Прочитав в февральском номере «Фомы» большое интервью Николая Лисового об иосифлянах и нестяжателях, я осталась в некотором недоумении. На мой взгляд, многое недоговорено. Автор, рассуждая о нестяжателях и иосифлянах, целиком сосредоточился на вопросах церковно-организационных, но полностью проигнорировал разногласия между преподобным Иосифом и преподобным Нилом насчет казней еретиков. Вправе ли одни христиане мучить и казнить других христиан — причем не на войне, не защищая от вооруженного врага жизни своих близких и само существование своего народа?
Преподобный Иосиф утверждал, что да, вправе. Вся его книга «Просветитель» посвящена обоснованию такого подхода. Мы не знаем, что именно думал преподобный Нил об этой книге (то, что он переписывал ее своей рукой, еще не означает автоматического согласия с тем, что в ней сказано). Зато достоверно знаем, что на церковном соборе 1504 года он возражал против смертной казни для еретиков.
Я говорю сейчас даже не о том, кто из преподобных был более прав, кто менее. Просто удивлена, что такая важная грань заявленной темы оказалась в статье опущенной.
Исходная посылка уважаемого Николая Николаевича совершенно понятна: действительно, в среде современной малоцерковной (а то и прямо антицерковной) интеллигенции циркулирует миф о «добрых и бескорыстных» нестяжателях и «жестоких и алчных» иосифлянах. Но, пытаясь опровергнуть эти заблуждения, он «качнул маятник» с такой силой, что тот отклонился в противоположную сторону — и из интервью неискушенный человек сделает вывод, будто иосифляне были правы абсолютно во всем, а нестяжатели во всем заблуждались. Кстати сказать, не так уж корректно приписывать антицерковность всем тем, кому направление преподобного Нила более по сердцу, чем преподобного Иосифа. К примеру, известного ученого и писателя Георгия Федотова, автора книги «Святые древней Руси», вряд ли можно заподозрить в антиправославных взглядах.
Но есть и еще одна деталь, о которой стоило бы сказать. Современные либералы, вознося нестяжательство преподобного Нила, вряд ли задумываются о том, что и сам преподобный, и его ученики очень строго относились и к себе, и к тем, кто искал у них духовного наставления. Возможно, более строго, чем преподобный Иосиф и его последователи. Человеколюбивое отношение к еретикам не означало потворства греху и всепрощенчества. «Слабости» наших современников, искренне считающих себя христианами, вызвали бы ужас у заволжских старцев-исихастов. Увы, слишком часто сейчас люди маскируют «гуманностью» собственную леность и духовную расслабленность. С «добрыми нестяжателями» такой фокус бы не прошел.
А возвращаясь к тому, с чего я начала, добавлю, что очень хотела бы видеть в «Фоме» серьезный и взвешенный материал по поводу допустимости насилия в Церкви. Эта тема волнует сейчас многих и для многих оказывается камнем преткновения на пути к Православию.
Наталья ТРАУБЕРГ, переводчик
