Найти Аслана — вернуться ко Христу. Приемный сын Клайва Льюиса об экранизации «Хроник Нарнии»

Путь назад

Почему Вы решили участвовать в съемках «Принца Каспиана»?

В подростковом возрасте я, разумеется, читал книги своего приемного отца, в том числе и «Хроники Нарнии». И уже тогда мне очень хотелось, чтобы по ним был снят фильм. Поэтому когда на экраны вышла первая часть нарнийского цикла «Лев, Колдунья и Платяной шкаф», я ликовал. И то, что я участвовал в создании этой картины, стало для меня своего рода триумфом: осуществилась моя детская мечта! И мне кажется, это очень значимое кино: оно не только развлекает детей и дает насладиться волшебной историей. В нем, кроме этого, есть попытка поговорить о каких-то важных вещах — о добре и зле, о любви и предательстве и многом другом. Мне это представляется очень ценным, поэтому я решил, что пока позволяют материальные возможности, экранизации «Хроник Нарнии» надо продолжать.

Какова для Вас, как для создателя, ключевая идея фильма?

Та же, которую, как мне кажется, закладывал в свое произведение Льюис. Ведь он писал «Хроники Нарнии» после Второй Мировой войны, на фоне крушения одного тоталитарного режима — нацистской Германии, и усиления другого — в Советском Союзе. Он четко видел, как подрывались устои нормального общества, методично разрушались основы отношений между людьми. И в этом плане идея фильма (как и книги) очень простая — необходимость восстановления в общественном сознании таких ключевых этических категорий, как честь, достоинство, храбрость, личная ответственность, незыблемость обязательств перед окружающими. В XX веке они были выброшены на помойку как нечто архаичное, а значит, ненужное. Но сегодня нам жизненно необходимо их возродить. Поэтому «Принц Каспиан» — это история «о пути назад». О возврате к истинным ценностям. Одна из главных задач фильма — дать зрителям увидеть, как же далеко мы от этих ценностей на сегодняшний день отошли (в этом плане книги Льюиса даже пророческие). И нам решать, куда двигаться: назад к правде или все дальше и дальше от нее.

И как же вернуться? Что об этом говорит фильм?

Кино как искусство тем и замечательно, что дает каждому возможность сделать финальный вывод самостоятельно. Но для меня, как для христианина, очевидно, что путь назад — это путь к Богу. То есть, когда встает вопрос «как и куда вернуться?», ответ всегда только один: «Иисус Христос. Возвращаться нужно к Нему». И в фильме, мне кажется, это показано совершенно очевидно: когда все вокруг рушится и все усилия героев идут прахом, остается только один выход — найти Аслана, единственного истинного правителя Нарнии. И просить его о помощи. Метафорически найти Аслана — значит вернуться ко Христу.

Иными словами, посыл фильма «Принц Каспиан» можно считать христианским?

С одной стороны, нет. В том смысле, что идея фильма — необходимость преодоления ценностной катастрофы сегодняшнего дня, необходимость возврата к основным смыслам существования касается любого вне зависимости от его вероисповедания. Если человек задумывается о том, что такое мир и почему он устроен именно так, то идея «пути назад», думаю, в него «попадет». И тут каждый волен выбирать для себя. Если кто-то решит, что его путь — это христианство, я буду очень рад. Если нет, то, возможно, его дорога к Богу иная. С другой стороны, предельная правда о совокупном человечестве может быть только христианской. Ведь Христос на Голгофе пострадал за всех и каждого. Христианская идея опять же обращена ко всем без исключения. И «Принц Каспиан» в определенном смысле фильм о поиске утраченной истины. А если человек всю жизнь ищет истину, по-настоящему, без устали ищет, то рано или поздно он придет именно к Евангелию.

Куда приводит миф

В одном из интервью Вы сказали, что в намерения Льюиса не входило написать «Хроники Нарнии» как евангельское фэнтези и неслучайно книга основана на смеси мифологий — индуистской, скандинавской...

Здесь просто важно правильно понимать характер этой мифологической смеси. Ведь миф в привычном нам значении появился в ту эпоху, когда не было знания о едином Боге и о Его природе. Древний грек, выращивающий урожай, просто видел великолепие окружающего мира, видел какую-то поразительную логичность его устроения и понимал: есть причина, по которой все именно так, а не иначе. В этом должен быть какой-то смысл. Например, урожай не возникает сам по себе — кто-то или что-то его посылает. Так с помощью мифа объяснялись законы мироздания. И это — очень важная ступень развития религии. Ее нельзя списывать со счетов как какую-то сказку. Позже Бог Сам придет на землю и все нам объяснит. Но пока утверждение «неслучайности всего» уже содержит в зачатке идею Творца. И вот что любопытно: мысль о приходе единого Бога во многом отражена в «Хрониках Нарнии». Ведь если читатель или зритель человек думающий и внимательный, он увидит: Аслан, по мысли Льюиса, оказывается как бы над всеми мифологическими персонажами. Все они либо следуют за ним, либо бессильны против него. То есть все пути приводят к истинному правителю Нарнии.

Метафорически — опять же ко Христу?

Для христианина — да. Для неверующего здесь есть важная пища для размышления.

Пока молодежь ищет истину

Вы рассчитываете, что зритель поймет все то, что Вы понимаете сами?

Мне важно, чтобы публика в принципе поняла: в «Хрониках Нарнии» заложен глубокий смысл. А уж что это будет за смысл, каждый зритель должен решать для себя сам. И у каждого смысл будет свой. Потому что искусство начинается там, где есть собственная духовная работа воспринимающего, его личный поиск.

А современная публика готова совершать такую работу и искать глубокий смысл?

Очень важный вопрос. Честно говоря, окончательного ответа на него я для себя пока не нашел. Но думаю, что сегодняшняя аудитория, особенно молодежная, способна на гораздо более глубокую интеллектуальную включенность, чем принято считать. Убежден, что молодые люди сегодня очень остро чувствуют интерес к тому, что не лежит на поверхности. К тому, что выходит за пределы их обычного мировосприятия и даже их воображения. Им нужно какое-то иное измерение. И возвращаясь к разговору об истине: у меня есть твердая уверенность, что они-то как раз к ней по-настоящему стремятся. А до тех пор, пока молодые люди ищут истину, у нашего мира остается надежда. Христианские режиссеры или режиссеры христиане?

Вам бы хотелось, чтобы в современном искусстве появлялось больше христианских фильмов?

Не думаю, что это необходимо.

Есть множество людей, которые горят желанием снять по-настоящему христианское кино. Но христианский посыл часто оказывается на первом месте, а собственно качество картины — на втором. В итоге, как грибы, вырастают фильмы, претендующие на какую-то глубокую идею, но снятые при этом ужасающе. И смотреть их невозможно.

И предполагаемый посыл даже не угадывается. Словом, ни к чему это не ведет, и христианское кино как жанр только дискредитируется. Намного более важно, с моей точки зрения, чтобы было больше просто верующих режиссеров, которые профессионально выполняли бы свою работу — снимали хорошее интересное кино. Такое кино будет и воспитывать, и просвещать, и вести зрителя за собой.

Вы чувствуете ответственность за то, что фильм «Принц Каспиан» может повлиять на мировоззрение молодой публики?

Поскольку это экранизация книги, то я не могу чувствовать ответственность за само произведение. Ведь у книги есть свой автор. Моя же роль, если так можно выразиться, только в популяризации. Однако я абсолютно убежден, что такая книга, как и фильм, может оказать на мировоззрение молодого человека только положительное влияние. И в этом плане у меня появляется уже не чувство ответственности, а чувство радости оттого, что я имею к этому отношение.

Простые сложные вещи

Оказал ли приемный отец, будучи ревностным христианином, на Вас какое-то влияние — в смысле отношения к религии?

Да, и очень большое. При этом он никогда не поучал меня, никогда ни к чему не призывал. Не читал мне моралей и не проводил длительных бесед о смысле жизни. Он просто жил как христианин каждую секунду. Глубоко и мощно. И это было заметно. И это действовало лучше любых слов и разговоров. Его пример жизни во Христе будет жить со мной до самого конца.

Ну а что самое важное, чему он Вас научил?

То, что главное в христианстве — это Христос. И путь к Нему. И надо не только верить в Бога (ведь и сатана тоже в Него верил), но и верить Самому Богу. То есть верить тому, чему Христос учил. И не просто восхищаться словесами, но делать Евангелие повседневной практикой, выстраивать в соответствии с ним свою жизнь. А еще, наблюдая за ДжекомСемейное прозвище Клайва Льюиса. — Ред., я для себя понял: важно разделять то, что ты хочешь и готов сделать для Христа, и то, какого поступка Сам Христос ждет от тебя. Это не всегда совпадает. И как христианин я должен всегда стремиться именно ко второму. Самый простой пример здесь — прощение. Мы готовы ходить на службы, слушать орган, читать умные книги, молиться, но часто ли нас хватает на то, чтобы просто простить другого человека, если он сделал нам что-то плохое? Часто ли вместо того, чтобы злиться и ненавидеть, мы идем и покупаем такому человеку подарок, если знаем, что скоро у него день рождения? Когда я однажды осознал для себя слова Христа о прощении и стал пытаться поступать именно так, то стало очевидно: я теряю врагов и все больше приобретаю друзей. Значит, это «срабатывает». И не может «не сработать», потому что так сказал Христос. Такие вещи кажутся очень и очень простыми. Но они одновременно самые сложные.

А почему самые простые вещи порой оказываются самыми сложными?

Иногда очень трудно осознать, что христианство — это не обязательно что-то мудреное и запутанное. Иногда от нас требуются совершенно простые, казалось бы, банальные вещи. И весь вопрос только в том, чтобы начать их по-настоящему исполнять. Не обращая внимания на то, что земная жизнь и человеческое общество диктуют порой совсем другие образцы поведения. Правильный выбор всегда очень тяжело сделать, но следовать выбранному пути намного легче. Потому что радостно.

Благодарим за помощь в организации интервью компанию The Walt Disney.
Фотографии предоставлены Buena Vista Sony Pictures Releasing CIS.