Александровну. Это обычная, типичная ситуация, когда человека используют, а потом от него избавляются?
МАРИНА РАКША: Да, это совершенно типичная ситуация. Со мной такое проделывали неоднократно. Хорошее место, уже налаженный коллектив, налаженная работа, а потом на твою позицию приходит «свой» человек и садится на это теплое место.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Вы вдумайтесь: в компании появляется человек, который умеет в ограниченные сроки что-либо наладить! Ну какой дурак будет его выгонять?
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Может быть, есть разница между государственным предприятием и частным?
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Дело в том, что сейчас стране в целом недостает эффективности. Как только появляется эффективный проект, эффективный человек – юрист, менеджер – в любом месте, его, по идее, беречь должны!
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: Надо учитывать личностные отношения.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Отец Александр, хочется услышать ваше мнение.
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Моё мнение следующее. Скорее всего, здесь, как совершенно правильно говорят участники программы, личное превалирует над общественным. У начальника возникло личное раздражение, личная ревность.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Отец Александр, есть такое определение – «профессиональный безработный». Вы можете его прокомментировать? Я знаю, что у вас при храме есть юридическая служба. Наверняка вы сталкивались и с проблемой трудоустройства.
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Действительно, при храме мученицы Татианы существует юридическая служба, в которой профессиональные юристы и студенты юрфака МГУ оказывают квалифицированную помощь людям, в ней нуждающимся. Делается это бесплатно.
Существует целый ряд людей, которые не могут или не хотят устроиться на работу.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Но они говорят, что у них проблемы…
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Да, эти люди всё время говорят, что у них проблемы. Для меня очень ярким примером в этом отношении была ситуация, возникшая в одной московской семье. Постольку я – сотрудник социальной комиссии Московской епархии, то я в курсе этих проблем. Там была такая ситуация, она сохраняется и сейчас. В семье пять детей, женщина беременна шестым. У женщины нет няни, нет достаточных средств к существованию, каких-то жизненных возможностей заняться чем-то другим. Она абсолютно связана по рукам и ногам своими детьми.
В таких случаях социальная комиссия, которая помогает при подобных ситуациях, всегда смотрит на то, что происходит в семье. Скорей всего, там нет мужа, или он пьет, он алкоголик, болен, что-то ещё… Но в данной ситуации муж живой, трезвый, православный человек, который просто считает, что его семье хватает денег, а ему не нужно помогать своей жене в воспитании детей. Что самое интересное, он не может найти работу на протяжении уже трех лет. Даже мы уже подключились к решению проблем его трудоустройства, пытались ему найти работу, но ничего не получается.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Человек, скорее всего, не хочет работать.
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Да, он не хочет трудиться. Ему говорят: «Ну, хорошо, иди работай в «Макдоналдс», в конце концов! Получай там хотя бы свои 20 тысяч рублей». «Нет, – говорит он, – я ищу православную организацию, где буду работать».
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Понятно. Марина Александровна, у меня вопрос к вам. С какими проблемами может столкнуться женщина при устройстве на работу? Почему так получилось, что вы основали профсоюз профессиональных домохозяек?
МАРИНА РАКША: Проблем много. Дело в том, что я тоже устраивалась на работу. Я проходила по конкурсу, проходила предварительные тесты. Мне улыбались и говорили: «Да, мы вас берем, без вас мы никак!» Но когда я начинала заполнять анкету и писала в графе «Дети», что у меня их пять человек, то в одном месте мне было сказано: «Мамочка, у вас пять человек детей! Так ваша работа теперь – на паперти, а ребенок пусть идет с гармошкой по поездам».
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Марина Александровна, какое у вас образование?
МАРИНА РАКША: Я – востоковед. Причем на сегодняшний день это востребованная специальность. Моя специальность – Иран, первый язык – персидский, второй – арабский. Понятно, что я без работы не сидела, но вся эта работа была, в основном, надомной. Это были ночные переводы, как правило, без заключения каких-либо договорных отношений с организацией.
Одна добренькая тетенька из отдела кадров мне посоветовала: «А вы не пишите, что у вас есть дети». Получается, мне нужно отказаться от детей?
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: А что была за организация, где вам посоветовали идти на паперть?
МАРИНА РАКША: Вы знаете, это было уже так давно… Какое-то бюро по переводам.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Такое впечатление, что мы живем в разных мирах. Моё глубочайшее убеждение, что женщина в возрасте от 40 до 55 лет, уже родившая – это лучший в мире работник.
МАРИНА РАКША: Я возьму ремарку. Дело в том, что это было не от сорока пяти до пятидесяти лет. Сейчас-то я, конечно, очень востребована. Я говорю про то время, когда у меня дети были маленькие. Понятно, что я работала на дому, но без оформления трудовых соглашений. Более того, даже когда брали на работу моего мужа, потому что он специалист высокого класса, там был социальный пакет, в который входила медицинская страховка. Он настаивал, чтобы всех пятерых детей включили в эту страховку. Ему сказали: «Ну, если бы один или два, ладно. Но пятерых – нет!»
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Андрей Александрович, действительно, как быть маме, у которой много детей? Особенно в нашем климате, когда зимой распространены грипп, простудные заболевания, и дети болеют?
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Требование включить пятерых детей в страховку, оплачиваемую компанией – это, конечно, тяжелое требование для любого работодателя, потому что это стоит денег. Что касается женщины, у которой есть дети… Самый страшный зверь в лесу – это медведица, у которой есть медвежонок. Самый лучший работник – это женщина, которая бьется за своих детей. Я в этом уверен! Другое дело, что зимой детки действительно болеют.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Еще декрет может случиться у мамочки…
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: В компании работает женщина, работает не первый день. Компания вложила в нее кучу времени, сил, знаний. Женщина говорит: «Я хочу рожать». Все говорят: «Ура! Иди, рожай, конечно!» Женщина говорит; «А потом я хочу вернуться». Ну, конечно, мы ее будем ждать! И, конечно же, она вернется! Во-первых, в нее уже столько вложено. Во-вторых, она придет и будет мотивирована на то, чтобы для своего ребенка зарабатывать больше денег, таким образом, защищая его, помогая ему своими доходами. Я уверен в этом.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Я думаю, что и компании она будет благодарна. Владимир Алексеевич у нас такой работодатель, которого можно занести в Красную книгу!
МАРИНА РАКША: «Сказки Венского леса». Побольше бы таких предпринимателей!
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: У нас есть опыт. Наша компания пришла на Владимирскую обувную фабрику. Сначала там было сорок человек персонала, а сейчас у нас работает почти шестьсот человек. Сегодня мы содержим, по-моему, тридцать декретниц. Женщины пришли, увидели: стабильная работа. Они знают, что вернутся, освоили профессию и ушли рожать.
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: Надо дать бесплатную рекламу этой компании, потому что это нормальный, вменяемый руководитель!
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Это нормальные отношения, наверное, так и должно быть.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Поймите, это не реклама! Я убежден, что так в нормальных местах и есть. Если работник приходит на место, где не надо ничего добиваться, то это плохое место. А хороших мест достаточно, я в этом уверен.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Мне хочется узнать у Владимира Алексеевича, часто ли он сталкивается с ситуациями, когда работодатель так относятся к работникам?
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: Не часто, но и не редко. Сегодня на рынке труда уже достаточно большое количество компаний, в которых здравые, понимающие, по-современному мыслящие руководители. И они заинтересованы не в том, чтобы пропускать через конвейер приезжих из других городов, лишь бы только заработать немножко денег. Они борются за стабильные коллективы, они хотят, чтобы их компания была процветающей и чтобы о ней говорили только хорошее. Я в этом твердо убежден.
МАРИНА РАКША: Нет, не согласна! Сколько у нашего юриста находится сейчас дел по увольнению беременных женщин и остальных мам?
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Вы не согласны с чем?
МАРИНА РАКША: Я низко вам кланяюсь, спасибо, вы хороший руководитель!
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Вы не согласны с чем, что таких компаний много?
МАРИНА РАКША: Да.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Существуют и другие, это правда.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Мы должны не забывать, что говорим не только о Москве, но и о всей России. Сергей, вы сталкивались с неадекватным отношением руководителей к работницам?
СЕРГЕЙ ОСТРОВСКИЙ: Да, есть такие руководители, я не отрицаю этого момента. Но сейчас разговор шел о компаниях, и достаточно крупных, которые занимаются производством. Все-таки рынок труда достаточно разнообразен. В том числе работают и малые предприниматели, которые нанимают работников, и малый бизнес, и средние компании. Так вот, статистика и опыт общения с людьми, которые работали в этих местах, подтверждают слова Марины.
Работодатель, конечно, далек, очень далек от соблюдения норм Трудового Кодекса. Например, сфера бытового обслуживания. Возьмите, например, парикмахерские. Почему я говорю об этом? Потому что у меня был личный опыт защиты интересов такого работника в суде. Коротко расскажу. Ситуация такая: создается некое ООО, люди идут туда работать, часто туда попадают приезжие, многие без выполнения миграционных норм, но попадают и москвичи. Это ООО работает, работает, а потом в какой-то момент просто исчезает. Работник начинает искать своего работодателя, чтобы получить заработную плату за отработанное время, и в результате не находит. Это достаточно распространенное явление в сфере малого бизнеса. В Москве это есть!
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: Лена, мне кажется, мы сегодня можем привести море примеров – отрицательных и положительных.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Мне хочется обратиться к опыту Марины Александровны, потому что я знаю, что ее профсоюз действует не только в Москве, но и по России. Какая ситуация сейчас сложилась в России? И чего вам удалось достичь за последнее время?
МАРИНА РАКША: В Москве, безусловно, наиболее благоприятная ситуация. Конечно, в регионах, особенно где работа отсутствует, где нет выбора, в деревнях, ситуация очень сложная. Есть один работодатель, который действует по принципу: «Что хочу, то и делаю». Вот там, конечно, тяжело.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Работодатель чувствует зависимость работников от него.
МАРИНА РАКША: Назначают оклад в шесть тысяч, платят четыре. Говорят о шестичасовом рабочем дне, а работаешь двенадцать часов. И ничего не сделаешь, потому что пойти больше некуда, а у тебя маленькие дети на руках. И переехать нет возможности – просто не на что. Деньги на самолет или поезд надо еще собрать.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Профсоюзы помогают в таких ситуациях?
МАРИНА РАКША: Конечно. Мы всячески, как только можем, помогаем и будем помогать.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Вы можете рассказать о каких-то случаях, когда вы помогли людям?
МАРИНА РАКША: В Москве был случай. Там была, правда, бюджетная организация. К нам обратилась женщина. Ее дочку уволили с работы, узнав, что она в положении. Девушка работала санитаркой. Мы дали юриста, до суда дело не дошло. И таких случаев несколько.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: У меня вопрос к отцу Александру. Если посмотреть на ваших прихожан, наверное, среди них много людей, которым уже за 45. Им тяжело найти работу, или они безработные?
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Поскольку я служу в центральном приходе, в Москве, то я скажу, что нет. Большинство наших прихожан работает, это сотрудники университета или других вузов.
Я бы, наоборот, сказал о молодежи. На мой взгляд, эта проблема важнее. Есть достаточно много молодых людей, которым лень сначала учиться, потом искать работу. Почему-то многим кажется, что, как только они закончили вуз, пусть даже МГУ или МГИМО, работодатель обязан дать им хорошую работу. Им сразу обязаны!
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Они таким представляют своё будущее.
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Да. Работодатель должен обеспечить их социальным пакетом и пр. К сожалению, люди не понимают, что, прежде чем чего-то в жизни достичь, нужно достаточно много потрудиться. И нет ничего зазорного в том, что молодой человек во время учебы работает, скажем, в сфере услуг, подметая дворы. Если для кого-то это оскорбительно, можно работать в Макдоналдсе. После окончания учебы он бы стал заниматься вещами, может быть, не очень высоко оплачиваемыми, но дающими опыт.
И молодежи, конечно, не хватает стремления многое на себя брать. Это очень печально, когда человек боится устать, перенапрячься и не боится не выполнить. Человек, когда он молодой, когда у него есть силы, может и имеет право брать на себя много. Он должен брать на себя много работы. Это нормально.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Отец Александр, получается такой парадокс: с одной стороны, молодые люди хотят очень многого, но им не хватает квалификации. Тем не менее, часто говорят о другой проблеме – о том, что работодатели не хотят брать на работу людей, которые старше и у которых есть опыт работы.
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Да, это так. Но ведь и молодой человек должен чему-то научиться, и молодой человек должен постепенно приобретать этот опыт. Что же касается людей среднего или пожилого возраста, то, наверное, эта проблема является остаточным моментом переходного периода нашей истории. На мой взгляд, эта ситуация постепенно будет сглаживаться.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Марина Александровна, а как с вашей точки зрения: может ли встать проблема возраста, когда человек устраивается на работу?
МАРИНА РАКША: Конечно, проблема возраста тоже существует. Насчет молодых ничего не могу сказать, у меня пятеро детей, все прекрасно устроились и работают. Все, кто хочет, нашел работу. Все они учатся в дневных вузах, и все нашли работу. Начинали тоже с официантов, сейчас все работают по специальности. В Москвы молодому человеку не проблема найти работу.
Что касается человека в возрасте… Мы переучиваем многих женщин. Особенно это тяжело для женщин, которые довольно долго просидели с детьми дома по разным причинам. Вернуться очень тяжело, в том числе и психологически. Не всегда работодатели бывают политкорректны при приеме на работу. Но сейчас уже, слава Богу, появляются такие островки, где предпочитают женщин, которые воспитали детей. Работодатели понимают, что эта женщина не просто умная, она еще и мудрая, и берут таких женщин на всякие должности, вполне для них подходящие.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Пусть такие женщины приходят на работу к нам!
МАРИНА РАКША: Мы с вами обязательно поговорим на эту тему.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Мне хочется спросить Андрея Александровича о возрасте его работников.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Мы стараемся поддерживать баланс. Проблема работников в возрасте состоит в том, что не сегодня-завтра человек уйдет на пенсию, это надо понимать. Уйдет вместе со знаниями, а знания надо кому-то передать. Поэтому мы активно принимаем на работу людей среднего возраста. У нас существует институт наставничества, есть специальные дополнительные штатные единицы, особенно в инженерных подразделениях, где нужно взять молодого специалиста и научить. Потому что человек приходит из института никакой. Столько знаний, сколько есть в нашей компании, не дадут ни в одном вузе!
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Очень важна практика.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Мы находимся на стыке науки и техники, в вузе такого нет. Поэтому всё равно мальчишек нужно брать.
МАРИНА РАКША: Заметьте, было сказано: «Мальчишек».
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Под «мальчишками» я понимаю молодежь. Их надо брать на работу и учить. Сразу, конечно, они не будут получать зарплату на уровне сложившегося, квалифицированного специалиста. Но как иначе, если ты пока ничего не стоишь? Компания готова тебя, по сути, бесплатно содержать, без пользы для себя, и платить тебе зарплату. А что касается опытных работников, то у нас есть отдельная категория сложных профессий, например, механики по обслуживанию технического оборудования. Там накоплен огромный опыт, есть люди, которые работают до 75 лет... Они знают технику, они ее настраивают, их никто не трогает, они будут работать, пока будут здоровы.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Что может стать причиной увольнения у вас в компании?
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Нарушение трудовой дисциплины.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Что это должно быть?
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Во-первых, то, что сказано в Кодексе. Но даже когда человек опаздывает или не приходит на работу, или происходит что-то, что может квалифицироваться как нарушение трудовой дисциплины, разумный работодатель грамотно подходит к этому вопросу и выясняет, что у человека произошло. Может быть, у него беда случилась. Мы разбираемся с этим человеком. Что касается, например, нашей «национальной болезни», связанной со спиртным, то предупреждение в компании бывает только одно, оно же последнее. После этого, вне зависимости от того, каков ранг работника и его ценность, следует увольнение. Если человек не понимает приоритетов, то его ценность перечеркнута, потому что он попирает иную ценность. На работе пить нельзя, и точка!
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Понятно, спасибо. Сергей Владимирович, ваш совет как юриста. На что нужно обратить внимание, когда человек устраивается на работу?
СЕРГЕЙ ОСТРОВСКИЙ: Прежде всего, хочу заметить, что уважаемый работодатель сейчас подробно рассказал, как действуют нормальные компании. Когда человек приходит на работу, он, как правило, знакомится со службой управления персоналом. Что он должен знать? Он должен знать, что, согласно 65-й статьи Трудового Кодекса, он должен предоставить соответствующие документы. Это ограниченный перечень, сверх этого перечня работодатель не имеет права что-то требовать. Первое – это документ, удостоверяющий личность, как правило, паспорт. Далее – свидетельство пенсионного страхования, если человек не впервые устраивается на работу. Это трудовая книжка, опять же, если он уже где-то работал. В противном случае работодатель обязан застраховать его и выдать трудовую книжку. Далее – документы воинского учета, это касается военнообязанных и подлежащих призыву. Следующий документ – это может быть документ об образовании, когда устройство на работу требует определенных знаний. Например, медицинские работники, юристы, инженерно-технический персонал. Сверх этих документов работодатель не может ничего потребовать. Всё, что работник сообщает о себе дополнительно – это его добрая воля. Он должен об этом знать и четко представлять. Если у работника есть желание сообщить о себе что-то ещё, пожалуйста, сообщайте. И здесь нужно подходить разумно, смотреть на работодателей, насколько это вменяемые люди и что они хотят о вас узнать.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: А, например, какая личная информация? Половая ориентация, наркотики?
СЕРГЕЙ ОСТРОВСКИЙ: Совершенно верно. Например, вы не обязаны указывать в анкете, проходили ли вы лечение там-то или там-то, какой у вас диагноз, какая у вас была зарплата по прежнему месту работы.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Я знаю про некие опросники психологов, которые работают на работодателя.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Работодателю интересно знать, лечился ли человек в наркологическом диспансере. Что в этом ужасного? Работодатель имеет право принимать решение о найме, исходя в том числе и из этого факта.
СЕРГЕЙ ОСТРОВСКИЙ: Вот здесь я поспорю с работодателем по поводу, имеет ли он право требовать такую информацию.
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: Я твердо убежден в том, что, кроме того, что говорят юристы, должен быть еще и какой-то разумный жизненный подход ко всему. Зачем вычитывать Кодекс, когда все примерно знают, что ты не понравился работодателю потому-то и потому-то?
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Марина Александровна с этого начала. Она сказала, что в Кодексе всё очень хорошо прописано.
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: Я понимаю, что, конечно, сегодня лучше сказать: «Нет, товарищ, идите в суд и судитесь!» А можно задать вопрос? Сколько в вашей корпорации было уволенных по таким мотивам, которые вы перечислили: заполнять анкету не хочу и не буду, но работать здесь останусь?
СЕРГЕЙ ОСТРОВСКИЙ: У нас есть уволенные, но по другим мотивам.
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: Вот не могу до сих пор понять… У меня в жизни был момент, когда я не принял человека. Одна сотрудница, проработав у меня несколько лет, пришла и сказала: «Владимир Алексеевич, а вы помните, как вы меня первый раз отправили? Вы же не взяли меня на работу! Я уже приходила к вам устраиваться. Но вы тогда мне сказали…» А я даже не помню! Но этот человек всё равно нашел способ, как устроиться, и работает до сих пор, слава Богу, как высококвалифицированный специалист. Это была моя, наверное, чисто человеческая, психологическая ошибка. А пошла бы она в суд? Человек, который хочет найти своё место, его найдет.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Отец Александр, юридическая служба при вашем храме – это больше психологическая помощь, или действительно случалось юридически помочь?
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Нет, нет, нет! Это никоим образом не психологическая помощь, это именно профессиональная юридическая помощь людям, столкнувшимися с теми или иными проблемами в своей жизни. Речь идет вообще о любых проблемах обычного человека, а не только о трудовом законодательстве. Известно, что не все люди знают, как и куда обращаться со своими проблемами. Больше всего, конечно, приходит людей с вопросами, связанными с какой-то недвижимостью. Часто людей обманывают. В частности, бывают проблемы и с трудовым законодательством. И служащие нашей консультации стараются оказывать квалифицированную юридическую помощь. Речь не о какой-то социальной реабилитации, а о том, чтобы подсказать, как в этом случае действовать согласно закону Российской Федерации. И эта помощь бесплатная.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Марина Александровна, кем могут работать женщины-домохозяйки? Вы сами говорили, что есть проблема социальной адаптации.
МАРИНА РАКША: К сожалению, среди домохозяек довольно мало таких, которые могут хорошо устроиться. Обычно можно пойти работать в детский сад нянечкой, если нет педагогического образования. Если такое образование есть, то можно устроиться воспитателем или в школу. Конечно, это всё, в основном, малооплачиваемый труд, сфера обслуживания: продавцы, парикмахеры... Хотя это очень обидно, потому что многие женщины имеют высшее образование и, конечно, могли бы применить свои знания, пригодиться в других областях.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Это так называемый «гендерный аспект», как вы его сами называете?
МАРИНА РАКША: Да, он существует.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: К мужчинам другое отношение?
МАРИНА РАКША: Абсолютно. Вот, пожалуйста, пример у меня во Владимирской области: девочка, два высших образования, по одному из них она экономист. И тут открывается единственное на весь их район место бухгалтера. Она одна на весь район с высшим экономическим образованием. Как написала, что у нее трое детей, ей сразу сказали: «До свидания». Взяли человека с десятью классами образования, но мужчину.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Но это не лежит…
МАРИНА РАКША: Это лежит в плоскости государственного отношения к этой проблеме. Если государство заявит, что у нас женщина с ребенком защищена…
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Как это реализовать?
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: А мне кажется, что это не дело государства, нужно менять менталитет, отношение к женщине.
МАРИНА РАКША: Я спрашиваю женщин, приехавших из Израиля: «Ты устраиваешься на работу, у тебя трое детей. Есть какие-то проблемы?» Она говорит: «Да если этот чиновник только покажет, что он не хочет взять меня на работу, потому что у меня трое детей, в ту же секунду он будет уволен!»
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Отец Александр, а не вопрос ли это нашего общего отношения к женщине с детьми, отношения общества, а не только государства?
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Безусловно, существует стереотип: женщина с ребенком – это абсолютно изможденное, обессиленное, обескровленное существо, которое ничего не может, кроме как менять пеленки или гулять с коляской.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Откуда это у нас появилось? Ведь все советские годы, наоборот, женщина была на передовой?
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Откуда оно появилось? Внутри семьи должна складываться такая ситуация, при которой женщина, если она хочет, должна иметь силы, возможность и время работать. С другой стороны, семья должна сплоченно подходить к воспитанию детей. И тогда у женщины будут силы работать, и будет меняться отношение к ней работодателя.
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: Мне кажется, есть еще один аспект. Все-таки в бюджетной сфере – в сфере образования, здравоохранения – мы, наверное, не скажем, что такая уж сильная дискриминация. Там, наоборот, все лежит на женщинах. Мне кажется, что когда женщины замахнулись на святое – на экономику, на бизнес, где мужики должны, так сказать, «рубить капусту», – вот тогда начались эти дела. Я знаю много женщин, которые занимаются бизнесом и достаточно успешно. А раньше: она стала директором школы, ну, и слава тебе Господи, уже карьера.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: А мужчины оказались к этому не готовы?
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: А сегодня, извините меня, они же свободные граждане, гражданки свободной страны! Они замахиваются на сферы политики, бизнеса. И у мужиков срабатывает корпоративное мышление, мужской инстинкт: не отдадим!
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Отец Александр, какое отношение Русской Православной Церкви к этому вопросу? Женщина, наверное, должна сидеть дома с детьми… Или это тоже такой стереотип, и женщина совершенно спокойно может и быть хорошей матерью, и хорошо работать?
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: В первую очередь, конечно, на взгляд Православной Церкви, женщина – это та, которая воспитывает своих детей, охраняет свой очаг, создает семью. Но это совершенно не означает, что мы должны оторваться от всего, что нас окружает, от нашего мира. Если женщина – а таких очень много – хочет и умеет работать, если она хочет приносить пользу обществу, помимо воспитания детей, слава Богу, она имеет право это делать. Она должна иметь возможность это делать! И нет ничего плохого в том, что женщина хочет работать. Другое дело, конечно, что возникает ситуация, когда молодые девушки не хотят заводить семью, не хотят иметь детей, пока не устроятся в жизни. На мой взгляд, это неправильно, потому что здесь должен быть какой-то разумный баланс.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Спасибо. Хочется еще поговорить про зарплаты. Адекватно ли платят за работу, завышены зарплаты или занижены? Хочется узнать мнение всех участников программы.
МАРИНА РАКША: Поскольку я работала учителем в школе, мне кажется, что зарплаты занижены. Я работала в школе и в вузе, и могу сказать, что в вузе еще хуже. А потом мы требуем специалистов из этих вузов! Давайте назначим преподавателям достойные зарплаты, и будут нам достойные специалисты. Хотя завышенные зарплаты, наверное, тоже есть, но мне, в основном, приходится иметь дело с заниженными.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Андрей Александрович, ваше мнение?
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: По-моему, не существует людей, которых зарплата устраивает. Всегда и всех не устраивает зарплата. Я могу говорить о некой статистике. С моей точки зрения, нынешние ожидания работника не соответствуют уровню его квалификации. Производительность труда в стране низкая, но при этом мы хотим жить классно. Вот это – проблема! С одной стороны, она лежит в плоскости действительно существенных расходов людей на содержание квартир, необходимости покупать минимальную еду. Но, с другой стороны, желание больше получать не очень подкреплено целенаправленным внутренним развитием, повышением собственной конкурентности, собственной квалификации, знаний, умений, навыков. Когда люди поймут, что от этого что-то в жизни может измениться, то все изменится. Пока большой процент, не берусь выступать экспертом, имеет иждивенческие настроения.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Понятно, спасибо. Владимир Алексеевич?
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: Я не совсем согласен с этим утверждением. Я считаю, что сегодня у нас достаточно провальная бюджетная сфера, где работают люди с высокой квалификацией. Опять же, берем учителей, врачей различных муниципальных и городских клиник и поликлиник... При такой квалификации в любой развитой стране человек получает на порядок больше.
Что происходит в сфере бизнеса? Здесь действительно есть, так сказать, собственные правила игры. Я знаю небольшие, но очень процветающие компании, состоящие практически из родственников, где все получают хорошую заработную плату. Но возьмем, допустим, то же сельское хозяйство, где тяжеленный труд и совершенно маленькие деньги, не совместимые с реалиями жизни!
Я считаю, сегодня в плане зарплат у нас очень большие провалы. И здесь нужно не только законодательное регулирование – я имею в виду повышение минимального размера оплаты труда и т.д., – но и в целом защита государства. Пусть это будут пока индивидуальные денежные вливания в конкретного человека, а не подъем всего народа на высочайший уровень жизни. Я считаю, что это самая главная задача, которая сейчас стоит перед Государственной Думой, перед правительством Российской Федерации!
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Можно я скажу? Я придумал одну вещь. Минимальный уровень оплаты труда должен соответствовать некоему минимальному уровню квалификации. Вот если так, по-честному. И сравнивать надо соответственно. Если, например, мы говорим, что немецкий рабочий имеет вот такую зарплату, давайте посмотрим на его квалификацию. Мы хотим, чтобы наш рабочий получал ту же зарплату? Давайте посмотрим на его квалификацию!
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: Я уверен в том, что сегодня система существует. Но изначальные цифры настолько маленькие, что не позволяют даже высококвалифицированному специалисту говорить: «Я горжусь своей зарплатой». У нас, в лучшем случае, могут сказать: «У меня зарплата хорошая, но маленькая».
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Это всё касается бюджетной сферы. Та же самая ситуация с офицерами, которые ведут в бой мальчишек.
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: Ну, сейчас там нормальная зарплата.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Да где же «нормальная»? Офицер, командир роты имеет зарплату на уровне 15 тысяч рублей! Он должен вести солдат в бой. Он защищает нас. Он должен зарабатывать намного больше. Это же касается милиционеров.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Сергей, ваше мнение по поводу соотношения зарплат?
СЕРГЕЙ ОСТРОВСКИЙ: Я внимательно выслушал гостей, и по этому поводу скажу так. Уровень зарплаты определяется экономической целесообразностью: тем, сколько работодатель готов платить своему работнику в данном регионе, при данном выполнении работы, чтобы его работник мог как-то существовать. Это все прекрасно понимают. Если работодатель не может платить меньше, то он будет платить столько, сколько он может, но не выше. Ну, что до бюджета, то эта тема была освещена достаточно широко.
Вот такое моё мнение. Что касается разных регионов, то, если мы берем Москву и Московскую область – это одно, а если мы берем Ростов-на-Дону, то это совершенно другое. Поэтому единого мнения о том, какой уровень заработной платы достаточный или не достаточный, быть не может. Наверное, в Москве он наиболее высокий и больше всего отвечает насущным потребностям человека. Минимальная зарплата в Москве составляет 17 тысяч, и это вообще не квалифицированный труд.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: А потом мы не можем найти квалифицированную швею. За неквалифицированный труд – 17 тысяч, а мы должны искать квалифицированную швею!
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: За 12 тысяч.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Зарплата квалифицированной швеи – приблизительно 15-18 тысяч.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Отец Александр, ваше мнение?
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Я, может быть, уйду немножко в сторону. Моё мнение такое, что человек должен помимо зарплаты получать некие четкие социальные гарантии. Он должен знать, что он раз в год имеет право вставить зубы и отправить своего ребенка в нормальный подшефный детский сад. Он может получать среднюю зарплату или невысокую зарплату, но должен знать, что, несмотря на это, у него есть некие гарантии. И от этого, конечно же, очень многое зависит.
Если же говорить о таком сегменте как церковная среда, то тут бывают очень печальные ситуации, когда от людей требуют многого, а платят очень мало. Это одна из современных проблем нашей Церкви, когда у людей, в том числе в священном сане, требуют на гора выдавать результаты, но при этом трудиться во славу Божию.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Считается, что ты это делаешь не ради денег.
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Со стороны общества, со стороны государства по отношению к Церкви есть некоторый запрос. Мы обязаны заниматься тем-то и тем-то. Мы этим хотим заниматься, да. Но если посмотреть на какой-нибудь епархиальный миссионерский отдел, где люди издают газеты, занимаются сайтами, делают какие-то еще социально значимые вещи, то они там получают копейки.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Это как вопрос отношения в обществе к женщине, так же и к священнику. Считается, что священник должен ездить на плохой машине, жить в плохой квартире, всё время испытывать какую-то нужду…
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Думать о высоком, а не размениваться на мирское…
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Одно дело, когда мы говорим о каком-то избытке, другое дело – когда о чём-то совершенно необходимом.
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: Первый раз такой вопрос возникает. Я никогда не слышал, чтобы об этом говорили.
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: В Церкви так же работают и живут люди, у которых есть семьи, и эти семьи нужно содержать. И понятно, что нужно получать какие-то зарплаты. Хорошие, прежде всего белые.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Сейчас большой спрос на освящение всевозможных объектов – квартир и т.д., – где достаточно хорошо платят.
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Нет, вы путаете две вещи. Одно дело – это священнослужение, когда священник исполняет свои функции. Люди ему за это благодарны, они дают какие-то жертвы, какие-то деньги, это нормально. Я говорю не о священнослужителях, а о людях, работающих в Церкви.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Специалисты внутри Церкви?
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Конечно, я говорю о работниках. Начиная от редакторов и заканчивая секретарем или шоферами, грузчиками и продавцами в церковных лавках.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Да, но у Православной Церкви есть то, чего недостает бизнесу. У вас есть великая нравственная идея, которая, в любом случае, дополнительно с рынка собирает к вам массу людей.
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: И что?
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Это хорошо. У вас есть дополнительно к зарплате великая нравственная идея.
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: На идею-то молока не купишь! Понимаете, в чём дело?
МАРИНА РАКША: И детишек на идею тоже не вырастить.
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Хорошо, когда идея есть, но при этом еще и деньги платят!
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Согласен, это замечательно!
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: И всем хорошо. Никто не испытывает дискомфорта.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: У меня еще один вопрос к отцу Александру. Это национальная особенность, когда мы хотим мало работать и много получать? Носит ли это какой-то национальный характер?
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Думаю, такое мировоззрение носит сверхнациональный характер. Конечно, протестантские страны в этом отношении дают нам фору. И в протестантском мировоззрении заключено гораздо больше оснований для успешного труда. Это не значит, что в православном мировоззрении их заключено меньше. Это значит, что Православие дает человеку большую свободу, и многие, к сожалению, ей пользуются вот таким образом. Основы нашей веры используются для того, чтобы быть иждивенцами. В частности, многие хотят не работать, а ждать, когда кто-то подаст милостыньку. Это, конечно, никуда не годится. Приходит к нам в храм мужик, здоровый амбал, и говорит: «Батюшка, мне нужно поехать в Красноярск, а у меня нет денег». Неважно, что он делает в Москве и зачем ему нужно в Красноярск…
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: То есть не инвалид, а с руками, с ногами? Это такая иждивенческая позиция: в Церкви могут пожертвовать.
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Да. «Дай мне денег!» Ну, хорошо, дорогой, я тебе дам денег. Нет проблем, сколько есть, дам. Какое-то время в нашем храме даже была такая практика, когда мы не давали таким людям денег, но оплачивали им билет. Наш сотрудник ездил на вокзал, покупал билет, сажал человека в поезд. Но ты сперва иди, поработай! У нас на крыше скапливается снег. В храмах нет возможности нанимать дворников. Иди почистить ее, а мы тебя: а) покормим; б) дадим денег. «Да, батюшка, сейчас я отойду на секундочку и вернусь». И все, и привет!
Со мной была такая ситуация: я дал человеку батон хлеба вместо пятидесяти рублей. Он пошел, я за ним вышел на улицу. Он дошел до угла, выбросил батон хлеба и ушел.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Человек говорил, что хочет есть?
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Да. Это, конечно, ненормально. Это, на мой взгляд, порождение нашей русской лени.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Все-таки в трудовом законодательстве и в общественном сознании должен быть крен в сторону принуждения людей эффективно работать. Не нужно защищать их от эффективной работы, а нужно побуждать. Тогда всё будет хорошо. Вот так должна быть выстроена вся система. А то мы защищаем тех, кто батон хлеба выбрасывает, по большому счету!
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: Мне кажется, сейчас общество как раз само начинает работать в этом направлении. Когда смотришь на школьников, которые приходят к нам в гости познакомиться с законодательной властью, это становится понятно. Я с ними часто говорю на эти темы. Пока они еще неосознанно все хотят быть только с высшим образованием. Они забывают о том, что существует много профессий, где и среднее специальное образование дает достаточно приличный заработок и хорошие рабочие места.
Я думаю, что постепенно наша страна выйдет на тот уровень, когда будет цениться хороший квалифицированный рабочий. Ну, был у нас период, когда мы плодили юристов и экономистов, а потом оказалось, что эти «юристы» из сельхозакадемии совершенно не котируются в серьезных компаниях. Я думаю, что само общество начинает перестраиваться в нужном направлении. И в конце концов молодые люди будут понимать, что без образования, без желания работать, без собственных усилий ты ничего не достигнешь.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Отец Александр, а по вашим наблюдениям молодежь это понимает?
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Местами понимают, местами не понимают. Я сужу только по московской молодежи. Местами молодые люди очень хотят работать. Какая-то часть их ищут работу, ее не боятся. Но есть очень много молодых людей, которые боятся работать, боятся устать, перенапрячься. Им страшно заниматься чем-то новым.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Я хочу понять, смогут ли работать те молодые люди, которые сейчас подрастают?
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: Скорее всего, смогут, потому что положительные силы их вытолкнут наверх.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Если пособие по безработице тем, кто не хочет работать, не будет соответствовать прожиточному минимуму.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Неужели сейчас оно соответствует?
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: Оно было одно время даже выше, чем зарплата некоторых сотрудников.
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР: То же самое сейчас происходит в Европе. Молодые люди не хотят работать. Зачем работать, если им хватает на интернет и на какую-нибудь пиццу?
МАРИНА РАКША: Можно я скажу пару слов в защиту нашей молодежи? Все-таки с молодежью я как-то общалась чуть больше вас, поскольку у меня молодежь и дома, и в школе. И я вам хочу сказать, что у нас растет хорошая молодежь! Конечно, есть всякие ребята, но, мне кажется, они всё равно лучше нас. Во-первых, они лучше приспособлены к современным условиям жизни, потому что у нас еще остались пережитки прошлых времен. Во-вторых, они лучше нас адаптируются в этом обществе. И они все хотят работать!. Во всяком случае, те дети, которых я учила в школе, которые прошли десятилетку, с удовольствием работают. Да, у них есть проблемы. Да, им гораздо труднее входить в этот мир, чем нам, потому что сейчас выше конкуренция и им приходится задумываться о том, о чем мы в свои семнадцать лет не задумывались. Про кусок хлеба они задумываются уже в школе!
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Знаете, чем наше поколение точно лучше? У нас было блестящее образование. За прошедшие пятнадцать лет это образование во многом утеряно. Я оканчивал институт электронной техники в Зеленограде в 89-м году, это был блестящий уровень образования. Второе: мы выросли достаточно здоровыми, потому что уровень контроля за здоровьем был несравнимо выше.
МАРИНА РАКША: Да, уровень здоровья у нас был выше, однозначно.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Мы вышли лучше образованными и более здоровыми людьми, чем нынешнее поколение. Поэтому утверждение, что нынешняя молодежь лучше, чем мы, неправильно. Молодежью заниматься нужно, серьезно заниматься!
МАРИНА РАКША: Для этого мы и живем с хорошим образованием и с хорошим здоровьем, чтобы наша молодежь стала лучше.
АНДРЕЙ БЕРЕЖНОЙ: Мы говорим о наших детях или мы все-таки говорим о состоянии молодежи в обществе?
МАРИНА РАКША: Вот молодежь, которую я учила, мне нравится. Она выигрывает международные Олимпиады …
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Друзья мои, мы должны заканчивать! Спасибо всем, спасибо за то, что вы пришли к нам в студию!
Это был «Русский взгляд на проблему безработицы и трудоустройства в России» и я, Лена Писарева. Подробнее об этой программе читайте у наших друзей на сайте журнала «Фома» и у нас, на сайте нашего канала.
Увидимся в следующее воскресенье на Третьем канале!
«РУССКИЙ ВЗГЛЯД» – ТРУДОУСТРОЙСТВО
Предлагаем вашему вниманию текст программы "Русский взгляд", посвященный трудоустройству.
